Это был главный зал преисподней. В нём можно было строить ракеты „Земля-Луна“. Возможно, правители Ада и слышали о таких словах, как „утонченность“ и „рассудительность“, но также они где-то слышали, что если вы обладаете этими качествами, то должны всячески выставлять их напоказ. Отсюда следует, логически рассудили они, что, если у вас этих качеств всё же нет, вы должны выставлять их напоказ ещё активнее. Правители Ада очень страдали от отсутствия хорошего вкуса. Астфгл сделал всё, что было в его силах, но даже ему не удалось добавить что-либо существенное к изначально плохому проекту, дисгармонирующим краскам и жутким обоям. Он поставил в зал несколько кофейных столиков и повесил на стену плакат, изображающий бой быков, но все это бесследно затерялось во всеобщем хаосе, а новая салфеточка на спинке Адского Трона только привлекала ненужное внимание к некоторым из наиболее неудачных барельефов.
Двое смертных распростерлись на полу.
— А теперь… — начал Астфгл.
Но его голос утонул во внезапном взрыве приветственных возгласов.
Он поднял глаза.
Демоны самых разнообразных видов и размеров заполняли почти весь зал, громоздясь друг на дружку вдоль стен и даже свисая с потолка. Демонический оркестр ударил по струнам всевозможных музыкальных инструментов. Транспарант, протянувшийся от одной стены зала до другой, гласил: „Привецтвуем Нашиво Голову“.
Брови Астфгла сдвинулись в мгновенном приступе паранойи. Вассенего неторопливо приблизился к нему, сопровождаемый прочими знатными демонами. Лицо старого герцога расплылось в совершенно бесхитростной ухмылке, и правитель демонов, запаниковав, чуть было не врезал ему трезубцем, но тут Вассенего протянул руку и, хлопнув его по плечу, воскликнул:
— Великолепно!
— Что?
— Просто великолепно!
Астфгл посмотрел на Ринсвинда.
— О-о. Да. Что ж… — Он кашлянул. — Это были сущие пустяки. — И, выпрямившись, добавил: — Я знал, что вы, ребята, ничего не добьетесь, так что…
— Я говорю не об этих людишках, — презрительно фыркнул Вассенего. — Такая мелочь. Нет, о повелитель. Я имел в виду твое возвышение.
— Возвышение? — переспросил Астфгл.
— Твоё продвижение по службе, о повелитель!
В зале раздались бурные восторженные крики. Их издавали молодые демоны, всегда готовые восторгаться чем угодно.
— Продвижение по службе? Но… но я же и так ваш правитель… — слабо запротестовал Астфгл, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией.
— Фи! — не сдержался Вассенего.
— Фи?
— Вот именно. Правитель? Правитель? Я говорю от имени всех нас, заявляя, что это не титул для такого демона, как ты, о повелитель, демона, чье понимание организационных вопросов и приоритетов, чье умение постичь истинные функции нашего демонического существа и чьи — да будет мне позволено так выразиться — мощнейшие интеллектуальные способности помогли нам опуститься на новые, ещё большие глубины!
Астфгл, несмотря на все свои усилия, не мог не напыжиться.
— Ну, ты знаешь… — начал он.
— Однако мы видим, что, несмотря на своё высокое положение, ты продолжаешь вникать в мельчайшие детали нашей работы, — продолжал Вассенего, свысока глядя на Ринсвинда. — Какая преданность делу! Какое рвение!
Астфгл раздулся от гордости.
— Разумеется, я всегда считал…
Ринсвинд с интересом приподнялся на локтях. „Осторожно, сзади!“ — подумал он.
— Так что, — сказал Вассенего, сияя точно берег, усыпанный маяками, — демонический совет собрался и постановил, смею ли я добавить, о повелитель, что он постановил это единогласно, учредить совершенно новую награду в честь твоих выдающихся достижений!
— Важность ведения конторской работы надлежащим образом… Какую ещё награду? — осведомился Астфгл, подозрение шустрой стайкой пескарей пронеслось по океанам его самомнения.
— Пост, о повелитель, верховного пожизненного президента Ада!
Оркестр грянул снова.
— С собственным кабинетом — гораздо более просторным, чем та тесная клетушка, в которой ты вынужден был ютиться все эти годы, о повелитель. Или, вернее, господин президент!
Оркестр попытал счастья с ещё одним аккордом.
Демоны ждали.
— А там будут… горшки с цветами? — медленно спросил Астфгл.
— Рощи! Плантации! Джунгли!
Астфгл словно осветился мягким, внутренним сиянием.
— А ковры? Я имею в виду, от стены до стены?..
— Стены пришлось специально раздвинуть, чтобы вместить все ковры, о повелитель. А густота ворса! Целые племена пигмеев гадают, почему солнце не заходит по ночам, о повелитель!
Обалдевший правитель демонов, оставив всякую мысль о мести, позволил Вассенего обнять себя за плечи, и тот мягко повлек его через восторженно вопящую толпу к выходу из зала.
— А ещё мне всегда хотелось иметь одну из этих специальных штуковин для варки кофе… — пробормотал Астфгл, теряя последние остатки самоконтроля.
— Там установили настоящую фабрику по производству кофе, о повелитель! И новейшую модель переговорной трубки, чтобы ты мог отдавать распоряжения своим подчиненным. И самую последнюю версию ежедневника, две вечности на страницу, и такую штуку для…
— Разноцветные маркеры. Я всегда утверждал, что…
— Всех цветов радуги, о повелитель, — пророкотал Вассенего. — Но давай же не будем здесь задерживаться, ибо я подозреваю, что ты ждешь не дождешься той минуты, когда сможешь взяться за ожидающие твоего решения масштабные задачи.
— Конечно, конечно! Действительно, пора бы их разрешить… — На раскрасневшемся лице Астфгла промелькнула смутная озадаченность, — Эти масштабные задачи…
— Не что иное, как всеобъемлющий, полный, авторитетный, тщательный и глубокий анализ наших функций, приоритетов и целей, о повелитель!
Вассенего отступил назад.
Верховные демоны затаили дыхание.
Астфгл нахмурился. Вселенная словно бы замедлила свой бег. Звезды на мгновение застыли на орбитах.
— С предварительным планированием? — спросил он наконец.
— Первоочередная задача, о повелитель. Должен отметить, ты опять проявил обычную прозорливость, — быстро ответил Вассенего.
Верховные демоны снова задышали.
Грудь Астфгла раздалась ещё на несколько дюймов.
— Мне, разумеется, понадобится специальный штат, чтобы сформулировать…
— Сформулировать! Именно то, что нужно! — воскликнул Вассенего.
Возможно, его самую малость занесло. Астфгл бросил на него слегка подозрительный взгляд, но в этот момент оркестр заиграл снова.
Последним, что услышал Ринсвинд, перед тем как правителя демонов вывели из зала, было:
— А для анализа информации мне потребуется…
Остальные демоны, чувствуя, что на сегодня развлечения закончены, начали потихоньку выходить через большие двери. До самых смышленых из них постепенно доходило, что костры вот-вот заполыхают снова.
Похоже, никто не обращал внимания на затесавшихся в их ряды двоих смертных. Ринсвинд подергал Эрика за мантию.
— И вот сейчас мы побежим, да? — спросил Эрик.
— Сейчас мы пойдем, — твердо сказал Ринсвинд. — Небрежной походкой, спокойно, но, э-э…
— В темпе?
— А ты быстро всё схватываешь.
* * *
Очень важно, чтобы правильное использование трёх желаний принесло счастье как можно большему количеству народа. Именно это на самом деле и случилось.
Тецуманцы были счастливы. Увидев, что никакие молитвы не способны заставить Сундук вернуться и растоптать коварных врагов, они отравили всех своих жрецов и попробовали исповедовать вместо религии просвещённый атеизм. Это означает, что тецуманцы по-прежнему могли убивать столько людей, сколько влезет, но для этого не приходилось подниматься так рано по утрам.
Обитатели Цорта и Эфеба тоже были счастливы — по крайней мере, те из них, кто писал исторические драмы и исполнял в них роли, а это было единственное, что имело значение. Долгая война закончилась, и жители двух государств наконец смогли заняться делом, подобающим всем цивилизованным нациям, а именно подготовкой к следующей войне.
И обитатели Ада были счастливы. Гм, по крайней мере, более счастливы, чем раньше. Повсюду снова замерцали огромные костры, все те же старые, знакомые пытки применялись к эфирным телам, совершенно неспособным что-либо чувствовать, а проклятым душам было даровано то озарение, которое помогает переносить любые трудности, — абсолютное и безусловное осознание того, что всё могло быть значительно хуже.
А уж как счастливы были верховные демоны…
Они стояли вокруг магического зеркала, смакуя напитки, выставленные по случаю праздника. Периодически кто-нибудь из них, набравшись смелости, похлопывал Вассенего по спине.
— Мы что, отпустим их, о повелитель? — спросил какой-то герцог, вглядываясь в тёмные глубины зеркала, где отражались две карабкающиеся вверх фигурки.
