видели на базаре, когда встретились впервые, и вы напросились ко мне в гости.
– Я напросилась?! – задохнулась от возмущения Фергия. – Это вы меня к себе затащили!.. Но носильщиц я помню, конечно, их поди забудь. Удивительных… гм… статей женщины!
– Ну вот, говорят, это дочери девушки-из-цветочка. Уж не знаю, что в итоге стало с ее мужем, но их потомки до сих пор живут, здравствуют и помыкают мужьями, потому что, как вы выражаетесь, поди возрази такому… нежному созданию.
– У бардазинов тоже женщины верховодят.
– Там иначе, – покачал я головой. – Мужчинам, конечно, полагается заниматься хозяйством, стадами и всем прочим, но они при этом отменные бойцы, пускай и не имеют права голоса ни в своем клане, ни тем более на собрании племен. Очень редко кому-то дается такое право, но это должен быть поистине прославленный воин! А у «цветочков» мужья… кто торгует, кто сидит дома с детьми и готовит, мирные все и спокойные. Но с виду – они главные, не как у бардазинов, те не скрываются.
– Надо же, как интересно! – воскликнула Фергия, споткнулась и выругалась под нос. – Вейриш, как там ваши искры? Куда поворачивать? Тут развилка.
– Налево, – уверенно сказал я.
– Уверены? Справа стены светятся, а слева почти нет.
– Уверен. Это обманка, настоящее золото – в левом проходе.
– Да? – насторожилась она. – С чего вы это взяли?
– Я же объяснил, как это выглядит, – напомнил я. – И еще… словно чую, что направо уходят пустые жилы, а здесь, похоже, прячется самородок немыслимой величины.
– Ну что ж, пойдем проверим… – пробормотала Фергия и крепче взяла меня под руку, пояснив: – Тут такая темнотища, что даже мой огонек-спутник ее толком не разгоняет. А тратить силы, чтобы зажечь что-нибудь посильнее, не хочется. Мало ли, пригодятся еще… И не стойте на месте, Вейриш. Солнце, наверно, уже высоко, а мы еще вздремнуть собирались, прежде чем возвращаться.
«Нет, ее невозможно переговорить», – в который раз подумал я и осторожно шагнул вперед.
Это было все равно что брести на ощупь в незнакомом доме. Я вспомнил подобный опыт и невольно развеселился: не раз, о, не раз мне приходилось пробираться по чужим галереям и запутанным переходам, направляясь к очередной красавице!..
Сравнение пришлось как нельзя к месту: когда я увидел эту девушку, то остолбенел.
– Хоть предупреждайте, когда останавливаетесь, чуть нос о ваше плечо не разбила! – тут же сказала Фергия из-за спины.
– Вы ее не видите? – почему-то шепотом спросил я.
– Никого и ничего я не вижу, кроме ящериц и стен. И ручеек еще, как мы и предполагали. А вы… да не молчите, говорите, что происходит!
– Пока ничего, – снова шепнул я и как только мог почтительно поклонился девушке с длинной золотой косой. – Приветствую тебя, благородная шади. Прости, что нарушил твое уединение, но любопытство – враг мой…
– Враг твоего народа, – сказала она голосом холодным и звонким. Мне показалось, будто это звенят, сталкиваясь, ледышки или монеты. – Но и друг.
– О чем ты…
– Я привела тебя сюда, как пыталась привести многих других, – перебила девушка. У нее было очень бледное лицо, бледнее, чем у северян, необыкновенно большие глаза, а еще… Чтоб мне провалиться, если зрачки у нее не были вертикальными! – Если и ты мне не поможешь, надеяться не на что.
– Так гроза – твоих рук дело?
– Нет. Я не умею вызывать бури. Я только старалась зазвать тебя поближе.
– Ну же, с кем вы говорите? – страшным шепотом произнесла Фергия, вцепившись в меня мертвой хваткой. – У вас что, видения?
– Смертная не способна увидеть меня, – едва заметно улыбнулась златовласая девушка.
– А я – никого и ничего, кроме тебя, – сказал я. – После того зеркала зрение отказало, и я…
– Боишься, – закончила она. – В этом нет ничего постыдного, и ты сможешь…
– Нет, я все-таки что-то различаю, – перебила Фергия. – Прямо перед нами, да? Не могу разобрать деталей, вижу только силуэт, и то, если смотреть краем глаза. Похоже, женский. А вот слышать – ничего не слышу. Может, побудете переводчиком? Познакомимся все вместе, а то невежливо как-то по отношению к хозяйке пещеры, не правда ли?
Златовласая девушка рассмеялась, и я невольно зажал уши – смех ее звучал, словно бьющееся на камне стекло; холодный и острый, он резал слух.
– А эта смертная не так-то проста, – протянула она наконец. – В самом деле, она не сумела бы миновать преграду, даже если бы ты напоил ее своей кровью. Стало быть, эта кровь уже течет в ее жилах. Наверно, всего лишь капля, но и этого хватило… А раз вы пришли вдвоем, это что-то да значит.
Я быстрым шепотом повторил сказанное Фергии, и она кивнула:
– Поскольку кое-какие мои предки из этих мест, а драконы озоровали тут много веков подряд, вполне вероятно, что ты права, шади. За века драконья кровь, конечно, порядком подразбавилась, но что-то осталось. Кстати, – она ткнула меня в плечо, – как бы вам не оказаться моим многоюродным дядюшкой или там кузеном!
– Вам бы все шутить, – пробормотал я, опасливо поглядывая на хозяйку пещеры.
Признаюсь, она действительно меня пугала.
– Я вовсе не шучу, – сказала Фергия, повернулась почти точно к тому месту, где сидела девушка, и отвесила почтительный поклон. – Не могу тебя слышать и видеть, уважаемая, но раз уж ты почтила нас обоих своим гостеприимством, то, может, не откажешься передать через этого дракона, которого обычно называют Эйшем, свое имя или хотя бы прозвище? Нужно же как-то обращаться к тебе?
Я вдруг сообразил, что до этого момента Фергия ни разу не назвала меня по имени. А эта старинная формула «тот, кого называют так-то» – она ведь призвана защитить от поистине злых духов, способных похитить настоящее имя и сотворить с его владельцем что-нибудь скверное. Не тех, которыми она пугала прислугу Ларсия в оазисе: такие как раз ничего не могут сделать с названным правильно человеком, а…
О таких существах стараются не вспоминать даже в сказках, слишком уж они страшны, хуже джаннаев. Кыж – и тот показался бы смирным домашним песиком рядом с подобными тварями.
Так что же выходит, Фергия подозревала, в чье логово мы можем угодить? А если так, почему не предупредила меня? Ради естественной реакции, что ли? Придушить бы ее за такие фокусы, так ведь увернется…
– Повторяйте мне все, что она скажет, только от и до, слышите? Это не шуточки, каждое слово может быть важным! – прошипела Фергия, и ее локоть вступил в болезненное соприкосновение с моими ребрами. Я охнул и кивнул.
– Имя у меня забрал тот, кто заточил здесь, – сказала вдруг
