не достал, но рижские не хуже парижских. Гости разглядывали, обнаруженные в мешочках варежки, авторучки и прочую чепуху. Потом мы снова стали пить и закусывать, посматривая на экран телевизора, где шел «Голубой огонек». Честно говоря, я уже забыл про Стропилина, когда раздался звонок. Не дверной, а телефонный. Наверное, кто-то из друзей по работе решил поздравить с Новым годом. Пребывая в этом благодушном заблуждении, я взял трубку.
— Александр Сергеевич? — спросил незнакомый мужской голос.
— Да, это я! — откликнулся я. — С Новым годом!
— И вас также, — буркнул неизвестный собеседник. — Тут вас кое-кто еще хочет поздравить…
— А-а, ну давайте его сюда…
В трубке был слышен какой-то невнятный бубнеж, а потом послышался дрожащий Кешин голос:
— Саня, это ты?..
— Я!.. Ты куда пропал?.. С Новым годом!
— И тебя, — еле слышно пролепетал он. — Сань, тут понимаешь… Люди одни… Они…
— Какие еще люди? — удивился я. — Ты где?.. Мы тут тебя ждем…
Стропилин что-то невнятно буркнул и в трубке послышался первый голос:
— Короче, Александр Сергеевич, — сказал он. — Приятель ваш у нас… И будет ли он праздновать Новый год с вами или… В менее приятном месте, зависит от вас…
— Я не понял, тебе чё надо, мужик!.. — гаркнул я, и вся наша маленькая компания уставилась на меня. — Ты кто такой вообще⁈
— Приезжайте в известное вам место, — все с той же интонацией, в которой угроза мешалась с вежливостью, проговорил чужак.
— В какое еще место?
— Там где вы встретили вашу нынешнюю пассию. Приезжайте. И чем скорее, тем лучше. И карту захватите!
— Какую еще карту⁈
— Автомобильную, которую вы украли в машине Эсмеральды Робертовны.
— Слушай, мужик, а не пошел бы ты…
И тут в трубке послышался отчаянный, хотя и отдаленный крик Кеши:
— Саня, приезжай!.. Не шутят они, а-а-а!.. Не бейте!..
— Слыхали? — осведомился незнакомец. — Так что если хотите получить вашего дружка невредимым, делайте, что вам говорят! И не вздумайте обращаться в милицию… В лучшем случае они найдут тело и предсмертную записку: «В моей смерти прошу винить Данилова Александра Сергеевича…». Все! Ждем!
В трубке раздались короткие гудки. Я швырнул ее на рычаг, потом наклонился и выдернул штекер из розетки.
— Что случилось? — спросил совершенно трезвый Курбатов.
— Вот что, граждане… — пробормотал я. — Хватит уже Ваньку валять… Устроили тут сабантуй, притворяемся словно ничего не знаем друг о друге… Кончились игрушки!
Гэбэшник посмотрел на женщин, мотнул головой и тех, как ветром сдуло. Подступил ко мне вплотную и повторил:
— Что случилось?
— Звонил какой-то урод… У них Стропилин… Кажется его там бьют, грозят инсценировать самоубийство и перевести стрелки на меня.
— Ого! — восхитился Витек. — Лихо! Видать, приперло… Чего хотят?
— Чтобы я привез на вписку карту.
— Какую еще карту?
— Автомобильную… Я ее взял из бардачка в машине подружки Эдвина.
— Черт! Что ж ты раньше молчал?
— Да, забыл я о ней… Обычная карта, не знал, что она ценность представляет.
— Где она у тебя? Покажи!
— Не помню… В сумке, наверное, до сих пор валяется…
— Неси!
Я кинулся к своей фальшивой «адисасовской» сумке, что висела на крючке в прихожей. Карта, действительно оказалась там. Я выдернул ее из сумки, из-за чего та сорвалась с крючка и шлепнулась на пол. Курбатов был уже тут как тут. Выхватил карту у меня, развернул.
— Интересная штуковина, — пробормотал он. — Эх, на пару часиков раньше бы… Копию бы сняли… Илга Артуровна!
Моя жена пулей выскочила из кухни, где они с Фросей сидели, тихо, как мышки.
— Посмотрите! — распорядился гэбэшник. — Копию снять мы не успеем…
— У меня есть десять минут? — спросила она.
Курбатов посмотрел на меня. Я кивнул. Илга взяла у трудовика карту и ушла в спальню.
— Машину бы мне, — пробормотал я.
— Сейчас! — буркнул Витек и двинулся туда, где у нас остывало мясо по-французски, и согревалась водка, а с экрана пел Кобзон.
Там гэбэшник снова включил телефон, набрал какой-то номер на диске.
— Дежурный?.. Курбатов говорит… Да-да, с Новым годом… Машину по адресу… Ах, видишь уже… Просто — машину, без группы… Поставить у ворот, оставив ключ в замке зажигания и ждать дальнейших указаний… Все. Жду!
Он положил трубку и обратился ко мне:
— Слушай, Саня, внимательно… Сядешь за руль. Машину оставишь за квартал до нужного тебе дома. Дальше действуй сам… Я тоже поеду в том же направлении, но не вместе с тобой и не сразу. Постараюсь подобраться к этой вписке как можно ближе. Нельзя их спугнуть. Очень рассчитываю на твою выдержку. Отдавай карту, забирай Стропилина и дуйте оттуда. По крайней мере — попытайтесь уйти. Ну и, разумеется, постарайся запомнить все, что ты там увидишь, услышишь, почувствуешь или заподозришь. Сдается мне, что дело не только в карте, но и в тебе. Карту они могли бы попытаться выкрасть.
Вошла Илга. Протянула карту.
— Все в порядке, Виктор Сергеевич, — сказала она. — Если вы мне достанете точно такую же, я нанесу на нее все обозначения.
— Спасибо, Илга Артуровна, — откликнулся тот. — Обязательно — достану!
Я взял карту и пошел в прихожую одеваться. Илга двинулась было за мною следом, но Курбатов ее придержал. Из кухни вышла Ефросинья, молча проводила меня взглядом. Теперь в ней не было ни следа бабьей дури. Наконец-то, я увидел сотрудницу Витька такой, какой она есть на самом деле. Одевшись и обувшись, я вышел в подъезд, спустился по лестнице, вышел во двор. Сразу увидел за воротами силуэт обыкновенных «Жигулей». Ну да, а что я хотел? «Мерс»?
Дверца оказалась открытой, а рядом — никого. Ключи торчали в замке зажигания. Четко работает Кэй Джи Би. Может, они и ствол оставили в бардачке? Я открыл — пусто. Ну, я в общем, и не надеялся. Зачем им пальба с мало предсказуемым результатом? Захлопнул дверцу, завел машину. Поехал. В новогоднюю ночь улицы были пусты, и я гнал, не слишком заботясь о соблюдении правил. Риск, конечно, был. Нарвусь на ГАИ, а у меня ни прав, ни документов на машину. Да я еще и вдетый по случаю праздника. Начну на КГБ ссылаться, на смех поднимут и в обезьянник засунут
