— Кого же пошлем все-таки?
— Как обычно.
— Нет, я насчет пилотов.
— Их слишком много?
— Наоборот.
— Значит, всех.
— А нового?
— Он, наверное, устал. И вообще, ему сейчас не до этого.
— Вот и пошлем, чтобы отвлекся.
— Пусть выспится.
— А потом пошлем.
— Как хотите. Только вряд ли он согласится.
— Согласится.
Пока они так сплетничали, в другом месте стола переговаривались ученые, члены десантных групп.
— Мне нужны фотокамеры, — говорил один из ученых. — Много камер. Столько камер, что я и не подниму.
— А мне папки для гербариев. Много папок. Чтобы я не смог унести.
— А мне ужасно необходимы…
— А мне…
— Перестаньте передразнивать! Просто мне нужна пара негров.
— Зачем?
— Для переноски тяжестей.
— Не понял.
— Правда? Негр — это неквалифицированный специалист. Сокращение от слова неграмотный. Образование — негр.
— Теперь понял.
— Ловко вывернулся.
В середине этого содержательного разговора Александр Синяев повернулся на толчок слева. Сосед требовательно смотрел на него — заросший, длинноволосый, облаченный в разноцветное одеяние.
— Дай порцию перца, — попросил он. — Пожалуйста, дай.
— Что?
— Диссонанс, — объяснил он.
Александр Синяев передал ему требуемое.
— Не удивляйтесь, — сказал другой сосед, справа. — Привыкнете. Это Костя Космопроходческий, поэт-авангардист.
Но Александр Синяев не успел выяснить, зачем нужен поэт в экипаже звездолета дальнего следования, потому что еще некоторое время назад в кают-компании появился штурман Бабич. Несколько минут он стоял у входа, разыскивая кого-то глазами. Потом его взгляд упал на нового пилота-инструктора, и он чуть заметно кивнул. Александр Синяев поднялся со своего места.
3
Когда они вошли в затемненную рубку, там был только Монин. Он указал пилоту на кресло рядом со своим. Александр Синяев повиновался. Со стен рубки светила звездная пыль.
— Мы находимся сейчас в пустом пространстве, между галактическими рукавами, — сказал Монин. — Но здесь есть оазис — темное солнце и несколько темных планет. Толейко собирается послать туда своих планетологов.
Александр Синяев молча ждал дальнейших объяснений.
— Я вызвал вас сюда не случайно, — продолжал Монин. — Они будут заседать еще несколько часов. Они будут обсуждать повестку дня и выдвигать кандидатуры командиров десантных групп. Потом они будут голосовать. Это формалисты, каких еще не видел свет.
Монин сделал паузу. Штурман Бабич уже сидел в своем кресле, невидимый в темноте. Александр Синяев смотрел на экраны. Да, корабль находился в звездной пустыне, в пустоте между спиральными ветвями Галактики. И поблизости действительно был черный оазис. Но не очень далеко от «Земляники» в пространстве было что-то еще. Александр Синяев пока не знал, что это такое.
— Ежегодно Земля посылает несколько десятков таких экспедиций, как наша, — сказал Монин. — Задачи экспедиций, грубо говоря, одинаковы… Все они исследуют звезды и планеты, И жизнь, если повезет. Но каждая экспедиция имеет еще и сверхзадачу, истинную цель, не внесенную ни в один план. Часто это контакт.
Звездолет окружали мрак, тишина и недвижность. Но Александр Синяев уже понял, что закрывало звезды прямо по курсу.
— Для нас это поиск больших животных, — сказал Монин.
— Больших? — переспросил Александр Синяев.
— Да, — кивнул в темноте Монин. — Именно больших. Размером с планету.
— Вы уверены, что такие существуют?
— В природе существует все, — сказал Монин, — Во всяком случае, все, что мы можем вообразить. Мир слишком велик, чтобы было иначе.
— Но зачем вам такие животные?
— Создавая их, природа должна была столкнуться с проблемой передачи нервных импульсов. При таких размерах для достаточно быстрой реакции может не хватить скорости света. Нас интересует, как природа обошла возникшую трудность. Возможно, это подскажет нам новые принципы связи.
Александр Синяев ничего не сказал. Он уже все понял.
— Нам нужен пилот, — продолжал Монин. — Я упоминал, что Толейко готовится к высадке. Планет здесь больше, чем пилотов на борту «Земляники». Толейко не даст мне ни одного. А у нас с Николаем такое впечатление, что мы нашли. Нашли то, что искали.
— Вы ошибаетесь, — сказал Александр Синяев. — Вы нашли другое.
— Что вы имеете в виду?
— Предмет прямо по курсу, — сказал Александр Синяев. — Это корабль.
— Корабль? — переспросил Монин. — Признаться, у нас с Николаем тоже возникла такая гипотеза. Но подождите. Как вы догадались, что впереди что-то есть? Ведь вы не прослушивали бортжурнал!
— Там не хватает звезды, — сказал Александр Синяев.
— Удивительно, — сказал Монин. — По-моему, там их слишком много. Не правда ли, Николай? Но ладно. Будет смешно, если я стану вас уверять, что впереди ничего нет.
— Почему вы думаете, что это корабль? — спросил штурман Бабич. — На нем нет никаких огней.
— А зачем огни? — спросил Александр Синяев.
— Но есть же определенные правила, — сказал Монин. — Устав, наконец.
— Какой устав?
— Обыкновенный звездный устав.
— И вы думаете, что все должны ему подчиняться?…
— Все? — повторил Монин. — А сами вы как считаете?
— Я сомневаюсь.
— Вы хотите сказать, что этот корабль не наш? — грозно произнес Монин. — Вы хотите, чтобы я поверил, что этот корабль — чужой? Что мы запросто, в ординарном рейсе, встретили неземной звездолет?…
Александр Синяев ничего не сказал.
— Но почему обязательно звездолет? — спросил штурман Бабич. — Почему не какой-нибудь астероид?
— В черных оазисах не бывает астероидов, — сказал Александр Синяев. — Но зачем спорить? Пощупайте его локатором.
— Локатором нам не хотелось, — сказал Монин. — Мы боялись его спугнуть. Мы с Николаем считали…
— Вы ошибались, — повторил Александр Синяев. — Это корабль. Включайте локатор.
— Остается подчиниться, — сказал Монин. — Как вы считаете, Николай?
Глава 2. Профессия
1
Пилот-инструктор, командир десантного катера Александра Синяев полулежал в кресле перед приборной панелью и глядел на незнакомые, но и неслишком сложные индикаторы. Штурман Бабич устраивался за его спиной, на месте наблюдателя; никак не мог управиться с застежками привязной системы. Бабич, похоже, был бы от приключения в полном восторге, если бы не мешало возмущение действиями спасенного пилота. Разругаться в дым с безобидным стариной Мониным! И кто это делает? Человек, только что подобранный в безысходной, казалось бы, ситуации! Что он предпринимает, едва успев отдышаться?. Учиняет скандал! А Бабичу-то это спасение показалось поначалу загадочными романтичным. Сверхъестественное предчувствие и все такое. Романтика! Но настоящая романтика, как выяснилось, началась несколько позже. Правда, не натолкнись они на этого субъекта, вылазку, пожалуй, пришлось бы все-таки отменить. Во-первых, некому было вести катер. Пилот — профессия дефицитная, а план есть план. Потом, никто бы не догадался, что встреченный предмет — чей-то корабль. Посчитали бы за астероид. Чужой корабль, надо же! Действительно, фантастика. Но зачем делать вид, что всю жизнь ты только и лазал по чужим кораблям? Только этим будто и занимался! Ну, угадал один раз, бывает. Так и скажи, зачем же разводить демагогию?! Он, видите, ли, против Бабича, против его участия. Почему? Якобы опасно. Опасно! Чтобы все лавры, значит, ему. Он один умный, остальные идиоты. Хорошо еще, Монин мужик обстоятельный, на шантаж не поддался. Объяснил новому, что есть что и кто есть кто. Требовать от него, от штурмана высшего класса Бабича, беспрекословного подчинения? Тоже, начальник выискался! Это мы еще поглядим, кто кому будет подчиняться. Нас, видите ли, могут обстрелять противометеоритные устройства корабля! Но кто сказал, что есть такие устройства? Кто сказал, что корабль мертв? Кто сказал, наконец, что ему действительно миллиард лет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
