Надо поддерживать огонь в камине, чтобы не замёрзнуть. Ну вот зачем ты влез, Перси? Кто тебя просил?!
Следующее, что увидел Альбус, как Персиваль уже почти взрослый сидит под деревом и ест яблоко, а перед ним танцуют четыре обнажённые девушки. Они извиваются, всячески пытаясь привлечь его внимание, но он смотрит на них с каким-то презрением, а потом швыряет им огрызок яблока и говорит:
— Вы так похожи на людей, магглы, но, по сути, вы животные. Это яблоко достанется той, что убьёт всех остальных. Сделайте это, боритесь за приз!
А затем, девушки начинают драку за огрызок. В ход идут зубы и когти, а потом и валяющиеся на земле камни. Через несколько минут смертоносной возни в живых остаётся лишь одна, которая окровавленным ртом с наслаждением облизывает испачканный в земле огрызок злополучного яблока.
Снова перемена места событий и сейчас Альбус с болью видит, как его сестра Ариана наколдовала бабочку в руке и та кружится над ней, а с её крылышек прямо на девочку падает золотая пыльца. Ариана весело смеётся, пытаясь её поймать, её чистые глаза сияют улыбкой.
Следующая картина, Персиваль возвращается домой и слышит за поворотом крик дочери. Он срывается с места и бежит. Когда Персиваль выскочил из-за угла, то увидел, как его младшую дочь бьёт какой-то толстый мальчишка, а ещё двое стоят рядом и громко требуют:
— Покажи своё колдовство, маленькая ведьма!
— Отпусти, — плачет Ариана. — Отпустите, ну, пожалуйста! Что я вам сделала? Мама!
— Ах вы, твари! — кричит Персиваль, и голова толстого мальчика взрывается кровавыми брызгами. Двое остальных, в ужасе начинают бежать, но из земли вырываются пики, которые насаживают их, словно бабочек на иглы. Из-за забора видны испуганные лица соседей, среди которых есть как волшебники, так и магглы. Персиваль вытаскивает палочку и направляет её на кричащих от боли подростков, которые не в силах пошевелиться из-за пронзивших их тела, каменных пик.
— Вы хотите лишить меня самого дорогого, моих детей? Мерзкие магглы, — ревёт Персиваль. — Получите же, твари! «Круцио! Круцио!»
Подростки начинают орать ещё сильнее, дёргаясь на каменных пиках. Их голоса уходят в ультразвук и быстро замолкают. Безвольные тела обвисают, как неведомые красные плоды, выросшие на колючей каменной паутине.
— А вы, что уставились. А-а-а? — кричит Персиваль, обводя бешеным взглядом соседские дворы. — Когда моя дочь плакала и звала на помощь, что-то ни одна тварь не выглянула посмотреть, что тут происходит. А сейчас вам любопытно, да?
Он направил палочку на дом одного из маггловских соседей, окатив бешеным взглядом стоя́щих возле ограды людей, и рявкнул:
— «Бомбарда Максима!»
Дом взлетел на воздух, а тела соседей разметало на куски. Поднялась паника, все остальные бросились кто куда, Ариана заревела во весь голос, и Персиваль поспешил взять её на руки.
Картина снова сменилась, и сейчас Альбус видел зал заседаний Визенгамота, в центре которого, прикованный цепями, сидел в кресле, прямой как палка, Персиваль и с безразличием смотрел на безликую толпу волшебников, собравшихся его судить.
— Зачем вы это сделали, мистер Дамблдор? — прогрохотал председатель. — Вы убили несколько человек и подвергли угрозе международный Статут Секретности!
Персиваль ещё сильнее выпрямился и медленно заговорил:
— Уважаемые господа члены Визенгамота. Допустим, мы смотрим в лесу на муравейник. Скажите себе. Разве вам не всё равно, в каком месте спят муравьи, что они едят, пьют и как отмечают свои муравьиные праздники? Кто с кем, простите, спаривается, кто их дети и где они проводят своё время. И вдруг вы замечаете, что эти твари кусают вашего ребёнка. Что будете делать? Бороться за права муравьёв, — зло выкрикнул Дамблдор, зазвенев цепями, — или попросту раздавите их?
Зал потрясённо молчал, а Персиваль скривил губы в саркастической ухмылке и продолжил:
— После того как вы успокоите заплаканного ребёнка, у вас, несомненно, возникнут мысли, а что будет, если поджечь муравейник?
Персиваль с горькой улыбкой на губах окинул взглядом зал заседаний.
— А может, вы захотите залить муравейник водой или просто раздавить его, чтобы отомстить? А если в процессе размышлений, вы случайно затопчете пару тысяч муравьёв, то думаю, не сильно расстроитесь. Так скажите мне, господа судьи, почему я должен был поступить иначе, когда увидел, что эти «муравьи» причиняют боль моей девочке?
Персиваль замолчал, а через десять минут гробовой тишины, с места встал председатель Визенгамота.
— Выношу на голосование! Признать Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора виновным в нарушении международного Статута Секретности. Приговорить его к пожизненному заключению в тюрьме Азкабан!
Персиваль обвёл презрительным взглядом зал заседаний и выплюнул:
— Мне жаль вас. Спрятались в раковину Статута Секретности от самих себя. Вы боитесь ответственности за свою судьбу и судьбу нашего мира, жалкие трусы!
— Уведите мистера Дамблдора, — прогрохотал голос председателя Визенгамота, и картинка стала расплываться туманом. Альбус Дамблдор с судорожным всхлипом, вывалился из воспоминаний отца и, надрывая горло, проорал:
— Они такие же, как мы! Ты слышишь меня, отец?! Они люди, а не муравьи! — он в бешенстве ударил по чаше, опрокидывая на пол бесценный артефакт. — Мордредов чистокровный фанатик. Как же я тебя ненавижу!..
Чирикнула какая-то птичка, и директора Хогвартса вырвало из воспоминаний. Он вновь очутился на старом кладбище перед могилами родных. Взмахом палочки, Альбус убрал наколдованную скамью. Затем создал букет и поставил его в вазу на мемориале. А потом развернулся и побрёл прочь. Уже давно, ещё перед Второй мировой войной, он осознал, что отец во многом был прав. И от этого
