Глава 20
Теа перебирала перчатки. Пять пар – просто вопиющая роскошь. Одну пару перчаток лиска купила сама – мягкие, прочные, полностью позволяющие чувствовать собственные пальцы. Другую пару подарил Ныр – добротные рабочие перчатки, призванные защищать руки во время любого тяжелого труда. Например, во время занятий греблей. Теа очень надеялась, что для гребли они понадобятся не скоро. Три пары принес озабоченный Полумордый, одни перчатки – чудесные, черные, расшитые красной шелковой нитью, почти неощутимые – настолько плотно облегают ладонь. Эти выглядели весьма вызывающе. Непонятно, по какому поводу следует такие перчатки надевать. Еще одна пара – тоже черная, крепко прошитая, с обрезанными пальцами. Ква утверждал, что эти предназначены для стрельбы из лука. Теа сильно сомневалась – ей приходилось видеть и наручи, и специальные браслеты, и даже кольца с крючком, якобы помогающие натягивать тетиву. Все это в Холмах считалось доказательством людского разврата и недомыслия и глубоко презиралось. Ныне у Теа весьма изменилось представление о человеческих умственных способностях, но если ты за много лет привыкла пользоваться луком определенным способом – имеет ли смысл переучиваться? Впрочем, забавные перчатки наверняка пригодятся. Вот третья пара, преподнесенная возлюбленным, порядком обеспокоила лиску – вполне обычной формы, из светлой дубленой кожи, только на диво толстые, и самое удивительное – не только украшенные меховой оторочкой, но и подбитые мехом изнутри. Это для чего же такие нужны? Полумордый обещал холод, но Теа казалось, «холод» будет чуть прохладнее, чем сейчас, – в Глоре горожане уже кутались в плащи и дружно ругали мерзкую, почти зимнюю погоду. Лиска не мерзла, могла бы обойтись и без плаща, но лучше не выделяться из толпы местных жителей. Но если станет, как уверяет Ква, в десять раз холоднее… Вор предупредил, что настоящую теплую одежду они купят в Новом Конгере, там ее умеют шить куда более подходящей для зимних путешествий. В горах бывает по-настоящему холодно, а за горами снег всегда лежит по полгода. Ничего себе. Полумордый об этих страхах долдонил еще по ту сторону океана, но только сейчас Теа начинала подозревать, как северная зима выглядит на самом деле. Впрочем, если люди там живут, неужели лиса не сможет? Ныру стоило бы волноваться куда сильнее, но фуа чувствовал себя прекрасно. Его неправильная нога в прохладную осеннюю погоду совершенно перестала ныть, всякие последствия воспаления исчезли. Лягушка перестал хромать и целыми днями пропадал в городе, иногда задерживаясь до темноты. Теа подозревала, что, кроме тщательного обследования лавочек, торгующих снастями и крючками, и экскурсий по рыбным рядам рынков, фуа заглядывает и в местечки куда более веселые и неприличные. Пухленькие податливые девицы северного побережья неизменно очаровывали утомленного морем Лягушку. Несколько жемчужин, реализованных многоопытным Квазимодо, весьма пополнили финансовые запасы друзей. Ныр просто в ужас пришел, узнав, сколько благосклонности веселых дев можно получить на деньги, вырученные даже за одну-единственную редкую жемчужину. Как бы не увлекся перепончатый любовник.
По горло загруженный делами Квазимодо пропадал в городе с утра до вечера. Добывал деньги, узнавал свежие новости о делах на Севере и подробности маршрута через горы. С деньгами все обстояло более чем благополучно. Убедившись, что подробностями смерти капитана Кехта никто всерьез не интересуется, вор почувствовал себя куда свободнее. Никакими противозаконными делами Квазимодо заниматься пока не думал. Лиска совершенно права – законы нужно нарушать только когда нет иного выхода. Но и так дела шли хорошо. Удалась весьма успешная операция по реализации груза «Высокого». Черное заморское дерево сбыли с диковинной прибылью, и Квазимодо получил свой процент, намного превышающий даже самые смелые ожидания. Как ни странно, товаров с Желтого берега в город приходило мало. Кораблей возвращалось считанное количество. Продавали экзотические пряности, прочие мелочи. Ходили в невольничьих ошейниках немногочисленные «желтки». Как ни странно, те из невольников, что выжили после мучительного путешествия, выглядели поздоровевшими и даже упитанными. Сказывалось отсутствие убийственного нутта. Ядовитый орех тоже появлялся на рынках Глора как заморская редкость, но с торговлей им на удивление жестоко боролись. Квазимодо слыхал, что на этот счет была прислана специальная депеша от самого лорда-командора. Тех немногочисленных особенно предприимчивых фермеров, рискнувших попробовать разводить пьянящий орех на глорской земле, после публичных пыток повесили за ноги перед пустующим королевским дворцом. Вообще Глор производил впечатление города, с трудом оправляющегося после войны. Лучшие люди оказались за океаном, торговля только пыталась выйти на прежний уровень, потока сокровищ, который должен вот-вот хлынуть с покоренного Желтого берега, почему-то все не было. За два года подросло новое поколение, считающее, что только их смелости и находчивости и не хватает за океаном, дабы наконец отыскать залежи серебра, припрятанные тамошними тупыми туземцами. Формировались новые отряды кораблей для отправки пополнений Объединенному Флоту. Все это происходило крайне неторопливо – Глору явно не хватало знаний и наглости командора Найти. Экипажи «Высокого» и «Собачьей головы» начинали подумывать о новом походе за океан. Их опыт ценился очень высоко, выгодные предложения сыпались одно за другим.
Все это мало интересовало Квазимодо. Возвращаться ближе к лорду-командору, злопамятному овдовевшему лорду Дагда и прочим прелестям Желтого берега было бы непростительной глупостью. Мысли вора устремлялись в прямо противоположном направлении. Следовало торопиться – до зимы оставались считанные дни. Но на этот раз к дороге следовало подготовиться как следует. В голове Квазимодо крутилась уйма идей по поводу предстоящего путешествия, и они уже начинали воплощаться в жизнь.
Вообще жизнь пока была неплоха. За день вор порядком выматывался, но вечера искупали все. Друзья жили в гостинице средней руки. Две просторные комнаты, подушки вместо дорожных мешков, постельное белье, удивительно удобная кровать. Квазимодо с трудом вспоминал времена, когда спал на чем-то подобном. Теа подобной роскоши вообще никогда не пробовала – в Холмах мебель отличалась простотой и надежностью, но отнюдь не мягкостью и удобством. Зато фуа доставшуюся ему кровать сурово раскритиковал и предпочитал надежный пол, слегка облагороженный тюфяком и простынями. Ужинать Квазимодо водил друзей по самым приметным местечкам города. Далеко не самым шикарным, но неизменно славящимся прекрасной кухней. В свое время одноглазый оборванец нередко забирался на задний двор таверн для того чтобы нанюхаться умопомрачительных запахов и стащить что-нибудь черствое или подгоревшее. Ныне пришли иные времена. Друзья с интересом дегустировали пудинги, пряные свиные ребрышки, запеканки и десятки сортов пива, но по-настоящему Теа потряс лишь пирог-кулебяка с двенадцатью сортами начинки. Ныр, великий специалист по рыбе, ныл, жалуясь, что здесь все рыбные блюда портят тестом, овощами и прочими гадостями вроде гвоздики и тмина, но тарелки очищал исправно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
