разбил ей сердце.
— Так исправь это, — прошептала Ронда в ответ.
— Как мне это сделать? — спросил Фин.
— Милый, ты мой Финли. Я не знаю, — ответила она. — Единственное, что точно знаю, что ты найдешь способ.
Боже, я забыла, как сильно я любила Ронду.
Фин выдержал ее взгляд.
Я затаила дыхание.
Затем Фин кивнул.
Я выдохнула.
Ронда улыбнулась.
Затем Фин мягко сказал:
— Мне жаль, что ты потеряла папу, ма.
Мои глаза снова защипали от слез.
Ронда облизнула губы, затем сжала.
Затем прошептала:
— Мне тоже.
Я стояла там, наблюдая, как у сына был долгий момент контакта со своей матерью, пока они смотрели друг на друга через спальню.
Затем он сделал полшага назад, рука потянулась к заднему карману, ни на кого не глядя, он пробормотал:
— Мне нужно позвонить.
Это был сигнал к отходу, поэтому я направилась к двери. Ронда уже была за порогом.
К тому времени, как я достигла дверного проема и повернулась, ухватившись за дверную ручку, Фин вытащил телефон. Должно быть, он почувствовал, что я остановилась, потому что он повернул голову, и его глаза обратились ко мне.
Я одними губами прошептала:
— Я люблю тебя, Финли.
Затем закрыла его дверь.
Ронда маячила в холле, ее глаза сразу же встретились с моими, и она прошептала:
— Я сделала все правильно?
Она в своем уме?
Я схватила ее за руки, прижала к себе и прошептала ей на ухо:
— О, милая. Определенно.
Ее руки обвились вокруг меня. Мои стали крепче обнимать ее. Ее руки крепче обхватили меня. Затем я почувствовала, как ее тело слегка задрожало, и она уткнулась лицом мне в шею. У меня последовала ответная реакция, я прижалась лицом к ее шеи. Некоторое время мы обнимали друг друга и молча плакали.
Затем слегка отстранилась, опуская одну руку, вытирая ею свое лицо, и тихо сказала:
— Мне лучше вернуться к ним домой. Майк только что вернулся, когда я ушла, чтобы высказать все Фину. Если Фин собирается к ним прийти, мне нужно многое рассказать.
Она кивнула, тоже вытирая лицо.
Я слегка улыбнулась ей, сжала ее одной рукой, затем отпустила и начала идти по коридору.
— Дасти? — позвала она, я остановилась и обернулась. — Спасибо тебе, — тихо сказала она, замедлившись, протянула дрожащую руку и закончила: — За все.
Я сделала глубокий вдох.
Наша Ронда вернулась.
— Всегда, милая, — мягко ответила я. — И спасибо тебе.
Ее голова склонилась набок, а брови сошлись вместе.
— За что?
— За то, что любишь моего брата так, как можешь любить только ты.
Она сжала губы.
Прежде чем я снова расплакалась, развернулась, прошла остаток пути до лестницы, сбежала по ней трусцой и поспешила домой.
* * *
Фин лежал на одеяле, которое он расстелил на траве у ручья у небольшого озерца. Он лежал на спине, согнув колени, его торс опирался на предплечья, стоящие на одеяле.
Риси лежала на спине, тоже согнув колени, ее голова покоилась на его прессе.
Мать Финли оказалась права. Его вывело из себя, когда он увидел, как разозлился мистер Хейнс, когда он толкнул дверь черного входа в дом Риси, но тетя Дасти, будучи тетей Дасти, сгладила ситуацию и даже заставила мистера Хейнса позволить Фину подняться к ней в спальню. И его вывело из себя еще больше, когда он вошел в спальню Риси и увидел, в каком она была состоянии. У нее на лице было написано, что он натворил, решив сыграть с ней в игры сердца.
Но его мама оказалась права. Он все исправил. Ему просто нужно было объяснить ей, почему он так поступил, Риси сразу же простила его.
Сейчас уже было тепло, стоял май, кукуруза была засеяна, подрастала, все успокоилось, и когда закончатся занятия в школе, он с нетерпением ждал, когда сможет привести Рис сюда в купальнике.
— Я люблю тебя, Финли.
Фин моргнул, глядя на ручей, но почувствовал, что его тело окаменело.
Затем прошептал:
— Что?
Она оторвала голову от его живота, приподнялась на локте на одеяле, ее глаза встретились с его. Она смотрела открыто, не прячась, ему в глаза.
И он увидел в ее глазах. То, что замечал уже некоторое время. То, что видел почти с самого начала.
Затем она произнесла слова, которые соответствовали тому, что он увидел в ее глазах.
— Я люблю тебя, — повторила она.
Господи. Боже мой.
Это было приятно.
Он оперся на локоть, поднял руку, обхватил ее подбородок и прошептал в ответ:
— Я тоже тебя люблю, детка.
Она улыбнулась ему, и, Боже, Господи, черт возьми, Боже, ее улыбка тоже была приятной.
Затем она подвинулась, ее теплая рука легла на его футболку на груди, и она прошептала:
— Пожалуйста, никогда больше так со мной не поступай.
Не зная, почему он это сделал, его рука переместилась на ее шею, затем на спину, и он слегка надавил. Она почувствовала и придвинулась к нему, пока ее губы не оказались на его губах. Он коснулся ее губ мягко и мимолетно, ослабил давление на ее шею, она отодвинулась на дюйм.
— Обещаю, Риси, никогда больше так с тобой не поступлю, — прошептал он в ответ.
— Спасибо, Фин. — Она все еще шептала.
— Спасибо, что приняла меня обратно. — Он больше не шептал, но его голос был странным, низким и рокочущим.
Ее губы изогнулись в своей милой улыбке, прежде чем она заметила:
— Мы расстались примерно на полчаса. У меня не было времени затаить обиду.
— Слава Богу, что не было, — пробормотал Фин.
Ее широкая улыбка засияла.
Увидев ее, его взгляд опустился к ее губам.
Затем его рука надавила ей на шею.
И когда ее губы снова коснулись его губ, поцелуй, который он подарил своей девушке, не был прикосновением.
23
Черная дата
На следующий день…
Майк вышел из гардеробной, прошел через комнату, освещенную ранним утренним рассветом, к кровати.
Лейла наблюдала за ним.
Дасти не наблюдала. Ее глаза были закрыты, но он знал, что она не спит.
Он обхватил рукой ее шею сбоку, наклонился и поцеловал в висок.
— Я позвоню на телевиденье, — пробормотала она, когда он отстранился, глаза все еще были закрыты, лицо частично скрыто подушкой. — Попрошу их сделать объявление, чтобы преступники взяли перерыв. Особенно по воскресеньям.
