«Да», – ответил Тревельян, направляясь к арке, что отделяла удобства.
Раздался долгий ментальный вздох.
«Жаль! Этот Пилот был приличным парнем… самым приличным среди плешаков… Говорил я тебе, сопляк малахольный, меня пусти за Курсом!»
«Как всегда, ты был прав», – признал Тревельян и сунулся в ванную.
Ифта Кии, во всей своей соблазнительной наготе, лежала в бассейне, в теплой водичке, и пузырьки воздуха, бившие из донных отверстий, ласкали ее нежную кожу. Она казалась не только живой и здоровой, но и была свежа, как майская роза: зеленые очи блестят, на алых губах мечтательная улыбка, изящный носик задран вверх. Увидев Ивара, она вытянула длинные стройные ножки, изогнула стан и хлопнула ладошкой по воде.
– Утренней радости, ньюри! Иди сюда, тут хватит места для двоих!
– Прости, но я очень устал, так что купайся одна, – сказал Тревельян и, подумав, добавил: – Радоваться нет причины, моя красавица. Этой ночью мы были на техническом ярусе – я, Второй Пилот, Третий Вечерний и двое слуг. Мы искали Курса, а когда нашли, он убил Пилота и ранил слугу. Но это еще не все плохие новости – Найя Акра исчезла. Сейчас ее ищут.
Изумрудные зрачки Ифты Кии засияли еще ярче.
– Ищут! Йездан великий! Может быть, не найдут никогда или обнаружат мертвой! Разве это плохая новость? С тех пор, как Джеб Ро привез меня в эту дыру, я лучше не слышала!
Тревельян вздохнул и направился в спальню. Он бодрствовал больше суток; глаза у него слипались, веки налились тяжестью, а кровать, к счастью, была уже свободна.
Еще до посещения Посольских Куполов, общаясь с кни’лина в Лунном пресс-центре, я не раз был свидетелем их приверженности культу лидерства. Это отмечают и такие авторитеты, как Та-цзуми и Дворкин в своей монументальной работе о кни’лина, и Яцухира Мицубиси в «Жизни на четвереньках»; есть свидетельства и других авторов. В любой группе кни’лина, временной или постоянной, спустя недолгое время появляется признанный лидер. Его позиция не закреплена навсегда, а зависит от внешних обстоятельств: скажем, во время застольной беседы лидером может быть Икс, на дипломатическом рауте – Игрек, а в критической ситуации, в момент какого-то серьезного бедствия, аварии, непредвиденной случайности, на эту роль выдвигается Зет. Такое выдвижение происходит в результате борьбы за лидерство, протекающей обычно в цивилизованных рамках, но иногда способной принять другие, более жесткие и даже весьма свирепые формы. Последнего я не наблюдал, но, представляя умозрительно такую ситуацию, нередко задавался вопросом: мог ли победить в подобной схватке честолюбивый уроженец Земли?
Чезаре Биано.
«Пять дней в Посольском Куполе кни’лина».
Глава 11
Панорамная запись
Сон Тревельяна был беспокойным. Снилось ему, что он опять юный стажер и что его опять послали на Пекло, урегулировать конфликт между Серым Трубачом и баронами Подножия Мира. Послали с целой командой, только не с опытными эмиссарами ФРИК, как было когда-то, а с десятью кни’лина: четыре похарас, пятеро ни и один зинто. Будто бы высадилась их миссия на какую-то вершину Поднебесного Хребта, но почему-то без скафандров и даже без масок, так что стали они задыхаться на шестнадцатикилометровой высоте и умирать среди снегов и льдов. Сначала Джеб Ро, за ним – Первый Лезвие и Зенд Уна, потом – Пилот и жрица Найя Акра. Сам Тревельян почему-то ни холода, ни удушья не испытывал, должно быть сознавая, что все это видится ему во сне, но кни’лина умирали друг за другом и в том же порядке, как это случилось на станции. Вот их осталось пятеро: угрюмый ботаник Вечерний, печальный Иутин, зеленоглазая красотка Ифта Кии, Глубина, глядевшая на Тревельяна с вызывающей усмешкой, и Курс, преобразившийся в железного монстра. Кто будет следующим?.. – озирая их лица, с тоской подумал Тревельян. Чей прах сгорит в святилище Йездана? Кого еще ждет погребальный кувшин, расписанный синими узорами? «Только не меня», – сказала Ифта Кии. Потом подошла к нему, прижалась всем телом и стала гладить нежной ладошкой по лицу. От нее исходил такой чудесный, такой сладкий аромат… Над Хребтом курились десятки вулканов, и Тревельян отлично помнил, что в этом районе Пекла дух стоит невыносимый. Но в его сне серой и дымом в нос не шибало, а пахло как в раю – цветами, свежей зеленью и женщиной.
Внезапно он понял, что уже не спит. Запах, и нежная ладошка у лица, и теплое женское тело, приникшее к нему, были так же реальны, как альков с постелью и стены из пластика первого лунного цвета. Ифта Кии обнимала его, ее игривые пальчики скользили по щеке, шее, затылку, а губы Тревельяна уже ловили набухший бутон соска. Возможно, все у них получилось бы на этот раз, но Ифта Кии вдруг испустила хриплый протяжный стон, и Ивар окончательно проснулся. Сев в постели, он ласково провел ладонью по хрупким плечам женщины и отодвинулся. Он чувствовал себя необычайно легким – похоже, Ифта Кии включила нейтрализатор тяготения. Если верить книге Клейста и опыту с Глубиной, кни’лина предпочитали заниматься сексом при пониженной гравитации.
Зеленые глаза женщины потемнели, рот обидчиво приоткрылся.
– Ты не хочешь? А я слышала, что земные мужчины очень похотливы. У тебя ведь нет предрассудков, Ивар Тревельян? Ты был с этой дрянью, с Глубиной, и все об этом знают… Все, кроме Найи Акра, которая не верит очевидному…
– Предрассудков у меня нет, и я весьма похотлив, – промолвил Ивар, быстро натягивая одежду. – Какие предрассудки у ксенолога? Я занимался любовью с женщинами двадцати миров, даже с такими, что не очень похожи на гуманоидов. Но сейчас, моя прелесть, не время. Я ведь сказал тебе, что Пилот погиб, а Найя Акра пропала. Это требует размышлений и ответных действий. Кстати… – Он повысил голос: – Станция! Найю Акра еще не нашли?
– Нет, ньюри Тревельян, – доложил криогенный разум. – В земных мерах поиски продолжаются уже три часа семнадцать минут.
– Долго, – заметил Ивар. – Ну, верхний ярус велик. Парк осмотрели?
– Еще не полностью.
– Вот видишь, какие у нас проблемы, – сказал Тревельян, стараясь не смотреть на соблазнительную наготу второго генетика. И, вспомнив свой сон, добавил: – Люди гибнут и исчезают… Кто следующий, моя радость?
Кажется, эта мысль отрезвила Ифту Кии. Ее глаза испуганно распахнулись, щеки побледнели; соскользнув с круглого ложа, она схватила свой сайгор и стала одеваться.
– Мне надо поразмыслить над случившимся, – вкрадчиво произнес Тревельян, возлагая на голову обруч. – Мои размышления были бы гораздо продуктивнее, если ты ответишь на несколько вопросов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
