же негритянку с тонким колье на шее, в туфлях со шнуровкой. Сквозь каждый из них я безошибочно проходил мимо ирреальности представленной вещи, безумно входя в зрелище, в образ, обнимая своими руками то, что уже мертво, то, чему еще предстоит умереть, как Ницше, когда он 3 января 1889 года в слезах бросился на шею замученной лошади; эта жалость свела его с ума[1183].
Конец
Барт подписывает книги для рекламной кампании Camera lucida 13 февраля 1980 года. Несколько экземпляров он дает близким друзьям, поскольку обеспокоен тем, как будет принята книга. То, что он пишет во второй части, гораздо интимнее написанного в «Ролане Барте о Ролане Барте» или во «Фрагментах речи влюбленного». Он больше не использует систему степеней, которая была его фирменным приемом и служила ему защитой. Он раздражается, когда некоторые из друзей позволяют себе критиковать его выбор фотографий, замечать, что взяли бы другую фотографию Мэпплторпа… К счастью, другие друзья проявляют больше деликатности. Эрик Марти говорит ему, что это самая современная книга, потому что она примиряет между собой современность и смерть. Юлия Кристева восхищается ясностью рассуждений, в которых в основу фотографии кладется «„предельная любовь“ и оптика, которую вам завещала ваша мать»[1184]. Марта Робер в письме от 22 февраля, которое, вероятно, было одним из последних писем, прочитанных Бартом перед несчастным случаем, говорит о «смеси боли и странной нежности», в которую ее погружает его книга – она тоже потеряла мать несколько месяцев назад и ищет такое ее изображение, которое содержало бы в себе все остальные[1185].
Несмотря на атмосферу ожидания, предшествующего выходу книги, его образ жизни не меняется. В один из вечеров он ужинает с Соллерсом, в следующий – с Валем и Сардуем. Слушает пианиста Жана-Филиппа Коллара в «Атенее» с Эриком Марти. Ходит играть на пианино к Триллингам, которые принимают Букурешлева. Ужинает с Франсуа Броншвейгом в Tiburce. Ходит в Palace с Юсефом Баккушем и Паскалем Боницером. После обеда посещает бани Перейр или «Одессу». Сидит на диете. Готовит свой доклад об Антониони, который должен делать в Болонье. Участвует в диссертационной комиссии в Нантере вместе Жаном-Франсуа Лиотаром. Дает интервью о ностальгии у французов и о фотографии. 10 февраля Мишель и Рашель Сальзедо уезжают в Израиль к родственникам Рашель, которые живут возле ливанской границы. Барт очень сблизился с ними после смерти Анриетты. Вместе с ними он участвует в еврейских праздниках, присутствует на церемонии обрезания сына сестры Рашель в Кретёе в декабре 1979 года. Предыдущим летом они втроем устроили паломничество в Бедус: братья растроганно вспоминают о том, как они прожили там год в 1934 году, в начале болезни Барта, заставившей его окончательно порвать с детством. Каждую субботу по утрам он читает два своих курса в Коллеже, затем обедает с близкими учениками из семинара на улице Турнон. С тех пор как курс перенесли со среды на субботу, проблемы с освещением, микрофонами, которые в то время постоянно возникали в Коллеж де Франс, лишь обострились, так как технический персонал часто отсутствует. Вероятно, именно поэтому 25 февраля 1980 года после обеда у Франсуа Миттерана Барт хотел проверить, в каком состоянии оборудование для его занятия по Прусту и фотографии: он хочет показать на проекторе фотографии Надара, а так как весь курс основан на комментарии, желательно избежать неприятных сюрпризов.
22 февраля он пересматривает свои записи, заполняет налоговую декларацию. После обеда к нему приезжает съемочная группа с канала TF1, чтобы записать передачу о фотографии. Барт идет на прием в Центр Даниэль-Дуади, в котором снова встречается со старыми друзьями по санаторию, но в тот день обстановка кажется ему слишком мрачной, поэтому он сразу уходит. Он выпивает с Клод Мопоме, затем ужинает с Клодом Жанте в ресторане возле Коллеж де Франс. В субботу 23 февраля он дает свое одиннадцатое занятие в этом году и вместе с группой обедает в китайском ресторане. После обеда прогуливается по Монмартру. Ужинает у Юсефа Баккуша и на минуту заходит на вечеринку, устроенную Франсуа Флао. В воскресенье с утра идет на рынок, часть дня читает диссертации, затем едет в аэропорт Орли встречать Мишеля Сальзедо, вернувшегося из Тель-Авива. Он везет его в Bofinger, где к ним присоединяются друзья. В понедельник 25 мая он встает поздно. Печатает на машинке свой текст о Стендале перед тем, как отправиться на обед на улицу Блан-Манто. После обеда его сбивает грузовик на улице дез Эколь.
Это был «холодный, желтый» день, записал Барт перед уходом в своем ежедневнике. Он прожил еще месяц. К нему приходили, но он не поддерживал ни с кем отношений. Он больше ничего не сделал, ничего не написал. Он умер 26 марта 1980 года в 13:40, в больнице Питье-Сальпетриер.
Примечания
1
В Арденнском аббатстве, близ Кана, находится Институт современных печатных архивов (Institut mémoires de l’édition contemporaine, IMEC). – Прим. ред.
2
Ссылки на работы, переведенные на русский язык, сопровождаются указанием на русское издание. – Прим. ред.
3
«On échoue toujours à parler de ce qu’on aime», in Tel Quel, automne 1980 (OC V, p. 906–914, p. 914).
4
По его словам, Франсуа Валь и другие редакторы Seuil не хотели говорить правду о состоянии Барта, поскольку авария была связана с обедом у Миттерана, что не преминули бы отметить журналисты, а это могло запятнать будущую избирательную кампанию (из интервью с автором от 3 сентября 2013 года).
5
Philippe Sollers, Femmes, Gallimard, 1983, p. 133.
6
Philippe Sollers, Femmes, p. 126.
7
Eric Marty, Roland Barthers, le métier d’ecrire, Seuil, coll. «Fiction & Cie», 2006, р. 102.
8
Julia Kristeva, Les Samouraïs, Gallimard, coll. «Folio», 1990, p. 405. Сегодня очень трогательно параллельно читать пересекающиеся повествования о смерти Барта в «Женщинах» и в романе Кристевой. Псевдонимы не идентичны, но Верт и Бреаль – это два ярких образа одного и того же человека, плод привязанности, несущий на себе отпечаток личности их авторов: неоднозначный у Соллерса, привлекательный и хрупкий у Кристевой.
9
Denis Roche, «Lettre à Roland Barthes sur la
