(Этого разговора я Анне Андреевне, разумеется, не пересказывала.) Состоялся мой разговор с Зинаидой Николаевной, судя по другим моим дневниковым записям о Пастернаке, – 25 июня 1947 года. (См. «Воспоминания-П», с. 415.)
238 «Маяковскому» – см. журнал «Воля России» (Прага), 1930, №№ 11–12, а также «Двухтомник-Ц», т. 1, с. 266–272.
239 Д.Самойлов. Ближние страны. М.: Сов. писатель, 1958, с. 86. Впоследствии Д.Самойлов видоизменил эти строки. См. «Двухтомник-С», т. 2, с. 41.
240 Ныне мемуары А. Ю. Брик «Из воспоминаний» опубликованы В. В. Катаняном в журнале «Дружба народов», 1989, № 3.
241 Хлопоча в 1935 году об освобождении сына и Николая Николаевича Пунина, – А. А. останавливалась в Москве у Пастернаков: Волхонка, 14, кв. 9. Сын Бориса Леонидовича, Евгений Борисович, рассказывает, что именно к ним позвонил Поскребышев со счастливым известием.
242 Константин Васильевич Воронков (1911–1984) – в то время орг. секретарь Союза Писателей, а впоследствии зам. министра культуры СССР. На похоронах он строго следил за всем происходящим, но списки присутствующих составлял, как говорят, не он лично, а кто-то из его подручных.
243 История эта рассказана мною не с полною точностью. Уточняю. В октябре 1958 года, когда разыгрались пастернаковские события, Шкловский и Сельвинский отдыхали в Ялте. Узнав, что Пастернак получил Нобелевскую премию по литературе, Сельвинский послал новому лауреату поздравительную телеграмму. Затем, когда 25 октября в «Литературной газете» появилась статья под угрожающим названием «Провокационная вылазка международной реакции» (подобные же сочинения появились и в других газетах), писатели Сельвинский, Шкловский, а с ними и Б. С. Евгеньев (заместитель главного редактора в журнале «Москва») и Б. А. Дьяков (заведующий отделом художественной литературы в издательстве «Советская Россия») отправились в редакцию ялтинской газеты, чтобы присоединиться к общему возмущению. В пятницу 31 октября 1958 г. в местной «Курортной газете», под мирным заголовком «На литературном четверге» с подзаголовком «Встреча с писателями» были напечатаны фотографии четверых литераторов, участников беседы, и их высказывания. Каждый говорил о своем: Сельвинский о трагедии в стихах «Смерть Ленина», которую он только что окончил; Б. Дьяков – о новосозданной газете; Б. Евгеньев – о недавно созданном журнале; Шкловский – об оконченной им книге по теории прозы и о том, как Алексей Максимович Горький учил писателей работать с молодыми. Но о чем бы кто ни говорил, все кончали одинаково: возмущались Пастернаком.
«Выступившие литераторы – сообщала своим читателям «Курортная газета» – присоединились ко всей советской писательской общественности и разделили ее гневное возмущение предательским поведением Б. Пастернака, опубликовавшего в буржуазных странах свое художественно-убогое, злобное, исполненное ненависти к социализму антисоветское произведение «Доктор Живаго».
– Пастернак всегда одним глазом смотрел на Запад, – сказал И. Л. Сельвинский, – был далек от коллектива советских писателей и совершил подлое предательство.
– Пастернак выслушивал критику своего «Доктора Живаго», говорил, что она похожа на правду, и тут же отвергал ее, – сказал В. Б. Шкловский. – Книга его не только антисоветская, она выдает также полную неосведомленность автора в существе советской жизни, в том, куда идет развитие нашего государства. Отрыв от писательского коллектива, от советского народа привел Пастернака в лагерь оголтелой империалистической реакции, на подачки которой он польстился».
244 Николай Корнеевич с детства любил и понимал поэзию – классическую и современную русскую и классическую английскую. Многие его переводы исполнены с увлечением и мастерством. Пастернака, Мандельштама, Ахматову, Заболоцкого он любил и знал наизусть. Собственную свою литературную жизнь Н. Чуковский начал как поэт: в Студии Дома Искусств был учеником Гумилева, затем вошел в кружок молодых поэтов «Звучащая раковина», а в 1928 г. опубликовал книгу стихов «Сквозь дикий рай» (А.: Издательство писателей). В юности Н. К. был знаком с Мандельштамом и впоследствии написал о нем воспоминания (см. журнал «Москва», 1964, № 8), а также кн.: Николай Чуковский. Литературные воспоминания. М., 1989.
Общую характеристику Николая Чуковского (1904–1965) – прозаика, автора романов, мемуаров, повестей и рассказов – препоручаю Краткой Литературной Энциклопедии (см. т. 8).
245 Татьяна Семеновна Айзенман (1913–1993) – искусствовед, автор нескольких работ о современных советских художниках (например, о Борисе Ефимове, о Леониде Сойфертисе) и о русском народном искусстве (плетение кружев, резьба по дереву и пр.). Мать Татьяны Семеновны – художница, ученица Л. О. Пастернака. Французская Библия – семейная реликвия в доме Айзенман потому, что дед Татьяны Семеновны, Александр Вениаминович Бари (1847–1913), инженер по металлоконструкциям, знаменитый строитель одного из павильонов на всемирной выставке в 1878 г. в Филадельфии – родом был из Швейцарии.
246 Какую именно фотографию молодого Мандельштама показала мне в тот день А. А. – не помню.
247 …привезли Сосинские. – Владимир Брониславович и Ариадна Викторовна вернулись из-за границы в Советский Союз в 1960 г. В. Б. Сосинский (1900–1987) – русский литератор, эмигрант, долгое время жил во Франции, был знаком с Мариной Цветаевой и переписывался с ней (см. ее письма к нему в сб. «Неизданные письма»). Во время фашистской оккупации Владимир Брониславович участвовал во французском Сопротивлении; в 1945 году принял советское гражданство; в 1947-м, сделавшись работником секретариата ООН, переехал в Америку, а в 60-м вернулся на родину.
248 …он ведь знал те стихи. – Стихи о Сталине. Написаны они были в конце 1933 года, и из-за них Мандельштам в 1934-м впервые был отправлен в ссылку (в Чердынь). Привожу эти стихи в том виде, в каком знала их наизусть еще до опубликования, т. е. цитирую не по Собранию сочинений, а по памяти.
Мы живем, под собою не чуя страны,Наши речи за десять шагов не слышны,А где хватит на полразговорца —Там припомнят кремлевского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,А слова, как пудовые гири, верны,Тараканьи смеются усища,И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,Он играет услугами полулюдей, —Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет…Он один и бабачит и тычет.
Как подковы кует за указом указ —Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.Что ни казнь у него – то малина!И широкая грудь осетина.
Ныне весь эпизод из биографии Мандельштама, связанный с этими стихами, рассказан и опубликован и на Западе, и у нас – см.: «Новое о Мандельштаме», с. 79—111; Бенедикт Сарнов. Заложник вечности // Огонек, 1988, № 47; Виталий Шенталинский. «Улица Мандельштама» // Огонек, 1991, № 1.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
