Квазимодо и наводчик безуспешно пытались навести орудие. Угла возвышения не хватало, стрела смотрела то в воду, то в борт несчастного драккара. В короткие моменты, когда в прорези появлялась темная шкура монстра, Квазимодо не успевал выстрелить. Стурворм ревел и лез, раскачивая корабль, как игрушку.
Теа балансировала на прыгающей палубе. Держаться было нечем – руки занимал натянутый лук. Измученные веслами и огрубевшие пальцы с трудом удерживали тетиву. Лиска следила за башкой монстра, выбирая момент. Ящер мотал головой, украшенной глубоко вонзившейся в глазницу стрелой с пестрым оперением. В другой глаз никак не попасть. Повинуясь своему охотничьему опыту, Теа выбрала мишенью впадину чуть ниже длинных челюстей ящера. Стрела пробила шкуру…
Стурворм содрогнулся и замер словно парализованный. В мгновении тишины – даже люди перестали кричать – змей стоял, задрав в небо полуслепую голову.
Квазимодо наконец справился с непослушным орудием. С металлическим звоном ударила смертоносная машина. Получив мощный удар стрелой, на две трети ушедшей в бок, стурворм начал медленно заваливаться в воду. Фонтан брызг едва не утопил драккар и щедро окатил радостно вопящих людей.
– К делу! – ревел на корме капитан Кехт. – Заряжай!
– А куда целить-то? – пробормотал Квазимодо, торопливо взводя механизм.
Двух уцелевших ящеров нигде не было видно. Потянулись томительные мгновения – люди ждали атаки затаившихся змеев. Вот-вот дрогнет палуба, захрустят доски обшивки под мощным, может быть, губительным для когга ударом. Нет – тишина. Стурвормы всегда охотились парами, и, видимо, уцелевшая пара решила отступить.
Кто-то захохотал первым. Вопли, ругательства и смех перекрыл рев капитана Кехта.
– Ну, герои Глора, не время праздновать. В трюме полно пробоин, драккар того и гляди отправится на дно. За дело, если хотите войти в порт как должно настоящим морякам. На помпах не щадить спин. С течью живо разобраться. Дезертиры могут заслужить прощение, если драккар останется на плаву. Оборотня под замок, одноглазого туда же, пусть в Глоре… – Капитан осекся…
Лица моряков обратились к носовой надстройке. Рыжая девка неспешно накладывала на тетиву новую стрелу. Одноглазый стоял, небрежно облокотившись об эвфитон.
На корме что-то глухо стукнуло. Капитан Кехт лежал на спине, и пробившая его лоб стрела весело подрагивала на ветерке пестрым оперением.
Теа, пустившая стрелу не думая, шагнула к трапу. Ее переполняла ярость.
– Ну, герои Глора? Кому еще кажется, что меня можно сажать в клетку? Я свободная кицунэ!
Внизу у трапа начали собираться люди из команды драккара. Особой воинственности на их лицах не было, даже Черный еще смущенно улыбался. Сурово выглядела только Бонга, вооруженная двумя копьями. Нога кашлянул:
– Э-э, может, хватит? Капитан что-то не то сейчас говорил.
С кормы протолкался опоясанный мечом Куп, и с ним приобретший довольно странную походку помощник капитана.
– Драки не будет, – сказал Куп и улыбнулся.
Помощник мрачно посмотрел на рыжую девку и заявил:
– До Глора капитан «Высокого» – я. Никакой крови. Кто желает возмещения ущерба, пусть обращается в морской королевский суд. Девка, одноглазый и Лягушка пассажирами больше не являются. Договор был расторгнут при свидетелях. На моем корабле вам делать нечего. Что касается смерти капитана Кехта…
Квазимодо шагнул к трапу и быстро вставил:
– Что касается героической смерти капитана Кехта, то это истинная трагедия. Капитан руководил боем против проклятых змеюк и до конца оставался на своем посту. В горячке боя с превосходящими силами тварей его настигла скорая смерть. И никто не должен разносить клевету и прочие измышления, ставя под сомнения геройскую смерть капитана Кехта.
– Согласен, – пробурчал помощник. – Иначе это будет выглядеть смешно и недостойно. Зачем нам сложности? Но эта девка, – он грозно посмотрел на Теа, – пусть убирается немедленно. Я ее прощать не собираюсь. Если бы она тогда взяла на палец в сторону, попала бы мне не в ляжку…
– Я напугать хотела. Нечего дергаться было, – сказала рыжая.
– Да уж, напугала, стерва рыжая! – заорал новый капитан «Высокого». – Я бы тебя…
– Ущерб будет возмещен, – поспешно вмешался вор. – Договоримся полюбовно. Тогда недоразумение вышло.
Капитан засопел и оглянулся по сторонам:
– Чего стоим? Так и потонем в болтовне. Одну помпу спускайте на драккар. Мы с нашим грузом драгоценным все равно как мешок с дерьмом плавать останемся. А драккар сейчас на дно пойдет…
Выяснилось, что «Собачья голова» пострадала намного меньше когга. Воду откачали и вычерпали, незначительные течи законопатили. Мачта каким-то чудом уцелела. Пришлось повозиться с порванной оснасткой. Через сутки драккар был готов продолжить путь.
С «Высоким» дела обстояли куда хуже. Трюм был полон воды. На плаву когг поддерживал только непотопляемый груз ценной древесины. Корабль осел так глубоко, что волны плескались, почти заливая палубу. «Высокий» было решено вести на буксире.
Восемь дней драккар волок за собой полузатопленный «Высокий». Море оставалось удивительно спокойным для осенней поры, ветер дул ровный, но эти дни были нелегкими для пополненного экипажа «Собачьей головы».
Квазимодо блаженствовал, лежа на палубе «Высокого» и слушая, как поют и ворочают весла менее счастливые товарищи на драккаре. Вор с друзьями приказом капитана оказались подвергнуты странному аресту и путешествовали в одиночестве на беспомощном «Высоком». Теа признавала, что это лучшее время за все морское странствие. Они с вором беседовали и занимались более важными делами, по привычке забираясь в «ящик для лис». Ныр устроившись на корме, удил рыбу и прощался с морем. Великий Дракон бегал среди улова, пытаясь продегустировать все подряд. Нервные рыбы отвешивали ему оглушительные шлепки хвостами, и геккон вступал со скользкими врагами в самоотверженные схватки. Светило мягкое осеннее солнце, море оставалось милостиво. Правда, в полузатопленном трюме хранились пласты содранной со стурворма шкуры. Благоухали они совершенно оглушительно, но на подобные мелкие неудобства друзья внимания не обращали.
Корабли из осторожности шли в виду берега, и Квазимодо много рассказывал, показывая знакомые с детства ориентиры и вводя друзей в курс непростых нравов столицы северного побережья. И объясняя, что этот север – совсем не Север. Дорога друзей лежала в куда более холодные и суровые края.
Вечером, под монотонным моросящим дождем ведомый усталым драккаром «Высокий» вошел в порт великого Глора.
Глава 20
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
