хорошенько, — ласково сказал бармен.
— Что ж, может быть, но…
— Если ты не хочешь испортить шляпку, надо идти.
— Совершенно верно, — сказала миссис Райвл. — Да, совершенно правильно. Очень праль… пральв… нет, не так… ты ведь понял меня, Фред?
— «Правильно говоришь, Фред».
— Большое спасибо.
— Пожалуйста, пожалуйста, — сказал Фред. Миссис Райвл соскользнула со своего стула и почти прямо направилась к двери.
— Старушка Фло сегодня вроде бы чем-то расстроена, — сказал один из завсегдатаев.
— Обычно она щебечет, как птичка, но у всех у нас случаются неприятности, — сказал второй, довольно мрачного вида, мужчина.
— Если бы мне сказали, — продолжил первый, — что Джерри Грейнджер придет пятым, после Королевы Кэролайн, я просто бы не поверил. Если хотите знать мое мнение, тут дело нечисто. Теперь все мошенничают на скачках. Лошадей опаивают, да. Всех.
Миссис Райвл вышла из «Доспеха Павлина». Она подняла глаза и недоверчиво посмотрела на небо. Да, похоже, пойдет дождь. Она неспешно пошла вдоль улицы, повернула налево, повернула направо и остановилась перед довольно обшарпанным домом. Когда она поднялась по ступенькам лестницы и достала ключ, с нижнего этажа послышался чей-то голос, а из дверного проема высунулась голова и повернулась к миссис Райвл.
— Вас наверху ждет джентльмен.
— Меня?
Голос миссис Райвл прозвучал несколько удивленно.
— Наверное, джентльмен. Одет хорошо, и все такое, но, конечно, не лорд Элджернон Вер де Вер, если так можно выразиться.
Миссис Райвл удалось нащупать замочную скважину, она повернула ключ и вошла.
В доме пахло капустой, рыбой и эвкалиптом, запах которого в этой прихожей почти не выветривался. Хозяйка квартиры миссис Райвл свято верила, что зимой нужно очень бережно относиться к легким и бронхам, а готовиться к холодам она начинала еще в середине сентября. Цепляясь за перила, миссис Райвл одолела лестницу. Она распахнула свою дверь на втором этаже, вошла и встала как столб, а потом отступила назад.
— Ох, — сказала она, — это вы.
Инспектор уголовной полиции Хардкасл поднялся со стула, на котором дожидался ее прихода.
— Добрый вечер, миссис Райвл.
— Что вам нужно? — спросила миссис Райвл куда менее приятным голосом, чем обычно.
— Я в Лондоне по долгу службы, — сказал инспектор, — и мне хотелось бы выяснить с вами парочку вопросов, так что я решил сегодня попытаться вас разыскать. На нижнем этаже… э-э… какая-то женщина сказала, что вы уже давно должны были вернуться.
— Ох, — сказала миссис Райвл. — Что ж, я не знаю… что ж…
Инспектор Хардкасл подвинул стул.
— Сядьте, пожалуйста, — вежливо сказал он.
Они вроде бы поменялись местами: он был хозяин, она гостья. Миссис Райвл села. Она подняла на инспектора тяжелый взгляд.
— Что за вопросы у вас, инспектор? — спросила она.
— Да так, — сказал инспектор Хардкасл, — всплывают разные мелочи.
— И вы хотите сказать, что они касаются Гарри?
— Совершенно верно.
— Тогда слушайте, — сказала миссис Райвл, воинственно поднимая голос и обдавая инспектора Хардкасла ароматом спиртного. — Он был моим мужем, но больше я не желаю о нем думать. Я дала о себе знать — или нет? — когда увидела в газете его фотографию. Я приехала к вам и все рассказала. Это было давно, а вспоминать мне ни к чему. Добавить мне нечего. Я рассказала, что смогла вспомнить, и все, знать ничего не знаю.
— Есть одна мелочь, — сказал инспектор Хардкасл. Говорил он мягко и словно извиняясь.
— Ах вот как, — сказала миссис Райвл довольно грубо. — Ну и что там у вас? Выкладывайте.
— Вы опознали в убитом своего мужа или же человека, с которым жили как муж и жена примерно пятнадцать лет назад. Так или нет?
— Думаю, что сейчас вы уже установили точно, когда это было.
«Вот ехидная штучка», — подумал о ней инспектор Хардкасл. Вслух он продолжил:
— Да, вы правы. Мы проверили. Вы поженились пятнадцатого мая тысяча девятьсот сорок восьмого года.
— Майские свадьбы всегда несчастливы, во всяком случае, так говорят, — угрюмо сказала миссис Райвл. — Мне она счастья не принесла.
— Но несмотря на прошедшие годы, вы сумели довольно легко опознать своего мужа.
Миссис Райвл, слегка смутившись, заерзала на стуле.
— Он почти не изменился, — сказала она, — он, то есть Гарри, всегда следил за собой.
— И вы смогли вспомнить особые приметы. Вы, кажется, написали мне о шраме.
— Верно. Был шрам за левым ухом. Вот здесь. — Миссис Райвл подняла руку и показала пальцем, где именно.
— За левым ухом? — Хардкасл сделал ударение на слове «левый».
— Э-э… — На мгновение она засомневалась. — Да. Кажется так. Да, я уверена. Конечно, в спешке можно ведь и запутаться. Но нет, шрам был слева. Вот здесь. — Она снова приложила палец к тому же месту.
— Вы сказали, что он порезался, когда брился?
— Совершенно верно. На него кинулась собака. Очень резвый у нас был пес. Все время прыгал — очень был веселый. Он-то и толкнул Гарри как раз, когда тот держал в руке бритву, и Гарри здорово порезался. Крови было! Порез зажил быстро, но метка осталась навсегда. — Теперь она говорила уже с большей уверенностью.
— Вот этот момент очень важен, миссис Райвл. В конце концов, люди иногда оказываются очень похожими друг на друга — прошло столько лет. Но если человек очень похож на вашего мужа, да к тому же у него шрам на том же месте — это уже делает ваши показания очень убедительными, не так ли? Кажется, мы и в самом деле сдвинулись с места.
— Очень рада быть вам полезной, — сказала миссис Райвл.
— А когда случилась эта история с бритвой?
Миссис Райвл с минуту подумала.
— Должно быть… наверное, месяцев через шесть после нашей свадьбы. Да, именно. Помню, собаку мы купили летом.
— Значит, примерно в октябре-ноябре тысяча девятьсот сорок восьмого года. Правильно?
— Правильно.
— И после того, как ваш муж оставил вас в тысяча девятьсот пятьдесят первом…
— Не столько он оставил меня, сколько я выгнала его, — с достоинством произнесла миссис Райвл.
— Да, конечно. Как вам угодно. Но как бы то ни было, с тех пор как в тысяча девятьсот пятьдесят первом году вы выгнали своего мужа, вы не видели его ни разу до тех пор, пока вам не попалась его фотография в газете?
— Да. Именно так я вам и сказала.
— И вы совершенно в этом уверены, миссис Райвл?
— Конечно, уверена. С того дня и до тех пор, пока я не увидела его мертвым, я ни разу не встречалась с Гарри Каслтоном.
— Видите ли, это очень странно, — сказал инспектор Хардкасл, — очень странно.
— Что?.. Что вы хотите этим сказать?
— Очень любопытная история с этим шрамом. Конечно, для вас, и для
