— Че, на? Просто помогла, на… — фыркнув, Келпи тоже перевернулась на живот требуя, чтобы ей оказали симметричное внимание, — Ясно, на… Припахали, на…
Мужская часть команды, внезапно для Капитана, очень захотела отдохнуть, пожарить рыбу, выпить и поспать в гамаках на свежем воздухе именно на «Марибэль». Причем парни Наримана их горячо в этом поддерживали, настаивая, что хотят познакомится с судном, да и обсуждать техническую часть вопроса так будет намного удобнее. Сам Нариман отмалчивался и только по кумански хитро улыбался. Причины этого выяснились быстро. Оценив, какой с борта сухогруза открывается вид на пляж с загорающими нагишом девками, Капитан хотел было выгнать всех обратно, но, вспомнив наряды, в которых те щеголяли по жаре, махнул рукой и со словами: «Сами напросились», приказал принести кресло.
Барабашка отдыхала, так что за еду отвечал Багир, который отобрал у Точилки и Маммалы улов и теперь готовил какое-то замысловатое блюдо с огромным количеством овощей и специй. Марио дрых в гамаке. Судя по блуждающей по лицу улыбке ему снилось что-то крайне приятное. Капитан, сидя в кресле, пытался дремать, но бродящий вокруг Михай действовал на нервы, поэтому достав трубку, он закурил и поманил его к себе.
— Ты чего тут мотыляешься?
— Та я так… На катер дивлюся, думаю всяке. Чисто теоретично, вот вин чий?…
— Ну, если чисто теоретически, катер общий. Федор подстрелил, мы их отогнали, а вы — подняли. Все вложились. Будем продавать — поделим, соответственно, поровну. Но, пока, я его торговать не планирую.
— А куди його поки?
— На «Марибэль» ни одной шлюпки не осталось, так что будет на ней в качестве спассредства. Что с ним, кстати?
— Надирявив пан Федор його знатно. Видать систему охолодження пробив и паливопровид. Некритично, однако, в паници завестися вони не змогли и кинули.
— То есть, отремонтировать сможете?
— Та хоч зараз…
— Это хорошо… — Капитан сочно зевнул, — Ты только это хотел спросить?
— Так. Ну и, хиба що, дозвил брати його иногда…
— Зачем?
— Ну вин кожне швидше ниж шлюпка, та й з грузопидйомнистю повеселише…
— А! Ладно — если что-то большое надо будет таскать, то возьмете…
— Дьякую…
Довольно улыбаясь, Михай пошел к Багиру. Тот уже закончил колдовать над блюдом и теперь сидел и следил за огнем.
— Чэго сказал?
— Сказав, що катер общний, але ми можемо пользуватися…
— Зачэм?
— А це у мене хитрий план такий. Раз дозволять брати, два, три… А потим вси звикнуть, що катер не общний, а наш. Ми ним користуемося, обслуговуемо, возимо на ньому ризне… Так, потихеньку и зовсим наш стане.
— Зачэм?
— Ай…
Разочарованно махнув на приятеля, который не понимал всей элегантности его замыслов, Михай пошел искать аборигенов. Те устроились на крышке трюма, обсуждая открывающийся вид.
— Що пани? Любуетеся?
— А что нам еще делать, дженаб, — пожал плечами Нариман, — Вы же, наверняка, всех разобрали? Нам не оставили?
— Не залишили — ваша правда.
— Ну вот… Поэтому только любуемся.
— Так то, по правди сказати, ви не багато втратили. Дивки красиви, але все з припиздью.
— Да это понятно, дженаб… — Нариман снова вздохнул, — Нормальные в море не идут. У нормальных муж, дом, дети… Не до того им. Ох…
Он задумчиво поскреб ногтями грудь. Потом привстал, внимательно глядя на готовящуюся еду.
— Скоро там, что ли, дженаб? А то пахнет так, что разум мутится. Из нас-то кулинары так себе, а ваш друг, судя по всему, понимает в вкусной еде.
— Багир-то? То да.
— Он у вас за кока?
— Ни. За кока у нас он та. Руда… Не та, що з здоровою милуеться, а та що збоку дримае. З титьками… А Багир — вин так. За велинням души. Ще Капитан готувати мастак. Але, вин — тильки у свята. Найчастише за должностью не належить…
— Понимаю… Пойду — поближе посмотрю. Может чего для себя уясню.
Нариман отошел к Багиру и принялся выспрашивать у него секреты готовки. Остальные аборигены некоторое время молчали, потом снова покосились на девок.
— Скажите, дженаб..? А вот вы говорили, что они все чьи-то..?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну, кольце на палець нихто никому не одягнув, так що, поки, все на ривни усной домовлености… Але вильних, як я и сказав, нема.
— А вон та — рыжая, она с кем?
— Зи старшим помичником. Вин, поки, видсутний, але пидкатувати не советую.
— Почему, дженаб? Его же нет?
— Тому, що людина вин коварний, хитрий и злопамьятний. Не треба воно вам. Навить заради такой дивки не треба. Дознаеться, а вин дознаеться, пид землею не сховаетеся.
— А вот та? Которая по берегу бродит? В татуировках…
— Це вам тим бильше не треба. По-перше вона — видьма, а по-друге — з Багиром спить. От с ним…
Аборигены покосились на рослого горца, который, дирижируя ножом, ловко ворочал рыбьи тушки и молча согласились. Михай, понимая, что переберут всех, указал на Принцессу.
— Он та, поки, ни з ким не каламутить, але у ней запроси. Менше ниж на офицера навить и дивитися не хоче. Тому «принцесою» и прозвали. И чи ще чому… А мелка руда — з билобрисою.
— Это как, дженаб?
— Ну як вам сказати… — поняв, что он вряд ли сможет объяснить простодушным местным, как Тайга и Келпи дошли до жизни такой, Михай решил «срезать угол», — Зачарована вона. Шамана нахуй послала, вин её в дивку и перетворив. Тепер ось товариш старший помичник того шамана и шукае, щоб вин заклинання зняв, а то незручно перед людьми виходить.
— У-у-у! — понимающе протянули аборигены, для которых это объяснение звучало правдиво и логично, — Это он большую заколдовал?
— Ни, ти че!? Рудую..! Вона у них там за мужика.
Парни Наримана дружно охнули и с любопытством уставились на Келпи. Михай, тем временем, войдя во вкус, ткнул в стоявшую на вахте Чуму.
— Ось ще дивка е. Теж зайнята. Вона з Федором. Сам Федир хлопець то нормальний, а ось дивка — чисто хорь. Людину ий вбити — як висморкатися. Ну вона з Доминиса, так що не дивно…
— Дженаб, а этот Федор… — задумчиво спросил Ержан, — Он сильно здоровый?
— Вин при мени людину каскою забив на смерть. Ти настильки ебаться хочеш?
— Нет, дженаб…
— Ну тоди Кара тебе теж не зацикавить. Тим бильше вона — саргашка. Хоч и красива.
— Но раз красивая, дженаб…
— Вона зи страшим механиком. А, оскильки Амяз наш з Багиром командир, то сам розумиеш — опиздюлим уси втроем… Так що дивитися дивок дивиться, а ось дали… — Михай развел руками и, чтобы как-то сгладить послевкусие от таких новостей, достал пачку папирос, — Пригощайтеся друзи… И якщо вже я вам все так докладно змалював, то може ви мени теж розповисте, що у вас тут диеться?
— Да что у нас тут делается, дженаб? Сидим тут, как дураки, девок нет, вина нет, развлечений нет, табак… — Точилка, с тоской посмотрел на папиросу, — Табак к концу сезона весь отсыревает. Тяжело нам тут, дженаб…
— Ось прям тут и сидите? Ни вливо, ни вправо?
— Ну да, дженаб… Ну иногда рыбачить в море выходим, или суда встречать. Ну как вас… А что?
— Та так… Просто… — Михай, в великой задумчивости, наступил на торчавшую из палубы, в том месте где стоял механизм, ржавую шпильку, — Нам тут ось це все видновлювати треба. Мелочивку, хуй з ним, знайдемо або зробимо, а ось велику хрень де брати? Може е де в околицях суду на скали викинуте та затонувши, з яких можна щось познимати?
— Так-то есть, дженаб, — Ержан и Пин, отвечавшие за механику, согласно покивали, — Даже недалеко есть. Но с них все ценное уже поснимали давно.
— Те що нам треба — не познимали. Та ж лебидка: станина та барабан, це килька тонн зализа, яке ще знайди де продати. Мотор, хиба що, хто спер, та й то, у лебидки таких розмирив вин такий, що без крана не знимешь..
— Мы сами показать не можем, дженаб, нас вам в помощь отрядили, но Маммала и Точилка те места знают. Они вас отвезут…
— Та я йх сам видвезу.
Михай, довольно ухмыльнувшись, покосился на трофейный катер. Потом подошел к планширу, полюбовался на разлегшихся девок и, по разбойничьи свистнув, заорал: «Дивки! Кинчай срам розводити! Вертайтеся в зад, там жерти зараз готово буде!»
