Уже в самом скором времени после этого на арене появляются гоплитские ополчения — самое раннее их изображение сохранилось на вазе первой половины VII в. из Коринфа, т.н. «арибалле Макмиллана». Древняя традиция приписывала первенство в использовании гоплитов на поле боя аргосскому тирану Фидону, захватившему при их помощи господство над большей частью Пелопоннеса. Классический гоплит носил из защитного снаряжения уже описанные щит (от которого — греч. hoplon — и происходит название этого рода войск) и шлем, а также панцирь и поножи, прикрывавшие ногу до колена, а из наступательного — копье длиной чуть более 2 м, прямой или слегка изогнутый короткий меч, а иногда также серповидный нож. Вес этого снаряжения составлял, по данным археологии, до 33 кг, но гоплит нес его только в бою — в походе большую часть везли на вьючных животных или давали нести рабам.
Сражение гоплитских армий между собой развивалось в течение архаического и большей части классического периода примерно по одному сценарию — гоплиты разворачивались в фалангу глубиной обычно в 8—12 рядов (встречаются упоминания и о более глубокой фаланге, но обычно как об ошибке; так, Ксенофонт (Xen., Hell., IV, 8, 18) пишет о беотийцах в сражении при Немее в 394 г., что они допустили ошибку — «выстроили фалангу чрезмерно глубокой, не считаясь с решением строиться в одиннадцать рядов») и атаковали друг друга лоб в лоб. Для сражения, прямо по детским представлениям, требовалось подобрать относительно ровное место. Правый фланг обычно занимали отборные бойцы, поэтому зачастую правые фланги двух армий одерживали верх над своим противником, а затем разворачивались друг против друга (довольно живо все это описано Ксенофонтом в рассказе о сражении под Коронеей в 394 г. (Xen., Ages., II, 9—14)). Преимущество имел тот, чья фаланга была длиннее неприятельской и могла, тем самым, нанести удар во фланг (впрочем, только спартанцы и фиванцы времен Эпаминонда и Пелопида обладали достаточной боевой выучкой для какого-либо маневрирования фалангой)[66]. Побежденным признавался тот, кто был вынужден просить о перемирии для погребения павших (если это делали оба, устанавливалась ничья). Победитель воздвигал на поле боя трофей — памятник, украшенный отнятым у врага оружием.
Разумеется, действительная картина была сложнее, так как правильные столкновения гоплитских армий были далеко не так часты в греческом военном деле.
Социальное значение «гоплитской революции» трудно переоценить. С отступлением на второй план конницы и игравшей при ней вспомогательную роль легковооруженной пехоты с полей сражений исчезают аристократические дружины и сокращается роль аристократии в полисном обществе. Для войны нового образца требуются многочисленные армии, и в условиях слаборазвитого денежного оборота эту проблему можно было решить лишь путем созыва гражданского ополчения. Значительное влияние приобретают средние землевладельцы, «крепкие хозяева», достаточно зажиточные для того, чтобы приобрести себе гоплитское вооружение, но не настолько, чтобы стать всадниками (класс зев-гитов по цензовому делению Солона). Многие греческие полисы проходят в своем развитии через стадию «гоплитской демократии» — предоставления права участия в Народном Собрании (уже полновластном и вполне демократическом органе) лишь тем, кто участвует в ополчении в качестве гоплитов.
Однако наибольших успехов в создании гоплитской военной организации достиг полис отнюдь не демократический, да и вообще не вполне типичный для греческого мира — Спарта. В течение нескольких веков спартанцы пользовались репутацией непобедимых в регулярном сражении. Именно о «300 спартанцах» царя Леонида всякий думает прежде всего, когда слышит о гоплитах. Именно в Спарте творил поэт Тиртей, в элегиях которого, написанных в годы второй Мессенской войны, впервые ярко сформулирована новая, гоплитская воинская этика, сменившая гомеровскую этику индивидуального противоборства героев. Теперь идеал иной:
Воины те, что дерзают, смыкаясь плотно рядами,
В бой рукопашный вступить между передних бойцов.
(Тиртей, фр. 7, пер. В.В. Латышева)
Спартанская армия, как и армии прочих греческих полисов, являлась гражданским ополчением. Однако если в большинстве полисов (например, в Афинах) гражданин проходил военную подготовку с 18 до 20 лет, проводя 2 года в отрядах пограничной стражи, в дальнейшем же лишь участвовал в ополчении во время походов, которые никогда, разумеется, не задействовали весь гражданский коллектив, большую же часть своего времени посвящал какой-либо мирной профессии, и в силу этого его боевая выучка была далеко не совершенна, то в Спарте граждане были освобождены от всех занятий, кроме войны, начиная с 7 лет получали военную подготовку и в течение всей жизни находились под оружием и были подчинены жесточайшей военной дисциплине. Подобная система была продиктована особенностями положения лакедемонян — небольшой группы дорийцев в окружении покоренных и превращенных в государственных крепостных — илотов — ахейцев, многократно превосходящих их численностью. Илотские восстания были постоянной угрозой для спартанцев, и в силу этого они жили в условиях постоянного военного напряжения. Каждый год спартанское правительство объявляло илотам войну, чтобы оправдать таким образом проведение карательных рейдов против илотов — криптий, в которых получала военную подготовку спартанская молодежь. Были предприняты значительные социальные реформы (которые древняя традиция связывала с полулегендарным Ликургом), направленные на уравнение и последующее сохранение в неизменности земельных участков — экономической базы гоплитского ополчения. Впрочем, особенно в силу сочетания с жестким ограничением доступа в спартанское гражданство, эти реформы не вполне достигли своего результата: если в ликурговой ретре число граждан определялось в 9000, то в 480 г. Спарта, по сообщению Геродота, могла выставить лишь около 8000 гоплитов, а в годы Пелопоннесской войны спартанское ополчение состояло из б мор, т.е. около 6000 бойцов. Начиная же с отмены ок. 400 г. запрета дарить и отказывать по завещанию земельные участки сокращение числа гоплитов приобрело катастрофический характер.
Спартанская армия выделялась среди древнегреческих армий также наличием четкой структуры и командной цепочки.
Структура, очевидно, в разное время несколько варьировалась. Согласно Фукидиду (Thuc, V, 68), в 418 г. низшей единицей спартанского пешего войска была эномотия (во главе с эномотархом), состоявшая из 32 человек. Четыре эномотии составляли пентекостию во главе с пентеконтархом (впрочем, название указывает на существовавшую какое-то время численность этого соединения в 50 человек), 4 пентекостии — лох во главе с лохагом, а 2 лоха — мору, которой командовал полемарх[67]. Всей армией обычно командовал царь (в Спарте их было 2, но с конца VI в. в поход выступал только один из них), которого сопровождал специально отбираемый «гвардейский» отряд из 300 человек (видимо, именно этот отряд и был с Леонидом при Фермопилах). В период начиная с Пелопоннесской войны царя сопровождала также группа военных советников (в норме 30), с которыми он должен был согласовывать стратегические решения. От царя вниз выстраивалась четкая цепочка передачи приказов, которую Фукидид (Thuc, V, 66) характеризует так: «...приказы царей идут в одном и том же порядке и последовательности и быстро достигают своего назначения. Ведь лакедемонское войско почти целиком состоит из начальников над начальниками и ответственность за точное выполнение приказов лежит на целом ряде лиц». Спартанская конница, напротив, всегда была слаба и плохо организована.
Высшее военное руководство в Спарте, как в олигархическом полисе, принадлежало знати. Помимо подкрепленной сакрально принадлежности царям высшего командования, их родственникам, Геракл идам, принадлежала и большая часть постов полемархов. Геродот даже сообщает про некоего спартанца Евенета, что он был «один из полемархов, однако не царского рода» (Her., VII, 173).
Помимо войска из граждан спартанцы всегда вели в бой многочисленные вспомогательные войска из собственных подданных и пелопоннесских союзников. Так, довольно значительные отряды выставляли т.н. периэки (зависимые от Спарты, но сохранившие личную свободу общины Лаконии), илоты-вольноотпущенники (неодамоды). Левый фланг спартанской армии по традиции предоставлялся скиритам, жителям области на границе Лаконии с Аркадией. В IV в., когда Спарта держала гарнизоны в ключевых пунктах Греции и воевала одновременно во многих местах, спартанцы почти совершенно перестали посылать на войну полноправных граждан, исключая случаи угрозы для самой Спарты. Так, к примеру, Агесилай Великий отправился в поход на Персию с 30 спартиатами (т.е. группой советников), 2000 неодамодов и 6000 союзников (Xen., Ages., I, 8).
