но он ее проглотил. Проглотил ложку, можете вы себе такое представить? Кровь хлынула у него изо рта. Потоки крови! Потом он вскочил на самую большую из своих серых лошадей, он назвал ее Нис, в честь страны снов и грез, и поскакал на юго-восток, в белые земли Эмпатики, взяв с собой кое-какие вещи, которые положил перед собой на седло, – он улыбнулся. – Здесь много еды, но ему она не нужна, как вы понимаете. Ушедший больше не ест.
– Подождите минутку, беру таймаут, – Сюзанна сложила руки буквой «Т» (этому она научилась у Эдди, хотя в тот момент и не помнила об этом). – Если он проглотил ложку с заостренной кромкой и порезал себе горло…
– Леди Галка начинает видеть свет в конце тоннеля! – вскричал Фумало и вскинул руки в воздух.
– …как он вообще мог что-то сделать?
– Ушедший не может умереть, – ответил Фимало, словно объяснял очевидное трехлетнему ребенку. – И вы…
– Вы бедные глупыши… – с притворным добродушием вставил его партнер.
– Вы не сможете убить того, кто уже мертв, – закончил Файмало. – Что же касается Алого Короля, твои револьверы, Роланд, могли бы прикончить его…
Роланд кивал.
– Передаваемые от отца – сыну, со стволами, изготовленными из великого меча Артура Эльдского, Эскалибура. Да, это тоже часть пророчества. Которую он, разумеется, знал.
– Но теперь он обезопасил себя от них. Оказался вне их досягаемости. Он – Не-мертвый.
– У нас есть основания верить, что он заперт на балконе Темной Башни, – сказал Роланд. – Не-мертвый или нет, он никогда не смог бы подняться на вершину без одного сигула из Эльда. Конечно, же, если он знал так много о пророчестве, то знал и об этом.
Файмало мрачно улыбнулся.
– Ага, но, как Горацио удерживал мост в истории, рассказанной в мире Сюзанны, так и Ушедший, Алый Король, удерживает Темную Башню. Он нашел способ проникнуть в нее, но не смог подняться на вершину, все так. И пока он удерживает ее, ты тоже не сможешь туда подняться.
– Такое ощущение, что старина Король Алый рехнулся не до конца, – вставил Фимало.
– Спятивший, как лиса! – добавил Фумало, постучал себя по виску… а потом вдруг расхохотался.
– Но, если вы пойдете дальше, – продолжил Файмало, – то принесете ему сигулы Эльда, которые ему нужны, чтобы стать хозяином Башни, которая пока взяла его в плен.
– Сначала ему придется взять их у меня, – ответил Роланд. – У нас, – говорил он без драматических интонаций, словно речь шла о погоде.
– Твоя правда, – согласился Файмало, – но подумай вот о чем, Роланд. Ты не сможешь убить его ими, но есть вероятность, что он сумеет отобрать их у тебя, потому что ум у него дьявольский и возможности огромные. Если ему это удастся… что ж! Представь себе мертвого короля, и безумного, на вершине Темной Башни, с парой великих древних револьверов! Он мог бы править оттуда, но я думаю, учитывая его безумие, он предпочтет обрушить Башню. И это он сможет сделать, независимо от того, уцелели Лучи или нет.
Файмало пристально смотрел на них, стоя на прежнем месте, на дальнем конце моста.
– А потом все погрузится во тьму.
4
В последующей паузе собравшиеся у моста обдумывали услышанное. Первым заговорил Фимало, и в его голосе слушались чуть ли не извиняющиеся нотки.
– Цена, может, и не была бы столь высока, если бы речь шла только об одном этом мире, который мы можем назвать Ключевым Башенным, раз уж Темная Башня не существует здесь в виде розы, как во многих других мирах, или в виде бессмертного тигра, как в некоторых, ли в виде э… собаки Роувер, как по меньшей мере в одном…
– Собаки по кличке Роувер? – ошеломленно переспросила Сюзанна. – Ты так говоришь?
– Леди, у тебя воображение, как у наполовину сгоревшей палки, – голос Фумало переполняло глубочайшее презрение.
Фимало пропустил его слова мимо ушей.
– В этом мире Башня и есть Башня. В том мире, где ты недавно побывал, Роланд, большинство биологических видов нормально размножаются, и многие живут хорошо. Там есть энергия и надежда. Пойдешь ты на риск уничтожения того мира, точно так же, как и этого, и всех других миров, которых сэй Король коснулся своим воображением и которые притянул к себе? Ибо не он создал их, ты понимаешь. Заглянув в пупок Гана Ганом не становятся, хотя многие творческие люди, похоже, придерживаются такого мнения. Ты пойдешь на такой риск?
– Мы только спрашиваем, не стараемся в чем-то тебя убедить, – подхватил Файмало. – Но правда такова: теперь этот только твой поход, стрелок. Вот в чем дело. Никто не посылает тебя дальше. Как только ты оставишь позади этот замок и ступишь в Белые Земли, ты и твои друзья окажетесь вне досягаемости ка. И тебе нет нужды идти туда. Все, через что ты прошел прежде, служило одному: помочь тебе спасти Лучи, спасение которых гарантировало вечное существование Башни, оси, на которой вращаются все миры и все живое. Это сделано. Если ты повернешь назад, мертвый король навсегда останется в темнице, в которой сейчас и заточен.
– Хрен тебе, – фыркнула Сюзанна, грубостью не уступая Фумало.
– Правда твои слова или ложь, – ответил Роланд, – я все равно пойду дальше. Потому что обещал.
– И кому же ты дал это обещание? – взорвался Файмало. Впервые с того момента, как он ступил на замковую часть моста, Файмало расцепил руки, поднял их и откинул волосы со лба. Жест этот красноречиво показывал его раздражение. – Нет в пророчестве такого обещания, я тебе точно говорю!
– И быть не может. Это обещание я дал самому себе и собираюсь сдержать слово.
– Этот человек такой же безумец, как Ушедший Алый, – в голосе Фумало слышалось уважение.
– Хорошо, – Файмало вздохнул и вновь сложил руки на груди. – Я сделал все, что мог, – он кивнул двум другим третям тройни, которые опять повернулись к нему.
Фимало и Фумало опустились на одно колено: Фимало – на правое, Фумало – на левое, сняли крышки с плетеных корзин, которые принесли, и наклонили их вперед. Сюзанне тут же вспомнилось, как модели показывали призы в телевикторинах «Правильная цена» и «Сосредоточенность».
В одной лежала еда: жареная свинина и курятина, коровья лопатка, кругляки розовой ветчины. Сюзанна почувствовала, как ее желудок расширяется, готовый заглотить все, и ей с трудом удалось подавить стон, поднимающийся из груди. Рот переполнился слюной, и она подняла руку, чтобы стереть избыток с губ. Они знали, что она стирает слюну, с этим она ничего не могла поделать, но, по крайней мере, она отказала им в удовольствии увидеть, как наглядное свидетельство ее голода блестит на губах и подбородке. Ыш тявкнул, но остался на месте, у левого сапога стрелка.
Во второй корзине лежали два больших толстых крупной вязки свитера, один зеленый и один красный, рождественских цветов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
