Младший шагал с рюкзаком на спине. Голова больше не болела, хромота практически исчезла. Он твердо верил, что организм наконец-то справился с болезнью, которая так донимала его. Возможно, он подхватил какой-то вирус. В колледже этого дерьма выше крыши, и, наверное, надо только радоваться, что он вылетел из него за избиение того парня.
Они вышли на Главную улицу. Окна редакции лежали как на ладони. Свет лился на пустынный тротуар. В редакции Фримен и Гуэй переносили пачки газет к двери и складировали там. Старый деревянный дом, который занимала редакция газеты и квартира Джулии, располагался между «Городским аптечным магазином Сандерса» и книжным магазином, но не вплотную к ним. От книжного магазина дом отделяла Дип-Кат-роуд, от аптеки — переулок, такой же, как и тот, по которому они только что прошли. Ночь выдалась безветренная, и Младший подумал, что большого урона удастся избежать, если его отец достаточно быстро мобилизует свои войска. Впрочем, его это особо не волновало. Младшего вполне бы устроило, если б сгорела вся восточная часть Главной улицы. Тем хуже для Барбары. Он до сих пор чувствовал на себе взгляд этих холодных, оценивающих глаз. Никто не имел права так смотреть на него, тем более человек, сидящий за решеткой. Гребаный Ба-а-арби.
— Лучше б я его застрелил, — пробормотал Младший.
— Что? — спросил Картер.
— Ничего. — Младший вытер лоб. — Жарко.
— Да. Френк говорит, если так пойдет и дальше, мы спечемся и будем ходить красно-лиловыми, как сливы. Когда мы должны это сделать?
Младший пожал плечами. Отец говорил ему, но он не мог вспомнить. Может, в десять часов? Да какое это имело значение. Пусть эти двое сгорят. А если эта газетная сучка наверху — может, расслабляется со своим любимым дилдо после тяжелого дня, — пусть сгорит и она. Еще больше проблем для Ба-а-арби.
— Давай сделаем это сейчас.
— Ты уверен, брат?
— Видишь кого-нибудь на улице?
Картер огляделся. Главная улица по большей части темна, и народу никого. Работали только два генератора: за зданием редакции и за аптечным магазином. Он пожал плечами:
— Хорошо. Почему нет?
Младший снял с себя рюкзак, откинул клапан. Сверху лежали две пары перчаток. Одну он отдал Картеру. Вторую надел сам. Под перчатками, завернутые в банное полотенце, находились четыре пустые винные бутылки. Младший осторожно развернул полотенце, поставил бутылки на залатанный асфальт. Со дна рюкзака вытащил жестяную воронку. Вставил в горлышко одной из бутылок и потянулся за бензином.
— Лучше позволь мне, брат, — остановил его Картер. — У тебя трясутся руки.
Младший в изумлении уставился на них. Он не чувствовал никакой дрожи, но да, руки тряслись.
— Я не боюсь, если ты об этом подумал.
— Никто и не говорит, что боишься. Это как-то связано с твоей головой. Любому понятно. Ты должен пойти к Эверетту, потому что чем-то болен, а он у нас нынче за врача.
— Я прекрасно себя чу…
— Заткнись, пока тебя кто-нибудь не услышал. Займись полотенцем, а я залью бензин.
Младший достал пистолет из кобуры и выстрелил Картеру в глаз. Его голова взорвалась, кровь и мозги разлетелись во все стороны. Потом Младший встал над ним и выстрелил снова, и снова, и снова, и…
— Младший?
Он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения — очень уж яркой вышла галлюцинация, — и осознал, что его рука действительно сжимает рукоятку пистолета. Может, полностью избавиться от вируса еще не удалось?
А может, совсем это и не вирус.
Тогда что? Что?
Едкий запах бензина ударил в ноздри с такой силой, что начало жечь глаза. Картер наполнял первую бутылку. «Буль-буль-буль» — доносилось из канистры. Младший расстегнул молнию бокового кармана рюкзака, вынул ножницы, доставшиеся от матери. Отрезал четыре полоски от полотенца. Одну скрутил, засунул в первую бутылку. Вытащил, засунул другим концом, оставив висеть часть пропитанной бензином ткани. Проделал то же самое с остальными бутылками.
Этой работе дрожь в руках не мешала.
21
Полковник Кокс изменился с их последней встречи. Он побрился и причесался перед тем, как приехать к Куполу, но брюки уже не выглядели отутюженными, да и куртка болталась на нем, словно полковник за прошедшее время сильно похудел. Он стоял перед несколькими пятнами краски, оставшимися на Куполе после неудачного эксперимента с кислотой, и хмуро смотрел на контуры дверного проема, словно думал, что сможет войти в него, если предельно сконцентрируется.
Закрой глаза и трижды щелкни каблуками, подумала Джулия. Потому что второго такого места, как Купол, нет.
Она представила Роуз Коксу, а Кокса — Роуз. И пока они знакомились друг с другом, огляделась. Не нравилось Джулии то, что она увидела. Прожектора по-прежнему горели, подсвечивая периметр, и где-то урчали генераторы, от которых поступал электрический ток, но грузовики уехали. Исчезла и большая зеленая штабная палатка, ранее стоявшая на дороге в сорока — пятидесяти ярдах от Купола. На том месте только поблескивали осколки стекла. Кокса сопровождали два солдата, но не выглядели они лощеными адъютантами, готовыми в любой момент предстать перед телекамерами. Часовые, возможно, оставались, но от Купола их отодвинули, и теперь к ним уже не мог обратиться какой-нибудь бедолага, подошедший со стороны Милла, чтобы спросить, как идут дела в окружающем мире.
Спрашивай сейчас, молись потом, подумала Джулия.
— Введите меня в курс дела, миз Шамуэй, — попросил Кокс.
— Сначала ответьте на вопрос.
Он закатил глаза (и за это она с удовольствием влепила бы ему пощечину, если б могла до него добраться; Джулия еще не пришла в себя после случившегося по пути), но предложил его задать.
— Нас бросили?
— Нет, ни в коем разе, — без запинки ответил он, но не встретился с ней взглядом.
И она подумала, что это плохой знак, гораздо хуже пустоты, которую Джулия видела по ту сторону Купола. Будто раньше там стоял цирк, но теперь уехал.
— Прочитайте вот это. — Она приложила первую страницу завтрашнего номера к невидимой поверхности Купола, напоминая женщину, устанавливающую в витрине универмага плакат с сообщением о завтрашней распродаже. Кончиками пальцев почувствовала слабую вибрацию, эдакий статический шок, который можно получить холодным зимним утром, прикоснувшись на улице к чему-то металлическому. Потом — ничего.
Кокс прочитал всю газету. Молча, только просил переворачивать страницы. На это у него ушло десять минут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
