В лунном свете от улыбки Роланда тянуло арктическим холодом. Безжалостной улыбки.
— Без малейшего колебания.
8
Утром Сюзанна проснулась от тяжелой дремы среди припасов на повозке рикши и увидела, что Роланд стоит на перекрестке и смотрит вдоль Тропы Луча. Она слезла с повозки, очень осторожно, потому что тело затекло, а она не хотела упасть. Чувствовала, что замерзшие кости в ее теле стали хрупкими, и при малейшем ударе могли разлететься вдребезги, как стекло.
— Что ты видишь? — спросил он ее. — Теперь, при свете, что ты видишь в той стороне?
Белая полоса оказалась снегом, что ее не удивило, поскольку к этому все шло. А вот что удивило, более того, безмерно обрадовало, так это деревья, которые возвышались за белой полосой. Зеленые хвойные деревья. Живые деревья.
— Ой, Роланд, какие они красивые! — воскликнула она. — Пусть даже стоят в снегу, все равно красивые! Не так ли?
— Да, — он высоко поднял ее и повернул лицом в ту сторону, откуда они пришли. За кладбищем мертвых домов она увидела малую часть Плохих Земель, через которые они прошли, нагроможденье скал, местами выпирающие из него холм с крутыми склонами или столовая гора.
— Подумай об этом. За теми землями, что ты видишь, находится Федик. За Федиком — Тандерклеп. За Тандерклепом — Кальи и лес, которым заканчивается Пограничье между Срединным и Крайним мирами. Луд еще дальше, а за ним Речной Перекресток. Потом Западное море и великая пустыня. А уж за ними, затерянные в лигах и во времени, остатки Внутреннего мира. Баронств. Гилеада. Места, где даже сейчас живут люди, которые помнят любовь и свет.
— Да, — ответила она, не понимая, к чему он клонит.
— Туда повернулся Алый Король, чтобы излить свою злобу. Сам он намеревался пойти в другую сторону, ты должна понимать, к Темной Башне, и даже в своем безумии отдавал себе отчет в том, что нельзя уничтожать землю, по которой собирался пройти, он и те, кого он решил взять с собой, — стрелок прижал ее к груди и поцеловал в лоб, с такой нежностью, что она едва не заплакала. — Мы втроем войдем в замок и поймаем Мордреда в западню, если удача повернется к нам лицом, а к нему — спиной. Потом пойдем дальше, в живые земли. Там будет дерево для костра и дичь, которая даст нам свежее мясо для еды и шкуры для одежды. Ты сможешь пройти еще немного, милая? Ты сможешь?
— Да, — кивнула она. — Спасибо, Роланд.
Она обняла его и тот самый момент посмотрела на красный замок. В прибывающем свете могла видеть, что камень, из которого построили замок, пусть и потемнел с годами, поначалу был цвета свежей крови. Она вызвала из памяти разговор с Миа, в галерее на крепостной стене замка Дискордия, вспомнила красный свет, пульсирующий на горизонте. Практически там, где они находились в данный момент.
«Сейчас же иди ко мне, а не то вообще не сможешь прийти. Ибо Король может завораживать даже на расстоянии».
Миа говорила о том самом пульсирующем темно-алом зареве, но…
— Его нет! — сказала она Роланду. — Красного света, идущего от замка… Кузницы Короля, так Миа называла его источник! Его нет! Мы ни разу не увидели его, пока шли сюда!
— Нет, — кивнул Роланд, и его улыбка потеплела. — Я уверен, что он потух в тот самый момент, когда мы прекратили работу Разрушителей. Кузницы Короля больше нет, Сюзанна. И уже не будет никогда, если боги выкажут свою доброту. Так много мы сумели сделать, хотя нам и пришлось заплатить дорогую цену.
Во второй половине дня они подошли к «Ле кас руа рюс», который, как выяснилось, покинули не все его обитатели.
Глава 3. Замок Алого Короля
1
Они находились в миле от замка, и рев невидимой воды становился все громче, когда начали появляться красочные гирлянды и плакаты. Гирлянды сшили из материи трех цветов, красного, белого и синего, у Сюзанны они ассоциировались с парадами в День поминовения и Главными улицами маленьких городков в День независимости, четвертого июля. На фасадах узких, хранящих свои тайны домов, и в витринах магазинов, давно уже закрытых и выпотрошенных от подвала до потолка, эти гирлянды напоминали румяна на щеках разлагающегося трупа.
Лица на плакатах она узнала с первого взгляда. Ричард Никсон и Генри Кэбот Лодж вскидывали руки с победно, буквой V, выставленными двумя пальцами, сияя улыбкой продавцов автомобилей («НИКСОН/ЛОДЖ, ПОТОМУ ЧТО РАБОТА ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧЕНА», — прочитала она на плакате). На другом плакате Джон Кеннеди и Линдон Джонсон, обнявшись, приветствовали всех свободными руками. Под их ногами тянулось смелое заявление: «МЫ СТОИМ НА ПОРОГЕ НОВОГО ФРОНТИРА».
— Ты знаешь, кто победил? — оглянувшись, спросил Роланд. Сюзанна в этот момент ехала на роскошном такси Толстяка Хо, глазела по сторонам (и мечтала о свитере: видит Бог, не отказалась бы даже от легкого кардигана).
— О, да, — она не сомневалась, что плакаты развесили ради нее. — Победил Кеннеди.
— Он стал твоим дином?
— Дином всех Соединенных Штатов. И Джонсон занял его место после того, как Кеннеди застрелили.
— Застрелили? Ты так говоришь? — заинтересовался Роланд.
— Да. Застрелил из засады трус по фамилии Освальд.
— И твои Соединенные Штаты были самой могущественной страной мира?
— Ну, Россия соперничала с нами, когда ты схватил меня за шкирку и выдернул в Срединный мир, но, в принципе, да.
— И люди вашей страны выбирали себе дина сами. Звание дина не передавалось по наследству?
— Совершенно верно, — в голосе Сюзанны слышалась настороженность. Она ожидала, что Роланд сейчас разругает демократическую систему выборов. Или высмеет.
Вместо этого он ее удивил.
— Цитируя Блейна Моно, звучит неплохо.
— Окажи мне услугу и никогда не цитируй его, Роланд. Ни сейчас, ни потом. Договорились?
— Как скажешь, — согласился он, а потом добавил, без паузы, но сильно понизив голос. — Держи мой револьвер наготове, если тебя это устроит.
— Устроит вполне, — тут же ответила она, также тихо. Получилось «устроивполне», потому что ей не хотелось шевелить губами. Она чувствовала, что за ними наблюдают из домов, которые сгрудились в этой части Королевского тракта, как магазины и харчевни в средневековом городе (или на съемочной площадке фильма, события которого разворачивались в средневековом городе) Только не знала, люди это, роботы или все еще работающие телевизионные камеры, но поверила этому чувству еще до того, как Роланд подтвердил, что ее подозрения не лишены оснований. И ей хватило одного взгляда на голову Ыша, которая поворачивалась из стороны в сторону, как маятник в дедушкиных напольных часах, чтобы понять: он тоже чувствует чье-то внимание к их особам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
