Эти две выдержки показывают, как прогрессировало за пять лет вырождение еврейской души под опекой талмудистского сионизма. Они подводят также наше повествование о трех войнах к кануну третьей, если только «канун» можно счесть подходящим словом. Фактически, третья война началась сразу же после того, как закончились сражения второй, непрестанно с тех пор распространяясь вширь, то тут, то там во всем мире. Надо лишь немного поддуть с какой-либо стороны, чтобы она разгорелась в новую всеобщую войну. Этот процесс мог бы еще возможно быть остановлен двумя ответственными государственными людьми по обе стороны Атлантического океана, если бы они смогли взаимно договориться между собой, поскольку по сути дела речь идет лишь о чудовищном историческом блефе. Похоже однако, что простым смертным спасти нас не удастся и автор этих строк не преувеличит, считая, что один только Господь Бог, которому удавались еще много большие дела, сможет отвратить третью мировую войну. Если этого не произойдет, то заключительные десятилетия этого века станут свидетелями либо полного фиаско, либо преходящего триумфа талмудистского шовинизма. В обоих случаях, как при его провале, так и при его успехе, сопровождающая их «катастрофа» будет прежде всего таковой для нееврейского человечества, а возможные еврейские бедствия будут, как всегда лишь ничтожной ее частью. А когда пройдет наконец и это, то, поскольку человечество явно никогда не согласится принять Талмуда, евреям придется, наконец, принять человечество таким, как оно есть.
Глава 46
АПОГЕЙ И КРИЗИС
Настоящая книга писалась между 1949 и 1952 гг. была заново пересмотрена в годы 1953-56, а ее заключительная глава написана в октябре и ноябре 1956 г. Это было весьма подходящее время, чтобы подытожить влияние талмудистского сионизма на ход истории человечества, ибо к тому времени прошли как-раз полвека, половина нашего «еврейского столетия» с того момента, как он выплыл на поверхность политической жизни после 1800 лет более или менее подводного существования. В те же годы, а именно в 1952 году произошло аналогичное событие в биологии, когда на поверхность Индийского океана неожиданно выплыла кишечно-полостная рыба породы, которую считали вымершей много миллионов лет тому назад. Появление этого экземпляра сильно подорвало эволюционную теорию Дарвина, еще более пострадавшую, когда некоторое время спустя выяснилось также, что и знаменитый Пильтдаунский череп был подделкой. Когда в начале нашего века левитский сионизм столь же неожиданно всплыл на поверхность политической жизни 20-го столетия, это было чем-то вроде аналогичного сюрприза из глубины времен. Английское предложение Уганды в 1903 году было первым, ставшим известным общественности указанием на то, что западные политики сугубо частным порядком давно уже торговались с «еврейской силой», как единым целым. Прием Бальфуром в 1906 году в номере гостиницы, Хаима Вейцмана, после отклонения евреями Уганды, можно рассматривать как второй шаг в этой цепи событий, и как первый шаг на роковом пути полного ввязывания Запада в дело палестинского сионизма. В том же 1956 г. мировая революция, талмудистское происхождение которой автор этих строк считает неопровержимо доказанным, также праздновала свое 50-летие (если считать ее от русской «генеральной репетиции» 1905 года, разыгранной в нужный момент русского поражения в войне с Японией, натравленной на Россию теми же подводными» силами и поддержанной американскими деньгами и английским вооружением — прим. перев.) как постоянного фактора нашей политической жизни. Само собой разумеется, что «под водой корни этой революции простирались назад во времени через революционные потрясения в Европе в 1848 г. до французской революции и Вейсхаупта, и еще дальше до революции в Англии и ее Кромвеля. И наконец, тот же 1956 год был снова годом очередного балагана американских президентских выборов, которые на этот раз, еще явственнее, чем когда-либо прежде, разыгрывались в обстановке парализующего давления со стороны сионизма. Другими словами, если бы автор мог планировать появление этой книги заранее, когда он начал писать ее в 1949 г. — о чем, разумеется, не могло быть и речи — ему трудно было бы выбрать более подходящий момент, чем осень 1956 г. для подытоживания описанных процессов, как и их последствий вплоть до этой даты, а также и для указания на близящуюся развязку: апогей и кульминационный пункт описанного развития событий и конечный кризис, к которому они неизбежно стремились.
В период написания этой книги у автора не было особенных иллюзий относительно возможностей опубликовать ее, по причинам ясным для каждого, кто ее прочтет: на данной стадии «еврейского столетия» надеяться на это было бы смешным. Однако, даже если она и не появится сейчас, то она не потеряет актуальности и через пять, десять или еще большее число лет; автор ожидает, что она сможет увидеть свет в тот момент, когда рухнет наконец система подпольной цензуры, которая на протяжении последних трех десятилетий преследовала, как ересь, всякое открытое обсуждение «еврейского вопроса». Когда-то и на эту тему снова станет возможно открыто спорить, и кое-что из написанного в настоящей книге, возможно, окажется небезинтересным (первое английское издание «Спора о Сионе» было опубликовано, после смерти автора, его друзьями в 1978 году, т. е. через 22 года по ее написании; настоящий русский перевод является первым переводом этого единственного в своем роде труда на иностранный язык. Излишне подчеркивать, что он не только не потерял своей актуальности в наши дни, но, наоборот, все написанное в книге Дугласа Рида находит свое блестящее подтверждение в современной политической действительности, полное понимание которой становится впервые возможным по прочтении «Спора о Сионе» — прим. перев). Что бы ни ожидало нас в будущем, во всяком случае автор заканчивает эту книгу теперь, в октябре-ноябре 1956 года, и, оглядываясь вокруг, он видит, что все разыгрывается, как по нотам, совершенно так, как можно было предвидеть на основании изложенных в ней фактов. 1956 год снова был полон слухов о близкой войне, и они на этот раз были громче и настойчивее, чем когда-либо со времени окончания Второй мировой войны в 1945 г., исходя именно из тех двух направлений, из которых они неизбежно должны были появиться в результате того, что было натворено ведущими политиканами Запада в 1945 году. Крик о войне исходит из Палестины, где Запад насильно водворил местечковых сионистов из России, и из восточной Европы, где тот же Запад, при помощи если не силы, то своих денег, насадил талмудистскую революцию. Автор снова считает нелишним напомнить, что оба этих движения — революционный коммунизм и революционный сионизм — развивались, как об этом свидетельствует д-р Хаим Вейцман в одной и той же местечковой России в конце 19-го столетия, часто мирно уживаясь друг с другом в одной и той же еврейской семье.
Дважды в течение последних лет крик о войне из уст западных политиков был громче обычного. В каждом из этих случаев непосредственные причины возникшей паники скоро забывались, уступая место новому крику о «бедных евреях», т. ч. задолго до начала самой войны, (которой на этот раз удалось избежать) массам было внушено что, если она начнется, то ее в первую очередь нужно будет вести в интересах или в защиту «евреев» (или «Израиля»). Автор уже неоднократно подчеркивал, что любая третья мировая война будет носить именно такой характер, поскольку развитие событий в период 1917–1945 гг. неизбежно проводило к такому заключению, а события 1953 и 1956 г. г еще яснее его подтвердили. Войны, на пороге которых мы стояли в 1953 и 1956 гг., явно должны были бы вестись Западом в таком плане, и в обоих данных случаях это признавалось гораздо более открыто и недвусмысленно, чем в обеих предыдущих мировых войнах. Когда бы этой книге ни было суждено увидеть свет, забывчивая «общественность» — если она к тому времени не окажется вовлеченной в новую мировую войну — давно уже забудет военные кризисы или «почти военные» кризисы 1953 и 1956 гг., а поэтому не мешает о них напомнить. В 1953 г. в списке обвиняемых предстоявшего (но на этот раз не состоявшегося) показательного процесса в Москве появились полдюжины евреев, которые (это особо важно в отличие от аналогичных процессов там же в 30-х годах) были специально отмечены как таковые в качестве коллективных виновников особо тяжелых действительных или мнимых преступлений, наказание за которые явно должно было обрушиться далеко не на них одних. В западном политическом мире немедленно поднялся истерический вопль о «евреях», намеченных в качестве козлов отпущения к предстоящему «уничтожению». Вопль достиг размеров непосредственной угрозы войной, но тут Сталин довольно неожиданно помер, процесс был отменен, после чего шумиха на Западе сразу утихла. По мнению автора, этот эпизод не оставлял сомнений в том, что если бы началась война «против коммунизма» (о чем западные политики и газеты в те годы говорили и писали, как о вполне вероятном событии), то она и на этот раз велась бы за «евреев», о чем — в отличие от прежних войн — было бы даже открыто объявлено. То, что от коммунизма нужно было спасать половину закабаленного им человечества, об этом и на сей раз говорилось бы столь же мало, как и в свое время в 1945 году.
