Он увидел, что находится в одном из высоких узких здании. Освещение было тусклым, как будто являлось лишь отражением света, проникающего в дверь. Окон не было. Вместо полов в помещении были подстилки. Несколько птицеобразных существ сидело на этих подстилках. В стенах виднелись двери. По всей вероятности, это были шкафы или кладовки. Увиденное волновало и тревожило. Предположим, он установил связь с этими существами, кем бы они ни были. Может быть это только одному из них удалось стимулировать свою нервную систему с его. Предположим, он сам достиг того состояния, когда может видеть его глазами, слышать его ушами и чувствовать до некоторой степени то, что чувствует он. Но и в таком случае все эти ощущения остаются на уровне эмоций, являются чувственными впечатлениями.
Мог ли он надеяться перекинуть мост через пропасть и вызвать двигательный ответ в мускулах того существа? Мог ли он заставить его поворачивать голову, шевелить руками — в общем, заставить его двигаться так, словно управляет собственным телом? Нападение на корабль было произведено группой сообща действующих, вместе думающих существ. А что если взять под контроль Одного из этой группы? А вдруг при помощи одного можно влиять на всех?
Его мгновенное видение передалось ему глазами одного из существ. То, что он испытывал до сих пор, не указывало на групповой контакт. Все это было похоже, будто человека поместили в темную комнату с отверстием в стене. Сквозь него и пробивался слабый свет. По случайно проникающим туманным изображениям он должен был судить о внешнем мире. Он мог быть вполне уверен в том, что картины верны. Но они не совмещались со звуками, проникающими через другое отверстие — или пол, или потолок.
Люди могут услышать звук, если его волна достигает частоты колебания до двадцати килогерц. Так устроено ухо. Так создана природа на уровне нервов. Под гипнозом человек может шумно веселиться в то время, как его мучают, и вопить от боли, когда его слегка пощекочут. Стимуляторы, означавшие боль для одной разумной расы, вообще ничего не значили для других.
Гросвенф мысленно сбросил с себя напряжение. Сейчас ему не оставалось ничего, как расслабиться и ждать… И он терпеливо ждал.
Теперь он думал о том, что возможно существует связь между его собственными мыслями и получаемыми им ощущениями. Эта картина помещения внутри дома — каковы были его мысли перед тем, как она появилась? Кажется, главным образом, он представлял себе структуру глаза. Связь была настолько очевидной, что его сознание, единственное, что от него осталось — волновалось. Было и еще одно обстоятельство, заставившее его удивиться. До сих пор он старался видеть и чувствовать, не включая свою нервную систему, а стараясь подключить ее к чужой. И все зависело от установления контакта и контроля над группой, напавшей на корабль.
Внезапно он увидел, что появилась опасность. Нужно было контролировать собственный мозг. Некоторые участки должны были быть эффективно блокированы и поддерживаться на минимальном действующем уровне. Другие — должны были быть приведены в состояние особой чувствительности с тем, чтобы все поступающие ощущения могли достигать их с большей легкостью. Как хорошо натренированный психолог, причем аутогипнотический психолог, он мог выполнить обе задачи.
Главное, несомненно, зрение. Затем мускульный контроль. Надо быть начеку. Безусловно его ощущениями пытается руководить группа инопланетян.
Его размышления прервали разноцветные вспышки. Гросвенф лишний раз убедился, что он не ошибается, принимая решения. Он понял, что идет по верному следу. В это время изображение внезапно прояснилось и на этот раз осталось ясным.
Обстановка была прежней. Те, кто контролировал его, все еще сидели на насестах внутри высокого здания. Лихорадочно надеясь на то, что изображение не исчезнет, Гросвенф принялся концентрироваться на движениях мускулов Риим. Сложность состояла в том, что он даже приблизительно не мог объяснить, каким образом птице-человеки двигаются. Его хроно-зрительный образ не способен был включить в себя в деталях миллионы клеток, ответственных за движение одного пальца. Теперь он подумал о целой конечности, но ничего не произошло. Потрясенный, но полный решимости, Гросвенф попробовал гипнотизировать символами, используя ключевое слово, заключавшее в себя весь смысл процесса. Одна из рук медленно поднялась. Еще один ключ, и его контролер осторожно встал. Потом он заставил его повернуть голову. Он действовал на птицеобразного тем, что внушал ему — тот ящик, этот шкаф и этот чулан — «мои». Воспоминание едва задело уровень сознания. Существо знало, что ему принадлежит и соглашалось поступать согласно чужой воле, не сопротивляясь ей.
Нелегко было Гросвенфу справиться с волнением. Упорно и терпеливо он заставлял вставать и опять садиться, поднимать и опускать руки, расхаживать взад-вперед вдоль насеста. Наконец, он заставил инопланетянина сесть.
Вероятно, он достиг полной настройки, и его мозг полностью контролировал мельчайшее движение, потому что едва он начал сосредотачиваться на чужаке снова, как все его существо переполнило послание, процесс передачи воли захватил каждую клеточку, все его мысли и чувства. Более или менее автоматически Гросвенф перевел мучительные мысли в знакомые выражения.
«Клетки зовут, зовут. Клетки боятся. О, клетки знают боль! В мире Риим темнота. Далеко от существа — далеко от Риим… Тень, темнота, хаос… Клетки должны извергнуть его… Но они не могут. Они были правы, пытаясь быть дружелюбными к существу, которое вышло из великой темноты, потому что не знали, что он враг… Ночь сгущается. Все клетки уходят… Но они не могут…»
Дружелюбными… — беспомощно пробормотал Гросвенф.
Это тоже подходило. Он понимал, что весь ужас происходящего мог быть объяснен тем или иным путем с одинаковой легкостью. Он с тревогой осознал серьезность ситуации. Если катастрофа, уже происшедшая на — борту корабля, являлась неуклюжей попыткой установить связь, то какой кошмар наступит, если птицеобразные станут их врагами. Опасность будет намного больше для людей, чем для их противников. Если он прервет с ними связь, то они станут свободными. При существующих обстоятельствах, это может обернуться открытым нападением. Избавившись от него, они постараются уничтожить «Космическую Гончую».
У него не оставалось выбора. Он должен был выполнить, что наметил. Только так можно избежать катастрофы.
Сначала он сосредоточился на том, что казалось ему промежуточным звеном, то есть перенес внимание на другого представителя чужой расы. Выбор был не случайным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
