— То, чем торгуют коробейники?
— Ну, да! Возьмите красного товару, разных ситцев и тому подобной прелести, затем захватите галантерейного. Словом, предоставляю вам право по вашему выбору и вкусу набить мне подобным добром эти два короба.
Осчастливленный столь лестным вниманием своего знаменитого начальника, юный агент с сияющим лицом помчался исполнять поручение Путилина.
Путилин посмотрел на меня и расхохотался.
— Помилуй Бог, доктор, какое у тебя глупое лицо! — воскликнул он.
— Благодарю покорно, Иван Дмитриевич, — ответил я. — Скажи, пожалуйста, для чего это тебе понадобились короба с товаром?
— Мы будем торговать.
— Час от часу не легче! Его превосходительство и доктор медицины в роли коробейников!..
— До завтра, доктор. Я заеду за тобой. Приготовься к путешествию.
ПУТЕШЕСТВИЕ. ТЕЛЕГРАММА ГУБЕРНАТОРАНа другой день мы выехали в четыре часа дня на пароходе «Свирь».
Признаюсь, я чувствовал себя великолепно. Предстоящее путешествие по воде — при прекрасной летней погоде — рисовало мне заманчивые картины.
Путилин был в своем обычном ровном расположении духа, зато губернатор Григорьев волновался весьма заметно.
— Что с вами, Григорий Григорьевич? — спросил Путилин губернатора, заметив это волнение.
— Боюсь за исход дела и, главное, за вас, Иван Дмитриевич.
— За меня? — улыбнулся мой славный друг.
— Вы не знаете, Иван Дмитриевич, какие у нас в губернии водятся отчаянные головорезы! У нас, ведь, что не говорите, немало «гиблых» мест.
— Ничего, Григорий Григорьевич, ничего, за меня особенно не тревожьтесь: если я не знаю ваших головорезов, зато и они не знают еще путилинских мертвых хваток. Шансы, значит, у нас одинаковые.
— Но на их стороне преимущество силы. Вы и ваш доктор — этого мало против шайки головорезов.
— Зато на моей стороне, повторяю, преимущество ловкости и находчивости. О, уверяю вас, что это посильнее самых острых топоров и ножей кровожадных злодеев!
Губернатор поглядел на моего друга с искренним изумлением: губернатору, привыкшему «наводить грозу» в своем служебном кабинете, казалось, очевидно, непостижимым, как это один человек рискует выступить на активную борьбу с неведомым количеством неизвестных злодеев.
— А скажите, пожалуйста, Иван Дмитриевич, если это не секрет, что это за большую поклажу вы везете с собой? Неужели для этого путешествия вам потребовалось столько вещей?..
В глазах губернатора светились огоньки любопытства.
Путилин лукаво улыбнулся.
— Здесь все — оружие, генерал, — спокойно ответил он.
— Как?! — воскликнул сильно озадаченный губернатор, — Эти два короба — полны оружием?
— Битком. Помилуй Бог, чего тут только нет! И револьверы, и пистолеты, и винтовки, и ножи, и кинжалы.
— Но, ради Бога, Иван Дмитриевич, для чего же вам такой арсенал? Что вы будете с ним делать?
— На этот вопрос я пока позволю себе вам не ответить, ибо я еще не в курсе дела. Вот когда я ознакомлюсь на месте...
Губернатор качал головой.
Вечером в каюте происходило совещание.
— Скоро, Григорий Григорьевич, нам придется расстаться с вами, а поэтому я должен преподать вам несколько инструкций.
Губернатор уселся против Путилина с торжественным и глубокомысленным видом.
— Итак, я с доктором высаживаюсь на пристани Вознесения.
Путилин разложил перед собой план, сделанный им собственноручно, и еще несколько листов бумаги.
— Вы следуете дальше. Тотчас по прибытии в вашу резиденцию, вы потрудитесь дать в Каргополь телеграмму следующего содержания. Пишите, ваше превосходительство.
Путилин походил в эту минуту на главнокомандующего.
Губернатор приготовился писать.
«Конфиденциально. Через двое суток отправляйте всю задержанную по моему приказанию ценную почту обычным трактом. Везти ее должны только двое: почтальон и ямщик. Конвоем возьмите четырех казаков. Старшему казаку преподайте следующие мои приказания-распоряжения, которые он должен исполнить с величайшей точностью: 1) почта должна остановиться в тридцати верстах, не доезжая села Бараны на последней почтовой станции; казаки должны всячески стараться скрыть то обстоятельство, что они конвоируют почту; 2) почта не должна трогаться в путь до тех пор, пока не явятся на почтовую станцию два лица. Эти лица — начальник Санкт-Петербургской сыскной полиции генерал Путилин и его друг. Казакам это должно стать известным. С момента появления Путилина (он сохраняет строжайшее инкогнито) казаки и все иные поступают под его команду и обязаны исполнять все его приказания. Олонецкий губернатор Григорьев».
— Написали?
— Написал. Фу-у, ну и телеграммища! — вздохнул с облегчением губернатор, привыкший только «подписываться» под бумагами.
— Да, длинненькая, — усмехнулся Путилин.
— Честное слово, Иван Дмитриевич, я ровно ничего не понимаю! — продолжал Григорьев.
— Ничего, это не беда; может быть, скоро поймете... Ну-с, а теперь, ваше превосходительство, оставьте нас наедине на полчасика с доктором. Ровно через полчаса я вас попрошу пожаловать сюда в каюту.
Губернатор, вид которого был чрезвычайно комично растерянный, покинул каюту.
«НУ ЧТО ЭТО ТАКОЕ»?! ВЫСАДКА. НОВАЯ ПОКУПКА ПУТИЛИНАС поразительной быстротой распаковал Путилин один из коробов и вынул оттуда охапку каких-то одежд.
— Живо одевайся! — бросил он мне, начиная переодеваться сам.
— Что это за одеяние, Иван Дмитриевич? — взмолился я.
— Весьма приличный костюм деревенских фургонщиков, любезный доктор. — Платье свое прячь сюда. Торопись. Мне надо еще чуть-чуть пройтись по твоей физиономии.
Делать было нечего, я лихорадочно оделся в костюм фургонщика, действительно, весьма приличный, и вскоре началась операция с моим лицом, правда, не особенно сложная, ибо Путилин, как он заявил, желал только «затушевать черты интеллигентности».
Над собой он работал еще менее.
Несколько быстрых, гениальных по ловкости гриммировки мазков — и предо мной стоял совсем незнакомый мне человек. Загорелое лицо: совсем другая, «простонародная» борода, согбенные плечи.
Путилин вновь упаковал короб и с усмешкой поглядел на часы (не на свои — золотой хронометр, а на простые серебрянные с такой же цепью).
— Скоро должен пожаловать его превосходительство... Гм... Бедный губернатор! Ему будет памятно знакомство со мной.
— Я думаю! — улыбнулся и я.
Прошло около пяти минут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
