Бланкисты поддержали не только социальную, но и политическую программу прудонизма, считая возможным отступать от нее только временно, под влиянием критических обстоятельств.
Коммуна выдвинула модель нового политического устройства как федерации свободных коммун.
Несмотря на сохранение бюрократической организации власти и неизбежные в условиях гражданской войны ограничения демократии и тенденции к авторитаризму, Парижской коммуной была практически начата реализация модели демократического, освободительного социализма, которую можно кратко описать формулой: производственное и территориальное самоуправление + локальная демократия и федерализм + социальное государство.
Социалисты разных направлений стали претендовать на наследство Коммуны. Но все признавали – Коммуна стала примером сотрудничества социалистов разных направлений. Возможность и продуктивность такого сотрудничества – один из важнейших уроков Коммуны. Опыт ХХ века – от Российской революции до Народного фронта в Испании – показал, что неизбежная в таком союзе фракционная борьба может вырождаться в настоящую войну на уничтожение, если один из союзников изначально стремится к монополии на власть.
Признаки усиления борьбы за монополию на власть в социалистическом движении проявились как раз в год Коммуны в Интернационале. Дальнейшее развитие событий подтвердило тенденцию, которая в Коммуне лишь наметилась – установление диктатуры в освободительном социалистическом движении ведет не к консолидации сил, а к расколу.
* * *
Вполне естественно, что короткий опыт Парижской коммуны оказался наиболее продуктивным в области программы-минимум социалистов – в сознании социального государства. Эти минималистские задачи еще не были отделены опытом истории от собственно социалистических задач. Постепенно задачи социального государства стали вытеснять социалистические задачи в программе социал-демократии Второго интернационала. Во многом марксисты, включая Каутского, точно уловили тенденции своей эпохи. Но они не поняли, что эти тенденции вели тогда не к социализму, а к государственно-монополистическому индустриальному обществу (индустриальному этатизму) и органически связанному с ним социальному государству. Эта система не соответствует критериям социализма как общества без классовой иерархии, в котором господствует общественная (а не государственная) собственность на средства производства.
Социальное государство – система государственных мер и структур, которые защищают социальные права работников и уязвимых слоев населения, а также снижают уровень социального расслоения общества с помощью правовых гарантий и путем перераспределения средств через государственные и общественные структуры. Это – способ осуществления части социалистической программы, который по своему механизму является не социалистическим, а бюрократическим. При отождествлении социализма и социального государства (что встречается у социал-демократов) предпосылка решения задачи отождествляется с самой задачей, и тем самым задача подменяется. Изначальная задача социализма – преодоление социального разделения на эксплуататоров и эксплуатируемых, господствующую элиту и управляемые трудящиеся массы. Преодолев разделение труда и управления, социализм был призван решить гуманитарную задачу восстановления целостности человеческой личности, очеловечивания человека, превращения его в собственно человека из полу-инструмента и тяглового или дикого полу-животного.
Решение главной, сущностной задачи социализма – преодоления классового разделения – должно было по идее социалистов повлечь преодоление основных негативных сторон капитализма – нерационального расходования ресурсов, устойчивой, социально закрепленной нищеты, государственного авторитаризма и др. То, что решение этих проблем социализм должен был обеспечить автоматически, еще не значило, что хотя бы частично этого не мог сделать и капитализм или возникающее на его основе другое классовое общество (ХХ век показал, что им может быть бюрократический вариант индустриальной организации, индустриально-этократическое общество). Но это также не означает, что «рациональное» общество без безработицы, со страхованием и государственным планированием – уже социализм.
Социальное государство обеспечивает работнику гуманные условия труда, досуга и поддержки в старости, помощь социально-слабым слоям. Эти требования социалистического движения под давлением слева стала осуществлять буржуазно-бюрократическая правящая элита. Причем в той степени, в которой это не угрожало существованию основ капитализма. Социальное государство предполагает социальную защиту, но вовсе не обязательно – социальную и экономическую демократию.
Промежуточное положение социального государства между капитализмом и социализмом предопределяет такие его черты, как неустойчивость (в капиталистическом обществе время от времени побеждают опирающиеся на крупный капитал либеральные силы, которые демонтируют институты социального государства) и бюрократические издержки (значительная часть отчуждаемых у общества ресурсов уходит на поддержание функционирования бюрократического аппарата). Но в любом случае недостатки социального государства, которые отчетливо проявились в ХХ в., не должны заслонять от нас его важнейшую заслугу – оно на практике открыло эпоху преодоления нищеты трудящихся классов. Как бы ни было несовершенно социальное государство, как бы ни было непоследовательно смягчение им недостатков капитализма, без него – страдания миллионов людей были бы сильнее, а предпосылки посткапиталистического (социалистического) общества – слабее.
* * *
Успехи социал-демократии, выросшей из марксистского корня, были связаны с воплощением в жизнь идей не столько самого Маркса (здесь важнейшим ноу-хау оставалась только опора на рабочий класс — массовую и сплоченную социальную базу), сколько Блана, Оуэна и его учеников, прежде всего чартистов и кооператоров. Государственный реформизм предоставлял рычаг социальных преобразований, а успехи профсоюзного движения и кооперации давали возможность вернуться к прудоновской стратегии вызревания социалистического общества в недрах капитализма. Практика сблизила два реформистских течения с разными идеалами. Прививка прудонизма марксизму позволила уже в недрах капитализма начать движение за превращение рабочего класса в средний класс. Но эта прививка не превратила марксизм в прудонизм. Если в прудонизме эволюционная стратегия, бескровная революция и децентрализованная модель общества будущего были органически увязаны, то в марксизме отступление от идеи мировой революции и радикального перехода к диктатуре пролетариата разрушало всю концепцию, выводило ее за рамки социализма и превращало марксизм в социал-либерализм. Социал-демократия стала реализовывать свои задачи с помощью усиления государственного регулирования и разрастания бюрократии.
Бюрократический капитализм позволил «протолкнуть» капитализм через полосу кризисного развития в середине ХХ в., но он оставался лишь временной и вовсе не качественной альтернативой обычному капитализму. Выбор между господством предпринимателя и чиновника остается выбором между двух зол, и в новых условиях глобализации конца ХХ века бюрократическое регулирование показало свою слабость, «социальное государство» стало вытесняться системой неолиберализма. Принципиальной альтернативой капиталистическому и манипулятивному глобализму может быть только социализм.
Ветер с Востока:
прогресс, традиция и освободительное движение
Маркс противопоставляет «утопизму» настоящий научный социализм, который изучает тенденции развития общества и не строит умозрительных проектов. Тенденции развития капитализма указывают на концентрацию производства и капитала. Модель социализма (коммунизма) является предельной точкой этих процессов.
Два критерия зрелого коммунизма по Марксу – преодоление разделения труда и распределение по потребностям. Это сближает Маркса с народничеством и анархизмом, но, в отличие от русских теоретиков, он выводит преодоление разделения труда не из конкретных социально-экономических тенденций и явлений, а из философской конструкции, в соответствии с которой необходимо развивать прямо противоположную тенденцию индустриальной специализации, которая, дойдя до предела, отрицает самое себя. В этом проявляется важное свойство марксизма, который, провозглашая безгосударственный и неиерарахический идеал, предлагает двигаться в противоположном направлении.
Это связано с противоречивостью марксистского понимания прогресса как наблюдаемой эмпирически эволюции капиталистических отношений, которая с фатальностью ведет именно к желательному результату – коммунизму.
