уж тем более позволять им завладеть собой, знал – я совсем обессилел, не смогу отбиться, случись что, а Фергия… она, вероятно, сумеет, но что будет потом с нами обоими?
Рука моя по плечо ушла в зеркальную поверхность, и показалось – я вижу круги на воде. Да и ощущение было, словно дотронулся до холодной глади пруда… Оставалось только задержать дыхание и нырнуть.
Это я и проделал.
Глава 16
Чувства обманули меня: странное вещество (не стеклом же его называть) не было ни холодным, ни теплым, как нагретый солнцем водоем. Зато оно было довольно-таки густым и вязким – я словно погрузился в студень, доводилось мне пробовать такое блюдо в Арастене. На любителя, если честно… Да и это вещество, если подумать, больше напоминало цветное желе – кругом я замечал сполохи, но некогда было размышлять об их природе: я старался двигаться вперед. И не думать о том, что случится, если я навеки застряну здесь, как муха в смоле, окаменею, а через века какие-нибудь искатели сокровищ обнаружат мое застывшее в зеркальной глубине тело… Или они вовсе его не увидят? Это, похоже, не каждому дано, ведь Фергия… Кстати, где она?
Я ее не ощущал. Вернее, помнил, что она вцепилась в меня что было сил – чувствовалось, ей доводилось не только справляться с дикими лошадьми. Впрочем, я же видел, как она управляется с веслами, а раз так, то, наверно, может и паруса помочь ставить, и к штурвалу стать, а его поди удержи. Однако сейчас я не ощущал железной хватки…
Мысли мои свернули куда-то не туда, но это от страха – страха оказаться неведомо где совершенно одному. Хорошо, если Фергия просто не смогла миновать преграду и стукнулась лбом о камень, но… мало ли что еще могло случиться?
И вдруг моя рука, до того преодолевавшая сопротивление зеркального студня, очутилась на поверхности – там было прохладно и влажно. Гадать, что поджидает впереди, желания не было, и я постарался поскорее вынырнуть целиком… и вытащил за собой Фергию в темноту и неизвестность.
– Вот это приключение! – выдохнула она и смачно выругалась, помянув род создавшего преграду до двенадцатого колена в обе стороны. Если она умеет проклинать по-настоящему, а не ради красного словца, не завидую детям этого мастера! – Вы в порядке, Вейриш?
– Вроде бы да? А вы?
– Как видите, цела и невредима.
– Я не вижу, тут темно хоть глаз выколи, а ваш огонек пропал куда-то.
– Как это – темно? – поразилась она. – Тут и без огонька неплохо: стены светятся… Наверно, это какие-то растения или даже крошечные животные вроде тех, что в ваших морях обитают, – видели, как волны по ночам сверкают? Вот, это они тому причиной. А у нас…
– Но не ослеп же я! – со страхом перебил я ее словоизвержение.
– Не должны бы, – с некоторым сомнением ответила Фергия и потыкала меня пальцем в плечо. – Вейриш, я огонек зажгла, неужели вы и его не видите?
Я помотал головой, стараясь не поддаваться панике.
– Ну-ка, не моргайте. – Она взяла меня за подбородок и, видимо, что-то сделала. – Зрачки на свет реагируют. И хоть маг-медик из меня, как из верблюда танцовщица, уверена – повреждений нет. И чужих заклятий нет… кажется. Либо я их не различаю, что вовсе ни в какие ворота не лезет…
– Может, вы лишились волшебного дара? Тогда нам точно крышка.
– Да конечно, ждите! Огонек-то горит… и так я могу… – Судя по звукам, она что-то наколдовала. – Что за ерунда?
– Ничего себе ерунда… – выговорил я с нервным смешком. – Ладно еще залезть в явно зачарованную пещеру, миновать какие-то врата или что это было… но вот оказаться в неведомом вслепую – это уже перебор!
– А вы, когда сквозь эту липучку шли, зажмурились? – подумав, спросила Фергия.
– Н-нет… – ответил я, вспомнив цветные сполохи, отдаленно напоминавшие северное сияние. – Там красиво было, так… так… ярко.
– Хорошо, что я зажмурилась, – довольно сказала она. – Не то тыкались бы мы теперь по углам, как слепые щенки.
– Спасибо за поддержку! – не выдержал я и хотел оттолкнуть ее, но промахнулся.
– Погодите драться, – велела Фергия, – может, это пройдет само собой. Или на обратном пути.
– А как мы найдем этот обратный путь? Вы зеркало вообще не видите и даже не ощущаете, а я… Я тоже не вижу.
– На ощупь попробуйте, – сказала она, взяла меня за руку и потянула чуть в сторону. – Мы вывалились вот отсюда, я уверена – сразу метку поставила, а то мало ли.
Я провел пальцами по гладкому влажному камню и покачал головой.
– Это не зеркало, Фергия. Похоже, оно было односторонним.
– Ну, раз есть вход, значит, должен быть и выход, – с привычной жизнерадостностью, от которой мне сейчас удавиться хотелось, сказала она. – А в крайнем случае, как я уже говорила, вы превратитесь и прошибете потолок. Не так уж тут глубоко. Я помогу, обещаю! Но сперва посмотрим…
– Гхм…
– То есть поищем, – поправилась Фергия, – нет ли тут чего-нибудь интересного. Держитесь за меня, Вейриш! Видели, как маленькие алефанты держатся за хвост матери? У меня хвоста, конечно, нет, но вот вам конец моего пояса, намотайте на руку и не выпускайте!
– И куда вы намерены идти? – безнадежно спросил я, выполнив требование. Что еще мне оставалось делать?
– Тут только один ход, и он ведет вглубь, – ответила она. – Возможно, есть и другие, но они наверняка хитро замаскированы, так зачем время тратить? Сперва разузнаем, что там прячется, в этой сияющей бездне… Кстати, вот и подтверждение моим словам: ящерицы и змеи питаются этой светящейся насекомой мелочью. Вот только интересно, как они минуют зеркало? Или оно для них вовсе не преграда? Или просачиваются через щели по бокам? Надо же, как интересно!
Я в который раз помянул незлым ругательным словом способность Фергии говорить без умолку, но в то же время проникся к ней признательностью: если бы не ее болтовня, я, наверно, все-таки запаниковал бы.
Сейчас я чувствовал себя… да, примерно как той зимней ночью в Арастене, когда в меня воткнули арбалетный болт, увитый сложными заклинаниями, но именно что примерно. Помню, я ничего не мог поделать – ни выдернуть его, чтобы залечить рану, ни превратиться… да и нельзя же посреди города, я бы разнес весь квартал и поубивал ни в чем не повинных людей! Тогда я ощущал, как быстро утекают силы, старался удержаться в сознании, но минуло всего ничего – и я канул в темноту. По-моему, все случилось так быстро, что я
