Некоторое время тот стоял неподвижно. Два пути, и такие разные. Отказаться от Земли? Нет, никогда в жизни.
— Прощайте, — сказал Александр Синяев. И вдруг Бабич, перестав думать, неловко вспрыгнул на спину механизма позади Александра Синяева.
— Нет, — сказал он, — Я с вами. Вы меня обманули, человек — не буриданов осел. Перед человеком только одна дорога…
Он замолчал. Механизм под ними пританцовывал от нетерпения.
— Ну что ж, — сказал Александр Синяев, обернувшись через плечо, — спасибо. — Он посмотрел на лучемет в руке Бабича. — Пока можете спрятать. В коридорах он вам не понадобится.
— А потом? — спросил Бабич, убирая оружие в кобуру. Пистолет, выданный Мониным, сиротливо лежал подле стены.
— Я уже говорил. Экипаж покинул корабль, но жизнь осталась. Даже на древних парусниках жили тараканы, крысы и прочее. Микробы, бактерии… А здесь есть оранжереи — но это не заповедник флоры и фауны минувших эпох. Здешняя жизнь миллиард лет развивалась свободно, без всяких помех. Биосфера — а здесь внутри целая биосфера, — отрезанная от космоса слоем брони, становится уродливой, хищной, недоброй. Эволюция на больших кораблях делает такие зигзаги, что встречаться с ее продуктами нежелательно. Обычно это страшная жизнь. Вы были правы — здесь живут чудовища, Николай.
— И нам придется стрелять?
— Да. Но запомните главное. Ничего не бойтесь, нельзя. И лучше не оглядывайтесь, особенно в коридорах. Смотрите только вперед. Вероятно, это будет непросто, но постарайтесь. Не оборачивайтесь, что бы вы ни увидели. — Александр Синяев тронул пятками бока механизма.
Стена впереди уже медленно исчезала, выпуская их во внутренний лабиринт.
2
Медленно разгоняясь, они вынеслись в ночь коридоров. Механизм, выставив уродливую клешню, набирал скорость, его корпус приподнялся до уровня сочленений, конечности мелькали все чаще. Но ход его оказался неожиданно плавным, будто он мчался над ровным асфальтом на воздушной или магнитной подушке…
В коридорах стояла ночь, но голова механизма испускала слабое сияние, и кое-что было видно в его неверном и призрачном свете. Вогнутый пол тоннеля был чистым и полированным, но стены и потолок усеивали пятна мохнатой растительности, свет иногда отражался в чьих-то кристаллических глазах, путался в сплетениях лап, играл на изогнутых челюстях… Механизм бежал все быстрее, из-под его ног то и дело шарахались жуткие черные тени, упругие паутинные сети с треском лопались под вытянутым во всю длину манипулятором, а мохнатые пятна, чередуясь на стенах, складывались в гипнотизирующий узор, манивший дальше, вперед.
Но они и так летели вперед.
Коридор был овальной в сечении трубой, он чуть заметно загибался вниз, повторяя внешний обвод борта. Что-то пищало, щелкало, шелестело жесткими крыльями, и черные тени бежали из-под ног механизма. В мохнатых наростах на стенах сверкали фасеточные глаза: казалось, вся местная живность следит за гонкой доселе невиданных чудищ.
Большая темная масса оторвалась от потолка далеко впереди и теперь медленно падала, блестя фосфорическими глазами, растопырив острые когти, целясь серповидными жалами. Механизм, не снижая скорости, толкнул хищника манипулятором, как бейсбольной битой, потом, высоко подбросив одно из колен, нанес ему тяжелый удар суставом. Кожистый панцирь нападавшего треснул, фонтан вязкой жидкости обрушился на шлем скафандров, но когда она достигла пола, механизм был уже далеко от места стычки. Темноту озарили молнии — это Александр Синяев двумя точными выстрелами снял со стены еще двух таких же монстров, готовых к прыжку. В следующее мгновение их метровые тела остались далеко позади. А впереди уже появилось светлое пятно.
— Внимание! — крикнул Александр Синяев.
Пятно света росло стремительно. Коридор кончился, и механизм предупредительно встал на дыбы, упершись передней парой конечностей и распрямив их вовсю длину. Его вытянутое туловище изогнулось: передняя половина поднялась почти вертикально. Если бы не это, люди, ничем не привязанные к корпусу, наверняка полетели бы через головы; сейчас инерция сильно прижала их к спине механизма. Потом он медленно сложил передние ноги, опустив брюхо почти до пола. Александр Синяев спрыгнул с его спины, за ним Бабич. Они стояли перед матовой стеной, перегородившей тоннель поперек.
— Дальше пойдем пешком. Безопаснее. И, повторяю, не бойтесь. Все, что может случиться, не стоит нашего страха.
Бабич ничего не подумал и вслух ничего не сказал.
Они стояли на границе света и тьмы. Позади лежал мрак коридора, чуть ослабленный светом стены, перед которой они стояли. Стена была овальной, во все сечение коридора. Из тьмы позади них доносились шумы: шелест перепончатых крыльев, стук острых когтей по полированному металлу…
Два человека и механизм шагнули вперед. Матовая стена на миг обрела прозрачность и тут же совсем исчезла.
Потолок ушел вверх, на недосягаемую высоту, стал голубым небом, по которому плыли редкие белые облака. Желтое солнце висело низко над темневшим вдалеке лесом. Вместо звонкого металлического пола под ногами оказалась мягкая почва, поросшая зеленой травой. В двух десятках шагов высились плотной группой пупырчатые растения трехметрового роста. Вокруг было тихо, стекла скафандров моментально затянуло тончайшей пленкой тумана.
Бабич, ожидавший чего-то другого, расхохотался.
— Это что, огурцы? — сказал он, вытирая шлем рукавом и показывая на пузатые растения. — Их, что ли, бояться?! Но смотрите…
Ближайший к ним «огурец» незаметно деформировался. Один из его пупырчатых выступов рос пульсирующими толчками, вытягиваясь в зеленое щупальце, бесшумно ползущее к людям. Щупальце погрузилось в траву; теперь только она выдавала его перемещение, ленивое и, казалось, вряд ли опасное.
— Как видите, — спокойно сказал Александр Синяев, — нами заинтересовались.
— Но это просто побег, — шепотом возразил Бабич. — Только дико быстрорастущий. Еще одна мечта агрономов…
Александр Синяев внимательно смотрел на приближающееся к ним тонкое зеленое щупальце. Оно уже выбралось на открытое место, но скорости не прибавило. Ничего похожего он никогда не встречал. Эволюция в каждом замкнутом мире идет по собственному пути, и повторений почти не бывает. Но почему оно ползет так целеустремленно? Что оно сможет поделать с вооруженным отрядом?…
— Все-таки вы боитесь, — сказал Александр Синяев. — Они здесь больше ни на что не реагируют, только на страх. У них не бывает других эмоций.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
