Антон остановился, пораженный: на экране возник необыкновенно четкий снимок нашей планеты, голубой, теплой, в мантии облаков, между которыми проглядывала синь океанов и контуры Африки.
Марсианин сказал:
— Мы знаем. Мы ждали. Долго. Очень…
В шлеме загудел взволнованный голос Вашаты:
— Ив, Антон!.. Кто с вами сейчас разговаривает?
— Все в порядке, Христо, — ответил Антон. — Это наш друг марсианин. Как видишь, он начал говорить по-русски.
— Опять фокусы? — сказал Вашата.
— Какие фокусы? — возмутился Макс. — Как ты не понимаешь, мы в сфере других понятий, другой культуры; может быть, попадаем в другое измерение!
— Постой, Макс. Ребята! Все же кто он? Не может быть, чтобы… какая, вы сказали, у вас там температура и состав воздуха?
— Минус сто десять и почти чистый углекислый газ, — ответил Антон.
— Вот видите… — проронил Вашата.
— Что же здесь особенного! — в голосе Макса послышалось искреннее возмущение. — Так завершилась их цивилизация. Все мысли, способности, знания марсиан сконцентрированы в копии искусственного мозга. Он и еще некоторые остались в этом «Холодном доме». Они последние хранители всего…
— Чего всего? — спросил Вашата.
— Ну, что осталось. Неужели не понимаешь, что дело зашло в тупик.
Хозяин «Холодного дома» немедленно ответил:
— Тупик — непонятно. Искусственный мозг — понятно. Я копия Вечно Идущих. Я оставлен ждать. Исполнить миссию. Великую Миссию. Мы вас ждали…
Он пошел из зала, роботы у панели повернулись к нам лицом, их глаза-окуляры мрачно сверкали. И в то же время нам не было страшно. Напротив, нас охватило полное спокойствие, дружелюбие к этим созданиям марсианского гения.
Я подумал:
«Какая миссия у этого «ассирийца»? Зачем они нас ждали? Все-таки где мы? Что это за строение? Что в черном цилиндре? Из чего он сделан?»
Не поворачивая головы, только вперив в нас свой третий глаз на затылке, это существо сказало:
— Скоро будете знать все. Недостает запаса понятий.
— Но вы очень хорошо говорите по-русски, — сказал Антон. — Просто удивительно.
— Не соответствует действительности. Кажущееся впечатление. Запас понятий ничтожен.
Я старался не думать, сосредоточив внимание на стенных фресках. Сейчас справа мы проходили мимо огромной картины: на фоне Млечного Пути мчался космический корабль, по форме напоминающий манту.
— Манта? — спросил наш спутник.
Я объяснил.
Он сказал:
— Млечный Путь — понятно. Вечно Идущие называли иначе это скопление звезд. — Он пропел длинную, непонятную фразу и тут же перевел: — Большое колесо.
Я подумал: «Он читает у нас не только в сознании, но где-то глубже, о колесе у нас и речи не было».
— Оборот назад у «Черепашки» заело колесо, набился песок, — сказал марсианин. Язык не поворачивался назвать его роботом.
Он проводил нас до порога. Мы попрощались.
— Еще будем вместе, — сказал он, — необходимо быть вместе. — Видимо, у него действительно не хватало слов, и он второй раз сказал что-то по-марсиански. И нам показалось, что мы поняли его.
Антон на это ответил:
— С вашими способностями вы очень скоро в совершенстве овладеете языком. И сообщите поручение Вечно Идущих.
— Скоро. Мы должны быть вместе. — И он добавил еще что-то по-марсиански. Мне опять показалось, что я понял его: он желал нам счастливого пути и обещал скоро встретиться с нами.
— Сегодня продолжим обмен информацией. — Он неожиданно гладко построил фразу: — Когда спадет нервное напряжение.
— Пожалуйста, будем рады, — ответил Антон. — Только, к сожалению, мы не можем вас пригласить к себе на корабль.
— Можно, — сказал он, — можно. Увидимся.
— Здесь действительно все можно, — сказал Вашата, — все-таки уговорите его остаться. Назначьте время, допустим, завтра в десять утра или когда ему будет угодно.
— Завтра тоже. И сегодня тоже, — ответил наш несговорчивый хозяин.
— Ну как же мы увидимся? — спросил Антон. — Мы будем там, а вы здесь?
— Легко устранимо. Вашата, Макс ждут. До скорой встречи! — В его словах слышалась явная ирония. И все-таки где он слышал это — «до скорой встречи»?
Поскрипывая, закрылась за нами дверь. Мы очутились на улице в кромешной темноте. Ветер стих. Странно было видеть в этом чужом мире знакомые земные созвездия.
На дверях опять появилось желтое светящееся пятно и поплыло, указывая путь к «Черепашке».
— Ко всему он еще и парень не без юмора, — сказал Макс. — Ведь прекрасно знает, что к нам на корабль не проникнуть, хотя неплохо бы принять его и расспросить в домашней обстановке.
— Дело серьезное, — сказал Вашата, — ссориться с ним нельзя. Если он все-таки появится возле «Земли», то надо будет очень деликатно растолковать ему, что мы бесконечно рады, но пока не готовы к приему.
— Действительно, ребята, — опять загудел голос Макса в наушниках, — неужели никто из вас не догадался сказать ему, что он может занести нежелательную флору и фауну! И теперь вдруг он появится с ответным визитом, а мы — извините, хозяева не принимают. Ничего себе — гостеприимство.
— Вот ты ему тогда и объяснишь, почему к нам нельзя, — сказал Антон.
— Он поймет, — сказал Вашата. — Должен понять. Гоните «Черепашку»! А если пожалует Артаксеркс, то Макс действительно вступит с ним в дипломатические переговоры.
— Ну нет, — сказал Макс, — я готовлю пышный праздничный ужин. Ведь, друзья, свершилось умопомрачительное открытие! Да здравствует Артаксеркс!
С тех пор робот-марсианин получил имя. Действительно, своей пышной бородой и аристократическим лицом он напоминал персидского владыку. Дальше этого наша фантазия не пошла. Скоро мы стали звать его просто Артом.
ВИЗИТ АРТАКСЕРКСА
Включив на всякий случай экраны, мы сели за наш «пышный» ужин из разогретых консервов, салата и ананасов. Арт не появлялся. В поле зрения одиноко маячила массивная фигура Туарега. Он стоял, как страж, в безмолвной ночи.
Мы остались в столовой, она же кухня и хранилище продуктов (в стенных контейнерах). Макс стал прокручивать дневные видеозаписи довольно плохого качества, зато фоническая часть заслуживала всяких похвал. Все вновь переживали необыкновенные события дня. Макс часто останавливал проектор и выступал с комментариями. Разгорался спор. Макс, например, считал, что наше путешествие в оранжевых креслах не больше и не меньше, как кинотрюк, вызванный воздействием непонятных излучений.
— …Что-то вроде биоволн. А может быть, и самими биоволнами. Они, то есть волны, возникали в нашем сознании, расшатанном всеми передрягами. Что за улыбки! Вы считаете, что я несу ересь. Нет, постой, Христо, и ты, Антон, дайте мне изложить мою гипотезу. Она записывается, а потом прошу вас опровергать меня, если вы будете в состоянии это сделать. Все дело в том, друзья мои, что… — Он умолк, уставившись в угол столовой, на его лице застыла блаженная улыбка. И было от чего: там стоял Арт, закрывая собой дверь в продуктовый склад, или буфет, как мы его называли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
