делать, проводил дни в праздности и даже не осознавал этого…
– Покуда я не дала вам пинка под хвост, – закончила незаметно подкравшаяся Фергия. – Отличная мысль, Вейриш!
– Только он не дракон, – сказал я.
– Ваша кровь в нем точно есть. Хоть капля, но есть, уверена, – заявила она и уселась напротив. – Возможно, человеку достаточно и такой малости, и если наш враг накрыл проклятием весь Адмар, то…
– Почему же оно не подействовало на нас? – перебил Аскаль. – Ведь мы его потомки!
Фергия развела руками.
– Мы непременно это обдумаем, только немного позже, а пока… посмотрим, как рашудан отреагирует на цветущие ветви из волшебного сада. Может, в нем проснется хоть какой-то интерес к жизни?
– Хотелось бы надеяться, – невесело усмехнулся Энкиль и добавил вполголоса: – Потому что дать отцу пинка я не решусь…
Глава 23
Бардазины ушли сразу после заката – он еще не успел отгореть, и верблюды отбрасывали на красный в лучах заходящего солнца песок причудливые тени.
Моя собственная тень летела чуть позади – я мог видеть ее краем глаза, и мне казалось почему-то, будто кто-то неотступно следует за мной и неотвратимо настигает. Странно, мне ведь даже сражаться с сородичами не приходилось, детские игры в догонялки не в счет. Откуда же эти мысли?
«Все слишком сильно запуталось», – подумал я, заложив круг над Проклятым оазисом и, по возможности, мягко приземлившись, а то починенная сбруя могла снова не выдержать.
– Ты позволила нарвать веток, – напомнил Фергии Энкиль, размяв ноги. Может, он и был хорошим всадником, но мой хребет – далеко не удобное седло.
– И я сдержу обещание, – кивнула она. – Иди и сорви, какие понравятся, а лучше аккуратно срежь. Только не ломай деревья, я предупреждала, помнишь? Хранитель сада присмотрит за тобой.
– Я с тобой, – сказал Аскаль, и они направились прочь по аллее.
Когда братья отошли достаточно далеко, Фергия шепнула:
– Лалира?
– Слушаю, – отозвался ветер в кронах.
– Не поможешь ли этим двоим выбрать то, о чем просят их сердца?
– Конечно, – ответила джанная. – Не то и впрямь поломают сучья, а это не дело. Я прослежу.
– Благодарю, – сказала Фергия. – А не ответишь ли ты мне на один ма-аленький вопрос? Не понравится он тебе – промолчи.
«Будто по молчанию нельзя сделать выводы», – подумал я.
– Спрашивай, – после паузы сказала Лалира.
– Это ты создала ложные следы для беглецов? Ровным счетом дюжину.
Лалира молчала, и только легкий ветер перебирал лепестки цветущих слив.
– Я, – гулко вздохнула джанная наконец.
– Что же они пообещали тебе взамен?
– Ничего. Я и не показывалась им. Они пришли измученные, остановились в роще, и пока мальчик спал, девочка взывала о помощи. Она – дочь пустыни, как и я. Разве могла я оставить ее в беде? Она ведь не золота просила, не табун лошадей… – Лалира гулко вздохнула. – Просто хотела скрыться от чужих глаз и добраться до родных. Просила мать-пустыню спрятать ее следы. Я умею и прятать, и наводить морок, вот и…
– И, главное, не перестаралась, чтобы не заметно было, какая сила задействована, – вздохнула Фергия. – Полезное умение… Покажешь потом?
– Покажу, – отозвался сад гулом ветвей. Мне почудилось в нем виноватое облегчение.
Да ну, глупости! Неужели Лалира, могущественная джанная, опасается хрупкой и слабой человеческой колдуньи? И о чем они договорились на самом деле, хотел бы я знать? Фергия ведь правды не скажет, Лалира – тем более…
– Вот и славно, – сказала Фергия и привычно завопила: – Ургу-у-уш! Седлай лошадей!
– Всех? – послышался в ответ измученный голос.
Право, Ургуш не слишком перетруждался, но изображать изморенного работой невольника умел превосходно.
– Только для гостей, – ответила она, и мне почудился выдох облегчения, такой же гулкий, как у джаннаи. И то, седлать кобылу Фергии – занятие не для слабых духом. – Вы, Вейриш, выспитесь как следует, а вечером снова приезжайте. Нас ждет развязка этой истории, и, думаю, вы захотите присутствовать.
– Вы намерены позвать сюда Ларсия и… столкнуть его нос к носу с этими двумя? – негромко произнес я.
– Ну да, а что еще прикажете делать? Иначе они сроду не договорятся. И потом, если Ларсия удастся убедить, что все не так уж скверно, мы получим доступ к рашудану.
– Все-таки согласны, будто и его накрыло проклятием?
– Нет, как раз в это я не верю, – серьезно ответила она.
– Но вы же сказали…
– Я много чего говорю, Вейриш! – перебила Фергия. Вот с этим я готов был согласиться. – Да, интересная гипотеза, но не более того. По срокам не сходится, так что, думаю, рашуданом просто овладели лень и апатия как следствие безделья и всевозможных излишеств. У него, судя по всему, не слишком твердый характер. Он еще долго держался, а теперь…
– Что – теперь? – требовательно спросил я.
– Не знаю, я этого вашего рашудана не видела и даже по рассказам плохо представляю, – развела руками Фергия. – Что-то, видимо, произошло. А может, ничего не происходило, просто он убедился, что сыновья выросли и не дадут себя в обиду, что главный советник растит себе замену и не оставит Адмар, а следовательно, можно самоустраниться и предаваться праздности и утехам до самой смерти. Посмотрим, а пока…
Она не договорила и сделала мне знак помалкивать: из-под деревьев вышли братья, оба с охапками цветущих ветвей в руках.
– Они сами к нам наклонялись, – словно извиняясь, произнес Энкиль, и Аскаль добавил:
– Мы вовсе не хотели срезать так много. Я думал, хватит двух-трех…
– Обрезка деревьям только на пользу, – отмахнулась Фергия. – Оно, конечно, лучше проводить ее по осени или ранней весной, но это ведь не обычный сад. Раз хранитель решил, что вам нужно именно столько, так тому и быть.
– Да, а то вы лопнете, если съедите все созревшие на этих ветвях сливы, – сказал я вполголоса, но она услышала и взвилась:
– Вейриш! Можно подумать, я вас не угощала! Кому я посылала полные корзины, а? Значит, ели и нахваливали, а теперь выходит, я одна все это… употребила? В следующий раз пошлю Ургуша на базар торговать, вот что!
– Я вовсе не это имел в виду! – защищался я, но какое там…
– Только мы не подумали о главном, – сказал Аскаль, глядя на белые цветы.
– О чем? – тут же угомонилась Фергия. По счастью, остывала она так же быстро, как вспыхивала.
– Как доставить их отцу, – пояснил Энкиль. – Я говорил: не помню, когда последний раз видел отца не на церемонии. И мы не можем просто прийти к нему и подарить, потому что…
– Потому что цветы завянут, пока мы станем дождаться аудиенции, – закончил Аскаль. – Все напрасно.
