скрутило живот. В метре от князя лежал Яков. Это было совсем плохо. Внука Сокола их с Кощеем план не включал. Утащить двоих тяжелее, чем одного. Внутренний зверь встал и отряхнулся. «Рядом», — скомандовал Демьян. Потерять контроль сейчас было худшим из всех вариантов. Стоит руке князя дрогнуть — и Злата мертва. Ростиславу нужно было куда меньше времени, чтобы перерезать ей горло, чем им с Кощеем, чтобы предпринятые ими меры возымели эффект.
У дверей зала обнаружилось двое дружинников. Между ними покачивался старик. Дружинники были напряжены и напуганы, а у старика Демьян не уловил ни мыслей, ни эмоций.
«Что делать?» — спросил Демьян Кощея.
«Жди», — ответил он.
— Я пришел, — прогремел отец, как показалось не только на весь тронный зал, но и на всю Навь. — Чего ты хочешь?
— Того же, чего и всегда, — скривился Ростислав. — Твоей смерти.
— Тогда зачем тебе моя дочь? Отпусти ее, и мы сразимся.
Ростислав засмеялся, его рука дернулась, и из-под лезвия у горла Златы выступила капля крови. Злата не вскрикнула, но она во все глаза, не мигая, смотрела на отца, прикусив губу.
Демьяна, державшего связь с Кощеем, обдало вязким тягучим желанием уничтожить. Оно было настолько глубоким и всепоглощающим, что он испугался, забарахтался в нем, пытаясь отделить его от собственных чувств. Зато его зверь потянулся к этому мраку, лизнул его с благоговением и стал сильнее.
— Много моих воинов пало, сражаясь с тобой, — ответил князь. — Я не собираюсь так бессмысленно умирать. Но я пришел сюда, сам пришел, и никто не скажет, что я повел себя как трус.
— Из-за чего мы враждуем? — спросил Кощей. — Я что-то сделал твоему роду?
— Всему роду человеческому! — завопил Ростислав, крепче перехватывая Злату. — А впрочем… Мы же тут сейчас наедине, да? Почему бы не говорить откровеннее? Когда-то я думал, что убив тебя, смогу облагодетельствовать народ, и люди пойдут ко мне, и в благодарность за их освобождение признают мою власть над ними… А потом я понял. Люди идут не к тому, кто был к ним добр, они склоняются перед тем, кто сильнее. Посмотри, они ненавидят тебя, но годами платят тебе дань, чтобы ты уберег их от тех, кто обитает в этих проклятых местах. Но они ошибаются. Ты стар и слаб. Ты размяк настолько, что позволил себе отойти от дел, тот, кого ты называешь своим преемником, даже не твой ублюдок, а свою дочь ты спрятал ото всех. Ты уже ничем не способен управлять. Пришло время уступить свое место. И разве не знак, что это время пришлось именно на мою жизнь? Хочешь спасти дочь, Кощей? Отдай кольцо.
— Почему я должен тебе верить?
— А у тебя есть выбор?
Кощей хмыкнул.
«Подойди к нему максимально близко. Как только появится возможность, хватай Злату, накинь на нее взороотводящий».
«Яков?»
Кощей помедлил мгновение, прежде чем ответить.
«На него тоже накинь. А дальше по ситуации. Я отвлеку Ростислава».
— И что дальше? — спросил Кощей. — Ты займешь мое место. И?
— О, я знаю, как использовать власть, что даст мне этот трон, — в упоении выдохнул Ростислав. — Я наведу порядок. Мне ведомы твои договоренности с Лебедью — еще одно указание на твою слабость. У стада не может быть двух пастухов. И тот мир, в которым ты нынче обитаешь, очень меня заинтересовал. Сколько еще ждет меня!
— Ты планируешь захватить власть над всеми тремя мирами, — понял Кощей. — И что дальше?
Демьян уловил в этом повторяющемся вопросе отголоски былой усталости. Видимо, его наставник уже не раз задавал его сам себе.
— Мир будет у моих ног! Никто больше не посмеет прийти и потребовать с меня плату за свое покровительство! Ни ты, ни Лебедь, ни кто-либо другой!
— И что дальше?..
— Хватит болтать! — взревел Ростислав и туже перехватил Злату за пояс. — Перстень, Кощей, или я убью ее!
Кощей стянул с мизинца перстень. Дернулся, когда он окончательно соскользнул с пальца.
— Евдокия, забери! — приказал Ростислав.
Евдокия вышла из тени и очень неуверенно направилась к Кощею, а Демьян поразился тому, как она выглядит. Княжна снова была бледна, как и в их первую встречу, будто не было трех месяцев, что она прожила в лесу. А ведь еще с утра она показалась ему абсолютно здоровой. Как она вернулась к своему отцу? И что со Жданом и с его родителями? Они были так добры к нему, а он накликал на них беду…
Евдокия тем временем обвела взглядом помост, и Демьян на мгновение испугался, что она заметит его. Странно было встретить такую же, как он. Наверное, сложись все иначе, им было бы о чем поговорить. Как она впервые услышала чужие мысли или эмоции? Как восприняла это? Испугалась? Или наоборот — испытала любопытство? Как училась с этим справляться? Демьян всегда считал, что ему и тут страшно повезло. Его способности пробудились на болоте, и долгих три года, пока он учился держать их в узде, рядом были только Агата, их ведьма да ее собака…
Княжна его не заметила. Возможно, ей мешал страх. Теперь, когда она отошла от отца, Демьян очень живо ощутил его, даже не пытаясь читать ее эмоции. Он был вязким, липким, холодным, и от него как от ледяной воды перехватывало дыхание, цепенело тело, заставляя позабыть о том, что можно пытаться бороться.
— Быстрее! — рявкнул Ростислав.
Евдокия двигалась так скованно, словно шла против течения. И непонятно было, кого она боится сильнее: Кощея или своего отца.
— Евдокия! — прорычал Ростислав.
Она пошла быстрее, остановилась перед ступеньками, ведущими на помост и протянула ладонью вверх дрожащую руку. Не отрывая взгляда от Ростислава и Златы, Кощей сделал два шага вперед и вложил в ее ладонь перстень. Евдокия шумно выдохнула и стала отступать. Демьян максимально аккуратно дотронулся до ее щитов. Они напоминали кое-как выложенную в виде стены кучу камней, но стояли хорошо. И мелькнула мысль: неужели она всему училась сама?
Он мог бы их пробить. Заставить ее вернуть кольцо отцу. Но неизвестно было, как в этом случае поведет себя князь. Демьян потянулся к Ростиславу и тут же отпрянул. Нет, разум того охраняло что-то посильнее самопальных щитов. Какой-то артефакт?
— Еще раз попробуешь повлиять на меня… — прорычал Ростислав, глядя на Кощея, и Злата коротко ахнула.
