не член партии?
— Нет.
Полковник бросил на меня изучающий взгляд.
— Ты доволен?
— Не очень.
— Надеялся на что-то большее?
— Ничего это не даст.
— Что же, надо еще где-нибудь поискать, отбросить полумесяцы, а?
— Конечно.
— Ты что такой вялый сегодня? Никак с похмелья?
— Я не гожусь для этой работы, — медленно сказал я.
— Хочешь, чтобы я потрепал тебя по головке и сказал: «молодец, молодец»?
Против воли я рассмеялся.
— Так-то лучше, — сказал Бекк. — А теперь выкладывай, что там у тебя. Я полагаю, что-то неладно с девицей?
Я покачал головой.
— Нет, здесь дело давнее.
— Я, собственно говоря, успел заметить, — неожиданно сказал Бекк — Все на свете перемешалось. И все уже вовсе не так ясно, как раньше. Начинаешь киснуть и угрызаться. И сидишь, как плесень. Если так, то для нас ты кончен. Мальчик мой, ты выполнил первоклассную работу. Радуйся этому. И ступай занимайся своими чертовыми водорослями.
Он помолчал и добавил:
— Тебе ведь и в самом деле нравится эта чепуха?
— Это невероятно интересно.
— А по-моему, водоросли отвратительны. Природа потрясающе разнообразна, согласен? Я имею в виду природу увлечений Что же, а как дела с убийством? Держу пари, его прикончила девица.
— Вы ошибаетесь, — сказал я.
Полковник погрозил мне пальцем почти по-родственному:
— Вот что я тебе скажу — будь готов. Но я имею в виду вовсе не то, что бойскауты.
Глубоко задумавшись, я шел по Чаринг-Кросс.
Возле станции подземки я купил газету.
Я прочитал, что вчера в час пик на вокзале Виктория упала женщина, которую доставили в больницу. Там выяснилось, что ей нанесен удар ножом. Женщина умерла, не приходя в сознание.
Ее звали Мерлина Райвл.
2
Я позвонил Хардкаслу.
— Да, — ответил он на мой вопрос. — Именно так, как там написано. — В голосе у него звучали усталость и горечь. — Накануне я к ней заходил. Я сказал, что ее история про шрам никуда не годится. Этот шрам у него сравнительно недавно. Забавно, на чем попадаются люди. Она ведь просто немного перестаралась. Кто-то заплатил за то, чтобы она признала в нем давным-давно сбежавшего мужа.
И она неплохо справилась! Я поверил. А потом убийца перемудрил. Если вспомнить о шраме потом, это лишь придаст вес ее словам. А если сразу, это будет уже чересчур.
— Так что Мерлина Райвл увязла по уши?
— Знаешь, я очень не уверен. Ты представь, приходит к ней старый приятель или знакомый и говорит: «Слушай, у меня неприятности. Убили одного парня, с которым у меня были всякие дела. Если его опознают и узнают о наших занятиях, я погиб. Но если бы вы пришли и сказали, что это ваш муж Гарри Каслтон, сбежавший много лет назад, тогда все обойдется».
— Конечно, на такое она могла бы клюнуть — если бы не испугалась риска.
— Тогда тот сказал бы: «В чем же риск? В худшем случае скажете, что ошиблись. Любой может ошибиться через пятнадцать-то лет». И при этих словах увеличить сумму. Она соглашается — как же, она в выигрыше! — и делает, что ей говорят.
— Ни о чем не догадываясь?
— Она не умела подозревать. Господи Боже, Колин, каждый раз, когда мы находим убийцу, есть люди, прекрасно его знавшие, которые просто не могут поверить в то, что это он совершил преступление!
— И что было, когда ты к ней пришел?
— Я немножко нагнал на нее страху. После моего ухода она поступила именно так, как я и ожидал, — попыталась связаться с тем или с той, кто втянул ее в эту историю. Мы, конечно, за ней следили. Она пошла на почту и позвонила кому-то из телефона-автомата. К сожалению, я-то думал, что она воспользуется телефоном, который стоит на ее же улице. А у нее не оказалось мелочи. Из кабинки она вышла с очень довольным видом. За ней продолжали следить, но до вчерашнего вечера ничего интересного не произошло. Она появилась на вокзале и купила билет до Краудина. Это было в половине седьмого, в час пик. Она и сама была настороже. Она собралась в Краудин, чтобы с кем-то встретиться. Но та хитроумная бестия стояла в шаге от нее. Нет ничего легче, чем спрятаться в толпе за чьей-то спиной и вогнать нож… Не думаю, что она успела что-то понять. Обычно никто не успевает, ты же знаешь. Помнишь случай с Бартоном в деле с ограблением бандой Левитти? Он прошел всю улицу и только потом упал замертво. Просто неожиданная острая боль — а потом кажется, что все снова в порядке. А ничего не в порядке. Ты уже только ходячий труп, хотя еще не успел этого понять.
И он закончил:
— Черт возьми, черт возьми, черт возьми!
— Ты хоть кого-нибудь проверял?
Я должен был задать этот вопрос. Не мог не задать. Ответил он быстро и резко:
— Вчера в Лондон приезжала мисс Пебмарш. По делам своей школы. В Краудин она вернулась поездом в семь сорок. — Он помолчал. — Шейла Вебб привозила рукопись какого-то иностранца, чтобы по дороге в Нью-Йорк он там что-то проверил. Она вышла из отеля «Ритц» приблизительно в пять тридцать и до отъезда успела зайти в кино — одна.
— Послушай, Хардкасл, — сказал я. — Я хочу тебе кое-что сказать. У меня есть показания свидетеля. Девятого сентября к дому номер девятнадцать по Вильямову Полумесяцу подъехал фургон прачечной. Водитель вынес из машины большую корзину и отнес ее к черному ходу. Эта корзина была намного больше обычной.
— Фургон? Какой фургон?
— Прачечной «Снежинка». Ты знаешь такую?
— Пока нет. Все время ведь что-то да открывается. Название для прачечной обычное.
— Хорошо… ты проверь. Человека, который сидел за рулем… человека, который привез корзину…
В голосе Хардкасла неожиданно послышалось подозрение:
— А ты часом не сам это придумал?
— Нет. Говорят тебе, есть свидетель. Проверь, Дик. Займись.
Я сбежал, прежде чем он вцепился в меня.
Я вышел из телефонной будки и посмотрел на часы.
Сделать нужно немало и до тех пор держаться подальше от Хардкасла. Я собирался заняться устройством своей личной жизни.
Глава 28
Рассказывает Колин Овн
1
В Краудин я приехал через пять дней в одиннадцать ночи. Я вошел в отель «Кларендон», поднялся в номер и лег спать. Предыдущей ночью я очень устал и утром встал поздно. Поднялся я без четверти десять.
Я заказал кофе, тост и утреннюю газету. Все это мне принесли на подносе, где лежал еще большой квадратный конверт, адресованный мне и надписанный от руки в левом углу.
Несколько
