Теперь Том знал, куда смотреть, так что сумрак ничего не скрывал.
Они стояли под дождем, под ливнем, ничем не отличающимся от того, под которым Джин Келли пел, танцевал и кружился на городской улице в том знаменитом фильме[79], но, если актер к завершению эпизода промок до нитки, то дети оставались сухими. Том напрягал зрение, чтобы разобраться в этом парадоксе, пусть и знал, что чудеса не разглядишь простым глазом.
— Отлично, детки, — сказала Целестина. — Пора переходить ко второму действию.
Барти отпустил руку девочки, и, хотя сам он остался сухим, дождь тут же накрыл Ангел.
Ее розовый наряд потемнел, и девочка, заверещав, бросила Барти. Взлетела по ступенькам крыльца, с мокрыми волосами и каплями дождя на щеках. Бабушка подхватила дочку на руки.
— Ты заработаешь воспаление легких, — покачала головой Грейс.
— А какие чудеса может творить Ангел? — спросил Целестину Том.
— Пока мы их еще не видели.
— Но она знает, как все устроено, — добавила Мария. — Как вы и Барти.
Барти поднялся по ступенькам, не держась за поручень, протянул правую руку.
— Том, — повернулся к нему Пол Дамаск, — мы вот гадаем, сможет ли Барти прикрыть тебя от дождя, как прикрывает Ангел. Возможно, и сможет… потому что вы втроем… обладаете этим знанием, этим чувством, уж не знаю, как вы хотите его называть. Но он этого не знает, пока не предпримет такую попытку.
Том взял мальчика за руку, маленькую, но крепкую. Им не пришлось спускаться по всем ступенькам, чтобы понять, что невидимый плащ вундеркинда не прикрывает его, как прикрывал девочку. Холодные капли дождя ударили по лицу, Том подхватил Барти на руки, совсем как Грейс — Ангел, и вернулся на крыльцо.
Агнес встретила их, рядом с ней стояла Грейс с Ангел на руках. Глаза Агнес сверкали.
— Том, вы были священнослужителем, пусть иногда и сомневались в том, во что верили. Скажите мне, что вы обо всем этом думаете.
Он знал, что думает об этом она, видел, что и остальные это знали, но хотели, чтобы он подтвердил вывод, к которому Агнес пришла задолго до того, как он и Уолли появились в доме Лампионов. Даже в столовой, до того, как прогулка под дождем это доказала, Том понял, что между слепым мальчиком и маленькой шустрой девочкой существует особая связь. Собственно, он и не мог прийти к иному выводу, чем Агнес, поскольку верил, что события каждого дня находятся в неразрывной связи, если, конечно, хочется ее увидеть, и каждая жизнь имеет свою цель.
— Из всего, что я сделал за свою жизнь, — ответил он Агнес, — не было ничего более важного, чем та маленькая роль, которую я сыграл, чтобы свести вместе этих двоих детей.
И хотя заднее крыльцо освещалось лишь слабым светом, падающим из окон кухни, все лица словно осветились изнутри, как лики святых в темной церкви. Органную музыку заменял дождь, запах жасмина — благовония. Том знал, что этот миг останется в его памяти до конца жизни.
Он переводил взгляд с одного лица на другое.
— Когда я думаю о том, что произошло, чтобы в результате привести нас сюда в эту ночь, как о трагедиях, так и о счастливых поворотах судьбы, когда я думаю о тех бесчисленных вариантах, по которым могли развиваться события, ибо мы были разбросаны по стране и некоторые из нас могли никогда не встретиться, я знаю, что наше истинное место здесь, так как мы прибыли сюда, несмотря ни на что, — он встретился взглядом с Агнес и дал ей ответ, который, он это знал, она и надеялась услышать: — Эти мальчик и девочка родились для того, чтобы встретиться, по причинам, которые откроет только время, и все мы… всего лишь инструменты, винтики, способствующие выполнению этого неведомого нам замысла.
Ощущение общности заставило их сгрудиться, обнять друг друга, разделить причастность к чуду. И они надолго замерли в тишине, нарушаемой лишь шумом дождя.
— Теперь ты бросишь свинью? — наконец спросила Ангел.
Глава 80
Все это случилось в ясное и безоблачное мартовское утро, через два месяца после того, как Барти и Ангел остались сухими, прогулявшись под дождем, через семь недель после свадьбы Целестины и Уолли, через пять недель после покупки молодыми дома Галлоуэев, соседей Лампионов. Селма Галлоуэй, давно вышедшая на пенсию, решила освободиться и от домашних хлопот и поменяла свой дом на квартиру в Карлсбаде, на берегу океана.
Целестина выглянула из окна кухни и увидела Агнес на подъездной дорожке Лампионов, где формировался караван из трех автомобилей. Агнес что-то загружала в универсал.
Справив новоселье Целестины и Уолли, сообща снесли высокий забор между участками, поскольку все они стали одной большой семьей, пусть и носили разные фамилии: Лампион, Уайт, Липскомб, Исааксон. С объединением дворов и прокладкой дорожки для Барти значительно упростились путешествия из дома в дом. И не проходило дня, чтобы в гости не приходили Гонзалезы, Дамаск и Ванадий.
— Мама, Агнес нас опередила, — Целестина повернулась к Грейс.
Последняя как раз открывала дверь кухни, нагруженная четырьмя коробками с пирогами.
— Возьми, пожалуйста, еще четыре пирога со стола. Только не помни их, дорогая.
— Кому же их мять, как не мне. В списке преступников, разыскиваемых ФБР за смятые пироги, я стою на первом месте.
— Ты занимаешь его по заслугам. — И Грейс понесла свои пироги к «Субарбану», купленному Уолли специально для благотворительных поездок.
Стараясь исправиться и не помять четыре порученных ей пирога, Целестина последовала за матерью.
Наполненное пением ласточек, которые, похоже, предпочитали участок Лампионов-Уайтов более знаменитому адресу в Сан-Хуан-Капистрано, это теплое мартовское утро как нельзя лучше подходило для благотворительности. А по количеству выпеченных ореховых и кофейных пирогов Агнес и Грейс могли соперничать с целой пекарней.
Под руководством Целестины мужчины: Уолли, Эдом, Джейкоб, Пол и Том — прошлым вечером загрузили в автомобили ящики с консервами и бакалеей плюс коробки с одеждой для детей.
До Пасхи оставалось еще несколько недель, но Целестина уже начала украшать более чем сотню корзинок, чтобы в последнюю минуту осталось только положить в них сладости. Ее гостиная превратилась в склад корзин, лент, бантов, бусин, браслетов, листов зеленого, пурпурного, желтого и розового целлофана, маленьких плюшевых кроликов и уточек.
Половину своего рабочего времени Целестина посвящала объезду нуждающихся соседей (маршрут этот с ее приездом Агнес существенно удлинила), половину — рисовала. С новой выставкой она не спешила, более того, не решалась возобновить контакты с «Галереей Гринбаум» или любой другой из ее прошлой жизни до поимки полицией Еноха Каина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
