— Ларс, нужно срочно.
— Догадываюсь.
Дорис смотрела на своего приятеля так, словно это он отправил Ларса в Лондон:
— Ну, что он сказал?
— Что приедет, как только сможет.
— Любовница не отпускает? Линн права, что ушла от него.
— Никто ни от кого не уходил! Ларс приедет и разберется.
Дорис в ответ выдала нечто вроде «все вы мужики такие…» и, круто развернувшись, отправилась в комнату.
Вот так всегда — виноват один, а страдает другой. Да и виноват ли? Лукас не сомневался, что Ларс вовсе не желал обидеть Линн, он ее любит, это видно сразу, так не смотрят на тех, кто безразличен или просто симпатичен. Ларс словно впитывает ее взглядом, запоминая каждую клеточку. Линн в ответ хмурится и нервничает. Почему?
Иногда Лукас совсем не понимал этих женщин. Нет, правда, взять хотя бы Дорис. Была девчонка как девчонка, то есть совсем наоборот, как свой парень — ходила в штанах и футболках на две размера больше, в свитерах непонятной расцветки, носила сумку, в которой в случае необходимости можно разместить живого слона, волосы стягивала на затылке в хвост простой резинкой… А потом Линн и Бритт ее перевоспитали, заставили надеть узкие джинсы и обтягивающую футболку…
При одном воспоминании о футболке, плотно облегающей хорошую грудь Дорис, Лукас даже смутился. Нет, переодеться Дорис заставили не зря, так стала заметна ее стройная фигура. Но теперь видна каждому, что Лукаса устраивало не совсем.
Обругав себя собственником, он перестал думать о Линн и Ларсе, а также о влиянии подруг на Дорис и отправился за ней в комнату мириться. И как эти девушки умудряются оставить парней виноватыми? Вот что бы ни случилось, даже будучи правым, он чувствует себя провинившимся. У Ларса такого не бывает…
* * *
Дом сестры фру Сканссон располагался в районе Скарпнекс, вернее, самой старой его части — Пунгпинане. Очень похожие меж собой в основном желтые и красные домики под красными крышами с зарослями деревьев и кустов скорее подошли бы садовому товариществу, чем жилому микрорайону, но здесь живут круглый год, а не приезжают только на выходные.
Я вспомнила, как бабушка рассказывала, что им тоже предлагали построить дом, только не на Лугнагатан, а дальше в садовом товариществе, но они с дедушкой выбрали Валентуну, им нравилось, что озеро недалеко. А домики в Валентуне тоже одинаковые и покрашены в два цвета — розовый и желтый.
Расставить мебель и разложить вещи в небольшом, как все домики Пунгпинана, коттедже сестры фру Сканссон оказалось непросто, но не потому что не помещались, две очень пожилые женщины отчаянно спорили, где когда‑то стоял какой шкаф. Из спора я поняла, что всю мебель фру Сканссон (кстати, оказалось, что ее зовут Гердой, а ее сестру Анной) привезла в квартиру из этого домика, чем очень обидела сестру. Споры сестер о том, куда ставить шкафы, прекратились сами собой после нашего предложения поставить не как было, а именно в этом сестры никак не могли договориться, обвиняя друг дружку в потере памяти, а как удобнее.
Еще пара часов таскания шкафов по двум небольшим комнатам, и они, наконец, обрели свои места. Оставались коробки… Мы с Бритт с ужасом оглядывали гору коробок, понимая, что весь дом по площади равен квартирке фру Сканссон, а потому привезенное никак не сможет поместиться. Но глаза боятся, а руки делают. Для меня уже который день неимоверная занятость была просто выходом из положения.
К нашему изумлению поместилось все, еще и место осталось, просто аккуратно и со смыслом разложенные на полках вещи занимают немного меньше места, чем сваленные кучей. Но фру Сканссон пришла в ужас:
— Мы что‑то забыли там!
— Нет, ничего не осталось, все увезли.
— Тогда что‑то потеряли по дороге! Я так и знала!
Чтобы предотвратить назревающую истерику, я попросила вспомнить, что лежало на какой полке и проверить любую на выбор. Все воскресенье мы занимались сверкой. Память у фру Сканссон оказалась отменной, она прекрасно помнила, что и где у нее лежало, но пока мы не сверили каждую мелочь, вплоть до ложек или фарфоровых куколок, размером с наперсток, она не успокоилась.
Когда проверка была закончена, а фру Сканссон убедилась, что все просто разложено с толком, мы хотели лишь одного: спать! Только бы не попросила приехать в следующие выходные и еще что‑то перетащить, например, с первого этажа на второй!..
В тяжелом физическом труде есть свои плюсы, устаешь настолько, что думать сил не остается. Это то, что мне сейчас нужно. Я таскала и таскала, двигала, раскладывала, перекладывала, пока не оказалось, что делать больше нечего, кроме того, уже поздно. Быстренько приняв душ и категорически отказавшись от всего, кроме крепкого кофе, мы, наконец, отправились восвояси.
В результате домой добрались далеко за полночь, словно зимние мухи, буквально засыпая на ходу от усталости. На третий этаж мимо своей бывшей квартиры ползли, едва передвигая ноги, но увиденное у нашей новой заставило меня на мгновение проснуться.
На верхней ступеньке у нашей двери… сидел Ларс. Увидев нас, он поднялся:
— Наконец‑то! Я думал, вы там на неделю останетесь.
Я не придумала ничего умней, как поинтересоваться:
— Ларс, откуда ты здесь?
— Я из Лондона. Лукас сказал, что вы перебрались в свой прежний дом, а Магнус подсказал, в какой вы квартире.
— Почему не позвонил?
— У тебя телефон выключен.
— Да‑а?.. Вот черт!
Я открывала дверь, пытаясь сообразить, что теперь делать. Мне очень хотелось видеть Ларса, хотя не позволяла себе даже мечтать, что он снова появится в моей жизни, но вот он рядом, и я не знаю, что делать и что говорить. Но все мысли и чувства были притуплены сильнейшей усталостью, все же пара дней тяжелого и нудного физического труда и пара бессонных ночей для нас многовато.
— В квартиру пустите?
— Конечно, — пробормотала Бритт, роняя сумку в прихожей на пол. Сил тащить ее в комнату действительно не было.
— Так… фрекен настолько устали, что не мешало бы поспать? У вас хоть есть на чем?
— Угу…
Две сонные курицы, почти не обращая внимания на неожиданного гостя, побрели по своим комнатам. Пока Ларс помогал Бритт добраться до ее комнаты, я в своей прикорнула на матрасе, свернувшись калачиком.
Он пришел ко мне, присел рядом, укрывая пледом.
— Тебе завтра нужно на занятия?
Я в полусне бормотала:
— После обеда… Я сейчас… я только чуть‑чуть…
— Спи.
Проснулась посреди ночи и некоторое время не могла понять, где нахожусь. Чуть посоображав, вспомнила, что это квартира фру Сканссон, в которой мы со вчерашнего дня полноправные съемщицы.
