— Что они собираются делать, Тео? — спросила мисс Майра.
— Что хотят, то и сделают, — сказала мисс Тео и скрестила руки на груди.
Далиле показалось, что дом (к нему сейчас подносили факелы) появился перед ней впервые — точно так же, как-то раз, всего раз, в самое половодье, появился из-за деревьев плавучий театр, — пышущий неведомым, сыплющий искрами, залитый красным светом, когда до вопля каллиопы, от которого у них едва не лопнули барабанные перепонки, оставалась всего минута.
И вот он раздался, ревом быка исторгся из недр дома — и тогда Далила подобралась поближе, выглянула из-за юбки мисс Тео, а мисс Тео опустила к ней свое страшное — смерть смертью — лицо и сказала:
— Запомните это навсегда. Вы, черные обезьяны, — и тут, все и вся перекрыв, загудело пламя.
Когда дом сгорел и усадьба опустела, мисс Тео с мисс Майрой разыскали Далилу — она лежала ничком в канаве с вытаращенными от ужаса глазами: оно и немудрено после такого пожара, — вцепились в нее, вышли наконец за поваленные ворота и просторными полями, которым уже не родить — ведь их выжгли еще загодя, — пошли прочь.
Полуденное солнце нещадно пекло, в открытом поле и подавно, пéкло морочило, выдавало гарь пожаров за предвещание осени. Растрескавшуюся чашу пруда, из которой торчали пни, затянула бурая жижа, горячая, как кофе, и такая же горькая. Повсюду, где бы они ни шли, заслоняя солнце, стлался дым.
Но вот наконец долгий путь по июльской жаре позади — и перед ними возник Джэксон, сожженный двукратно, а может, и стократно. Джэксон походил на привидение — через него было видно все насквозь: от него уцелели одни трубы, все прочее будто выскоблили. Солдаты с винтовками ковырялись в золе, только здесь зола уже остыла. Вскоре даже хозяйки — а им ли не знать, где тут что: это ж сколько раз они здесь бывали, — признались друг другу, что заблудились. Пока какие-то солдаты их осматривали, они указывали то на одно, то на другое, но ни того, ни другого не было и в помине, очерчивали в воздухе сгинувшие шпили, а мимо них тем временем протрусил конь без всадника, задел их боком, не спеша свернул в выгоревший дочерна проулок — и был таков.
Они бродили там-сям, порой по уже не раз хоженным местам, держались, все три, за руки — так уже когда-то было, только не припомнить когда: тогда еще пошел снег, и белые, и черные вместе отправились в примолкший лес играть в снежки. Руки они размыкали лишь для того, чтобы указывать и называть.
— Ратуша. — Школа.
— Школа для слепых. — Тюрьма.
— Манеж. — Школа для глухонемых.
— Помнишь, мы как-то проходили тут, а на пригорке сидело сразу трое глухонемых?
И так без конца — старались превзойти друг друга: одна называла одно пепелище, а другая должна была в ответ назвать другое.
— Сумасшедший дом. — Ратуша.
— Нет, нет, ратушу я уже показывала. Послушай, где же мы? А вот это наверняка коновязь капитана Джека Каллоуэя.
— Как могло статься, что коновязь уцелела, а дом не уцелел?
— Наш тоже не уцелел.
— Наверное, Майра, мне надо было тогда тебе сказать…
— Скажи теперь.
— Нас ведь тоже предупредили, когда всех на Виксбергской дороге предупреждали, чтобы они уходили. За два дня. Наверное, генерал Пембертон[56] послал всех оповестить.
— Зря ты об этом сейчас беспокоишься. Да нет, конечно же, мы не могли уйти, — сказала мисс Майра.
Какой-то солдат засмотрелся на нее, но к ним не пошел, и она продекламировала:
Жил в городишке человек,Был чудо как умен.Он прыгнул в ежевичный куст.И глаз лишился он.
Замолчала и стала переглядываться с солдатом.
— Он послал оповестить всех, — продолжала мисс Тео, — генерал Пембертон послал оповестить, чтобы мы ушли, пока они не нагрянули. Ты была тогда в летнем флигеле. Нас предупредили за два дня, но у меня, Майра, не хватило духу сказать тебе. Наверное, я никак не могла осознать, все не могла поверить, что они на самом деле нагрянут и предадут нас на разорение.
— Тео, бедняжечка! А я бы поверила.
— Да нет, ты бы не поверила. И я не больше Далилы могла понять, что это означает. Теперь я, конечно же, вижу, что во всем должна винить себя.
И они гуськом решительно направились прочь из выжженного города, вон из его пределов,
— Ну уж никак не во всем, Тео. А у кого родился Финни? Помнишь? — пылко возразила ей мисс Майра.
— Тсс!
— Если б я не родила Финни, ничего страшного бы не было. Финни бы не…
— Тихо, голубка, ты же знаешь, Финни не твой. Он брата Бентона. И сейчас не время для твоих вечных глупостей. — Мисс Тео шла первой по выжженному городу, вела их за собой. Далила с трудом поспевала за ними, боялась отстать.
— …погиб. Милый Бентон, какой он добрый. Кто бы еще на его месте взял все на себя, — сказала мисс Майра.
— Иначе и быть не могло — я же сказала ему, что на нем ответственность за дитя. Когда на свет появляется дитя, всегда виноват мужчина. Я так и сказала. Господи, можно ли забыть тот страшный день?
— Вот Бентону, если он умер, все забыто. Он и потом был добрый, так и не женился.
— Остался дома, заботился о сестрах. Хотел одного — чтобы его простили.
— Надо же кому-то обо всех заботиться.
— Я ему сказала: пусть не выдумывает, будто он покрыл бесчестьем своих сестер. Сестры на то и созданы.
— Да никакого бесчестья бы и не было. Мы бы могли преспокойно прожить так хоть до самой смерти. Пока они не нагрянули.
— И как — через парадный ход верхом, — сказала мисс Тео. — Будь только Бентон дома!
— Никак не пойму, что их так привлекло, чтобы прямо на коне въехать в дом, — не без лукавства вставила мисс Майра, и мисс Тео обернулась.
— Ты что сказала?
— Что-то не то, — тут же согласилась мисс Майра. — Извини, Тео.
— Нет, я виню себя одну. Надо было сразу увести тебя из дома — ведь я же знала, что он обречен. Я думала, мне это по силам, и доказала, что это так, но тебе-то не по силам.
— Ты же видела мой позор! Почему тогда ты говоришь, что это не мой ребенок?
— Оставь, пожалуйста, опять ты со своими глупостями, — сказала мисс Тео, обходя рытвину.
— Я родила Финни. Еще когда мы жили дома и были счастливы. А теперь ты хочешь забрать его у меня?
Мисс Тео примяла руками щеки, обернулась через плечо, и они увидали ее примятую невеселую улыбку.
Мисс Майра сказала:
— Мне ли не знать, чей это ребенок, кого он больше всех любил?
— Я не допущу, чтобы ты клеветала на себя.
— А я вовсе и не собиралась клеветать.
— Тогда помолчи, не говори ерунду.
Хозяйки вздохнули, вздохнула и Далила — сколько можно идти, пора и отдохнуть. Мисс Тео по-прежнему шла впереди, но видела все позади себя — у нее же и на затылке глаза.
— Если хочешь, спрячь его, — сказала мисс Майра. — И пусть папа запрет верхние покои. Но родила его я, сестричка. От офицера, да нет, что это я, от одного из наших вздыхателей, из тех, что приезжали к Бентону охотиться. Я же всегда была такая пылкая, возбудимая, вот и увлеклась… Ну а если Финни родила я…
— Ты что, забыла, что он черный? — Мисс Тео загородила ей дорогу.
— Он был белый. — И чуть погодя: — Это он теперь почернел, — прошептала мисс Майра, кинулась к сестре, схватила ее за руки. Они прижались друг к другу и, не поймешь, то ли смеялись, то ли ждали, что на них еще что-то обрушится.
— До чего же есть хочется! — прорыдала мисс Майра, мисс Тео снова привлекла ее к себе, и мисс Майра не оттолкнула ее. Из-за плеча мисс Тео — она была гораздо выше — глядел мисс Майрин глаз. — Ой, Далила!
— А может, он выбрался, — крикнула ей Далила. — Он же крепкий, наш мальчик.
— Кто — он?
— Финни, может, он убег. Не горюйте.
— Посмотри-ка туда. Что это там? Там у Диксонов в ореховой роще целехонький гамак, — сказала мисс Тео мисс Майре и показала, куда смотреть.
В гамаке обнаружилась небольшая серебряная чаша, хозяйки ее сразу признали. Они даже улыбнулись — смотри-ка, лежит себе на боку, и на донышке капли.
Двор наводнили бабочки. Мисс Майра тотчас же, будто у нее не было больше мочи ждать, забралась в гамак и улеглась, скрестив ноги. Взяла чашу, точно забытую накануне книжку, поднесла к глазам и стала вытаскивать своими веснушчатыми пальцами оттуда обстоятельно, одного за другим, муравьев.
— Здесь так тихо, — сказала мисс Майра. — И небо такое большое. Удивительно непривычно, правда? И смоквы все пересохли. Хорошо бы пошел дождь.
— До субботы дождя не будет, — сказала Далила.
— Далила, не уходи.
— Посмей только уйти, Далила, — сказала мисс Тео.
— Как можно.
Мисс Тео опустилась на землю, посидела немного, хоть и не привыкла сидеть на земле, да и боялась кузнечиков, а чуть погодя встала, отряхнула юбку и кликнула Далилу — та пятилась-пятилась и отклонилась в сторону: там носились разбежавшиеся цыплята.
