Он лежал на спине, растянувшись во весь рост. Руки и ноги были крепко привязаны к двум шестам. Ничего, кроме набедренной повязки, на Речнике не было. Странные мерцающие ленты обвились вокруг икр, шесть полос подвижного алого пламени расходились по груди, обхватывая тело. Что-то подобное было и на предплечьях — Фрисс не видел их, но чувствовал тепло и лёгкую щекотку. Он повернул голову в другую сторону — там, точно так же привязанный к шестам, лежал Нецис. Красные огненные ленты витками обвивали его тело, от запястий до щиколоток. В груди торчала крошечная стрела с красно-чёрным оперением.
— Нецис! — Речник попытался перевернуться на бок, но путы отбросили его обратно. Глаза мага были закрыты, он не шевельнулся на оклик. Зато что-то песчано-жёлтое зашевелилось за его плечом, сдавленно шипя.
— Хвала Нуску! — ещё пригоршня водяных брызг, пахнущих какой-то смолой и мятыми листьями, полетела Фриссу в лицо. Речник зажмурился. Кто-то подёргал ремни на его запястьях, довольно хмыкнул и обошёл привязанного пленника по кругу, остановившись в его изголовье. Над головой Нециса тоже кто-то стоял, но Фрисс видел только край багрового одеяния.
В дверь хижины вошёл кто-то из южан. В руке его была связка тростниковых фляжек. Он мельком взглянул на Речника и отвёл глаза.
— Демон-кот не болен, — задумчиво сказал кто-то, проходя мимо Фрисса. — Красивое существо, полное сил. Жаль, что придётся его убить.
— А что делать с их зверем? — растерянно спросили от двери. — Отдать стервятникам?
«Прокляни меня Река! Что тут творится?!» — Фрисс, преодолевая вязкую слабость, поднял голову и вгляделся в пёстрый туман вокруг.
У двери, сваленные в груду, лежали его вещи — он разглядел торчащие из вороха листьев и прутьев рукояти мечей, там же валялись обломки сидения, стащенные в кучу чаны из-под воды и деревянные чаши. Туда же полузнакомый южанин бросил пустые фляжки. Вокруг этой груды ходила крыса с кадилом и усердно дымила, рядом стоял спиной к Фриссу рослый южанин, с ног до головы одетый в красное, и что-то пересыпал из ладони в ладонь. На спине его блестела багровая чешуя.
— Ты всех созвал? Кто прикасался к ним, кто говорил с ними, кто брал у них что-то или что-то им давал? — незнакомый и не слишком приятный голос заставил Фрисса повернуться к другой стене. Там стояли двое в красно-чёрной броне, их головы скрыты были под капюшонами — шкурой, снятой с голов большеухих чёрных демонов. Перед ними переминался с ноги на ногу удручённый жрец, даже змея его казалась напуганной и смущённой, и сам он выглядел жалким, как мокрая кошка.
— Все вещи мы принесли, — хрипло ответил он. — Люди Миджити ждут у кострища. Те, кто прикасался к ним, здесь, у хижины.
В дверной проём — завеса была сорвана — заглянул Акитса. За его спиной Фрисс разглядел воздухоплавателя Нкуву и ещё кого-то из вчерашних знакомых. Сквозь полупрозрачную стену виднелись силуэты людей и крыс.
— Их вещи будут унесены в Джегимс, вместе с ними, — сказал человек в красной броне, отворачиваясь от груды хлама. — Всё, к чему они притрагивались, надо сжечь вместе с этой хижиной. Умма Ксази проследит, чтобы это было исполнено.
— Это уж слишком, о Ксази, почтенный, — покачал головой жрец. — Так всё дерево впору сжигать. По корням и по стволу прошли оба Нерси, весь Миджити — то, к чему они прикасались. Все мы ели вчера пищу, взятую из рук коатека. Пусть Умма Ксази скажут слова очищения для всего Миджити, окропят всё дважды и трижды, но сжигать… Это чересчур.
— Ай, огонь на ваши корни! — одного из «красных» передёрнуло. — Скажи нам, о Темецти, почтенный, отчего ты не позвал Умма Ксази сразу же? Отчего Нерси прошли по всему твоему городу, перетрогали всё и поговорили со всеми, а ты молчал?! Отчего их не схватили там же, где встретили?!
— Что же, нам убивать каждого, кого мы видим в лесу?! — пожал плечами жрец. — Каждому путнику мы даём пристанище, воду и пищу. Что же нам, рвать всех вокруг, как будто хока нас поразила?!
— Вам — держать глаза открытыми, о Темецти, и скажи это каждому в Миджити! — возвысил голос «красный», бросив косой взгляд на Речника. — Двое из Умма Ксази останутся в Миджити, каждый получит должное очищение. Скажи Акитсе, охотнику, и Нкуву из Умма Хвани, у которого есть корабль…
Второй южанин в броне резко выдохнул.
— Как ты вообще допустил такие разговоры с чужаками?! Может статься, эти двое живыми не вернутся из Джегимса! Может, они уже гниют изнутри… И ты, Темецти, — жрец, верховный жрец в Миджити!
Темецти склонил голову ещё ниже, змея свесилась за его спину, подальше от взглядов «красных».
— Скажи им — пусть собираются, — продолжил первый южанин. — Пусть Нкуву поднимает корабль, пусть Акитса соберёт тех, с кем вместе он встретил этих Нерси. Если они останутся живы, корабль Нкуву принесёт их обратно, если нет — в Миджити узнают.
Жрец пошёл к двери. Фрисс на мгновение встретился с ним взглядом — Темецти вздрогнул и отшатнулся, хватаясь за амулет-рыбу на груди.
— Хаэй! — Речник посмотрел на «красных». Их лица словно окаменели. Они обошли связанного и встали у его ног. От стен хижины отделились двое воинов в столь же тяжёлой и неуклюжей на вид броне, один приложил ко рту раскрашенную длинную трубку и направил её на Речника, второй взялся за копьё. Тени за дверью заколыхались, Фрисс снова увидел Акитсу — охотник с опаской заглянул в хижину.
— Кто вы, и зачем вы нас связали? — хмуро спросил Речник. — Почему на нас смотрят, как на прогнившие трупы, и… хватит уже меня поливать!
Это была не крыса — «красный» оставил в покое вещи, завёрнутые в огромный лист, и стоял теперь над пленниками, обрызгивая их чем-то маслянистым и резко пахнущим. Теперь Фрисс увидел, что его лицо замотано тряпьём — только глаза сверкали из-под лохмотьев. Капли упали на лоб Нециса — веки Некроманта дрогнули, но он остался лежать неподвижно.
— Ты надеялся не встретить нас, коатек? — недобро усмехнулся один из «красных». — Мы — Умма Ксази. Мы прибыли сюда, возможно, слишком поздно — вы двое провели здесь полдня, и кто знает, что вы успели отравить и осквернить… но больше вы не принесёте зла ни Миджити, ни другим селениям. А когда ваша кровь будет пролита на алтарь Укухласи, её смешают с водой и окропят всё, к чему вы прикасались, — и тогда всё будет очищено, и скверна развеется. Вы не преуспели, о Нерси, и вы будете казнены по закону и воле Укухласи.
— О чём ты говоришь, Умма Ксази? — Речник растерянно мигнул. — Я не коатек, и мы не Нерси, и мы никому ничего плохого не сделали. Спросите у Акитсы и…
Холодный наконечник копья коснулся его горла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
