Тем не менее, у англичан не было желания повернуть вспять свою линию в Палестинском вопросе. Война против Гитлера нанесла серьезный ущерб их ресурсам и сделала для них средневосточные нефтяные месторождения еще более важными, и они вовсе не собирались превратить арабский мир в своих злейших врагов, дав добро на расширение еврейской иммиграции. Не готовы они были и к уходу из Палестины, им важно было сохранить дружбу с арабами, прежде чем они смогли бы уйти. В итоге они препятствовали высадке нелегальных иммигрантов-евреев, а если те все же прорывались, то принимали меры по их задержанию и депортации. В ноябре 1940 г. судно «Патрия», направлявшееся на Маврикий с 1700 депортированными на борту, в результате организованной Хаганой диверсии затонуло в бухте Хайфы, причем 250 беженцев утонуло. В феврале 1942 г. англичане не разрешили пристать судну «Струма» с беженцами из Румынии, а турки приказали ему повернуть обратно; судно затонуло в Черном море, причем погибло 770 человек.
Эти трагические эпизоды не поколебали решимости англичан сохранить ограничения на въезд в течение войны и даже после ее окончания, когда в лагерях для перемещенных лиц оставалось 250 000 евреев. Ничего не изменил и приход в 1945 г. к власти английской лейбористской партии, теоретически просионистской. Новый министр иностранных дел, Эрнест Бевин, склонился перед аргументами дипломатов и генералов. В это время Англия продолжала править четвертью земной суши. В Палестине у нее находилось 100 000 солдат, в то время как евреев насчитывалось всего 600 000. Таким образом, казалось бы, не имелось серьезных причин для успеха сионистов. Тем не менее, спустя 18 месяцев Бевин сделал свое дело. В своей книге об Иерусалиме Ивлин Во так с горечью оценивал поведение англичан: «Мы уступили свой мандат на управление Святой Землей по вполне низменным мотивам: из трусости, лени и скупости. Воспоминание о том, как Алленби промаршировал там, где надменно проезжал кайзер, заслоняется от нас грустным зрелищем того, как большое, хорошо снаряженное войско, практически без единой царапины удирает от жалкой банды». Как же это случилось?
Ответ лежит в значении одного вклада, который внесли евреи в формирование современного мира. Речь идет о научном использовании террора, чтобы сломить волю либеральных правителей. В течение следующих 40 лет этот прием стал обычным, но в 1945 г. это пока еще была новинка. Можно назвать его необычным результатом Холокоста, потому что никакое явление меньшего масштаба не подвигло бы на подобные действия даже самых отчаянных евреев. В наиболее законченном виде им пользовался Менахем Бегин, бывший лидер польского молодежного движения Бетар. В этом человеке нашли свое воплощение вся горечь и обездоленность, порожденные Холокостом. В его родном городе, Брест-Литовске, евреи составляли 70% населения. В 1939 г. их было свыше 30 000. В 1944 г. в живых осталось всего 10. Почти вся семья Бегина была убита. Евреям даже запрещалось хоронить своих мертвых. Отца Менахема застрелили, когда он рыл могилу своему другу на еврейском кладбище. Но сам Бегин оказался специалистом по выживанию и мстителем от рождения. Будучи арестован в Литве, он был одним из тех немногих, кто выжил и не был сломлен на допросах в сталинском НКВД. Под конец следователь в ярости бросил ему: «Чтоб я тебя больше не видел». Бегин так комментировал позднее эту историю: «Моя вера стояла против его веры. Мне было за что бороться, даже в камере для допросов». Бегина отправили в советский заполярный лагерь вблизи Баренцева моря, где он строил железную дорогу «Котлас-Воркута». Он и здесь выжил. Попал под амнистию для поляков, прошагал пешком через Среднюю Азию и явился в Иерусалим рядовым польской армии. В декабре 1943 г. он возглавил Иргун, военную организацию ревизионистского крыла. Через два месяца он объявил войну английским властям.
Среди евреев существовали три школы, различавшиеся по взглядам в отношении к Англии. Вейцман продолжал верить в добрую волю англичан. Бен-Гурион, хотя и был скептиком, хотел сначала выиграть войну. Даже после нее он проводил четкое разграничение между сопротивлением и терроризмом, что отражалось в политике Хаганы. С другой стороны существовали экстремисты, отколовшиеся от Иргуна, которых по имени их вождя Авраама Штерна называли «Банда Штерна». Он не подчинился приказу Жаботинского о прекращении огня (против англичан), когда началась война, и был убит в феврале 1942 г., но его коллеги под командой Ицхака Шамира и Натана Элина-Мора развернули ничем не сдерживаемую антианглийскую кампанию. Бегин следовал третьему курсу. Он считал, что Хагана слишком пассивна, а «Банда Штерна» слишком груба, порочна и неразумна. Он считал врагом не Англию, а английскую власть в Палестине. Ее он хотел подорвать, сделать неработоспособной, слишком накладной и неэффективной. У него имелось 600 активных агентов. Он отвергал убийства как метод, что не помешало ему взорвать здания спецслужбы Си-Ай-Ди и иммиграционного управления, налоговой службы и т. п.
Отношения между этими тремя группами еврейских активистов всегда были напряженными, а зачастую враждебными. Позднее это привело к серьезным политическим последствиям. 6 ноября 1944 г. «Банда Штерна» убила лорда Мойна, английского министра по средневосточным делам. Хагана, напуганная и разъяренная, открыла «сезон охоты» на штернистов и Иргун. Она захватила часть из них в плен и держала в подпольной тюрьме. Что еще хуже, она сообщила Си-АйДи имена 700 человек и групп. Не менее 300 (а по некоторым оценкам – до 1000) человек были арестованы благодаря информации, которая была передана сионистским истэблишментом. Бегин, которому удалось скрыться, обвинил Хагану и в пытках, после чего заявил: «Мы поквитаемся с тобой, Каин». Но на открытую войну с Хаганой он не решился. В течение нескольких месяцев, пока он боролся и с англичанами, и с братьями-евреями, он создал почти неуязвимую подпольную организацию. Он верил, что Хагане придется объединить с ним усилия, чтобы освободиться от Англии. И он оказался прав. 1 октября 1945 г. Бен-Гурион, не посоветовавшись с Вейцманом, послал шифрограмму Моше Снегу, командиру Хаганы, приказывая начать операции против английских войск. Было сформировано единое Еврейское движение сопротивления, которое начало свои атаки 31 октября, взрывая железные дороги.
При этом между евреями не было согласия в вопросах о целях. Хагана не желала использовать террор ни в какой форме, хотя допускала использование силы, скажем, в военных операциях. Бегин всегда отвергал убийство, вроде хладнокровного истребления штернистами шести спящих англичан-парашютистов 26 апреля 1946 г. Он и тогда и позднее отвергал клеймо террориста. Но он готов был к моральному и физическому риску. Разве можно было бы овладеть Обетованной Землей без Иисуса Навина? И разве не является его книга волнующим рассказом о том, сколь далеко готовы зайти израильтяне, чтобы завоевать эту землю, которая отдана им Божьим промыслом?
Бегин был ведущей фигурой в двух событиях, подтолкнувших англичан к уходу. На рассвете 29 июня 1946 г. англичане совершили налет на Еврейское агентство. Было арестовано 2718 евреев. Задачей англичан было привести к руководству более умеренные силы. Но решить ее не удалось. Поскольку организация Иргун не была задета, усилились позиции Бегина. Он вынудил Хагану согласиться на то, чтобы взорвать отель «Царь Давид», где проживала часть английской администрации. Целью акции являлось устранение, а не убийство, но риск массовой гибели людей был очень велик. О заговоре узнал Вейцман и пригрозил, что уйдет в отставку и расскажет миру о ее причинах. Хагана предложила Бегину отменить акцию, но он отказался. В обеденное время 22 июля 1946 г., на 6 минут раньше запрограммированного, 300 кг сильной взрывчатки разнесло крыло отеля, убив 28 англичан, 41 араба и 17 евреев, плюс 5 человек других национальностей. В соответствии с планом, 16-летняя школьница предупредила по телефону о предстоящем взрыве. Что произошло потом, разные источники трактуют поразному. Бегин всегда утверждал, что было сделано своевременное предупреждение, и в гибели людей виноваты англичане. Скорбь он выражал только по поводу жертв среди евреев. Однако при подобных террористических акциях тот, кто минировал, несет ответственность за все жертвы. Такова была точка зрения еврейского истэблишмента. Командира Хаганы Моше Снега вынудили подать в отставку. Движение сопротивления распалось на составные части. Тем не менее, этот акт насилия в сочетании с другими возымел действие. Британское правительство предложило разделить страну на три части. И евреи и арабы отвергли этот план. После этого 14 февраля 1947 г. Бегин объявил, что передает палестинскую проблему на рассмотрение Организации Объединенных Наций.
Тем не менее, это необязательно означало, что уход англичан будет быстрым. А потому кампания террора продолжалась. Решающим оказался еще один эпизод, за который опять нес ответственность Бегин. Он был против убийств, вроде тех, которые учиняли штернисты, но настаивал на моральном праве Иргун наказывать английских военнослужащих таким же образом, как англичане карали членов Иргун. Англичане вешали и пороли – Иргун отвечала тем же. В апреле 1947 г. трое из Иргун были отданы под суд за нападение на тюрьму-крепость Акра, в ходе которого был освобожден 251 заключенный. Бегин угрожал возмездием, если эти трое будут осуждены и повешены. Именно так с ними и поступили 29 июля. Через несколько часов два английских сержанта, Клиффорд Мартин и Мервин Пейс, захваченные для этой цели, были повешены по приказу Бегина руководителем операций Иргун Гиди Паглином, который к тому же заминировал их тела. Гнусное убийство Мартина и Пейса, которые не совершили никакого преступления, привело многих евреев в ужас. Еврейское Агентство назвало его «трусливым убийством двух невинных людей группой преступников». На деле все было еще хуже, чем казалось в то время, – через 35 лет выяснилось, что у Мартина была мать-еврейка. В Англии произошел взрыв ненависти. В Дерби сожгли синагогу. В Лондоне, Ливерпуле, Глазго и Манчестере произошли антиеврейские бунты – впервые в Англии с XIII века. Это, в свою очередь, вызвало радикальные изменения в британской политике. Ранее англичане считали, что за любым разделом должны наблюдать они и проводить его в жизнь, а не то армии арабских государств просто придут и истребят евреев. Теперь же они решили уходить так быстро, как только возможно, и предоставить арабам и евреям самим разбираться. Так политика Бегина принесла успех, но была чревата огромным риском.
