— Вполне справедливо.
— Свой долг перед Родиной я выполнил сполна в восьмидесятых, когда служил десантником в Афганистане. На моем счету множество убитых душманов, и армия наградила меня несколькими цветными ленточками. Но сейчас меня забыли — как и многих участников той войны, по крайней мере тех, кто действительно испачкал руки в крови. Я люблю свою Родину, но не могу сказать то же самое про правительство. Вам это понятно?
— Вы даже не можете себе представить, насколько я вас понимаю.
— Очень хорошо. В таком случае, мой заблудший друг, вот почему я хочу вам помочь. Смею предположить, вы с вашим зорким спутником уже заметили авиабазу?
— Заметили.
— Вы умеете управлять самолетом?
— Нет.
— И я тоже. Но у меня есть один знакомый, который это умеет. На самом деле… — Привстав, отец Дмитрий обвел взглядом зал и нашел того, кого искал. — Вот он.
Священник указал на деревянный столик у окна, за которым сидели двое мужчин.
— Который из них?
— Нет, нет, под столом.
Присмотревшись внимательнее, Такер разглядел под столом неподвижную фигуру. Ноги высунулись наружу, шея выгнулась, уступая давлению крышки стола на голову. Из уголка рта на воротник стекала струйка слюны.
— Это Федор, — представил своего друга священник. — Наш почтальон. Он развозит почту.
— Он же пьян.
— Мертвецки, — согласился отец Дмитрий. — Но сейчас ведь вечер, в конце концов. А утром Федор будет трезв как стеклышко. Конечно, это не полностью решает вашу проблему, не так ли? Днем московские громилы будут следить за небом. Вам придется подождать с отлетом до завтрашнего вечера, а значит, нам придется держать Федора трезвым до… ну, одним словом, дольше, чем он привык. — Помолчав, священник нахмурился. — Теперь я вижу в нашем плане один изъян. Ну да ладно. Эту проблему мы решим позже.
— Давайте решим ее сейчас, — предложил Такер. — Федор у вас не единственный летчик.
— Да, но он самый опытный. И он первостатейный контрабандист. Понимаете, Нерчинск живет не хлебом единым. За соответствующее вознаграждение Федор вывезет вас отсюда, прямо под носом у спецслужб, и не скажет ни слова ни одной живой душе. И, кстати, он очень любит собак.
Такера его слова нисколько не успокоили.
Допив одним глотком пиво, отец Дмитрий встал.
— Идем забирать Федора!
Глава 10
10 марта, 06 часов 45 минут
Нерчинск, Сибирь
Такер проснулся до рассвета — солдатская привычка. Под протестующий стон спины и болезненный скрип затекшей шеи он поднялся с топчана на чердаке церкви и сбросил босые ноги на пол.
Прошлым вечером они со священником протащили пьяного почтальона через весь город до церкви. По пути им встретился патруль из трех солдат спецназа, которые не обратили на отца Дмитрия и Такера никакого внимания и лишь от души повеселились над их подвыпившим товарищем.
Придя в церковь, священник предоставил Такеру и Кейну свой топчан, а сам раскатал на полу два соломенных тюфяка для себя и Федора.
Осмотрев чердак, Уэйн обнаружил, что он здесь один. Федор и священник исчезли, прихватив с собой Кейна.
Охваченный паникой, Такер спустился вниз и застал Федора, сидящего голым перед пылающей печью в луже собственного пота. Рядом стоял пластмассовый кувшин из-под молока, наполовину наполненный прозрачной жидкостью. Протрезвевший Федор выглядел значительно моложе, на тридцать с небольшим вместо сорока с лишним. У него были жидкие прямые волосы и тело защитника из американского футбола, покрытое густым мехом, — настоящий русский медведь.
Сидящий в нескольких футах от Федора Кейн с любопытством наблюдал за происходящим. Появление хозяина он встретил, повиляв хвостом.
Взяв кувшин, Федор поднес его ко рту, жадно отпил большой глоток и, бросив на Такера затуманенный взгляд, с силой опустил кувшин на пол.
— Voda, chistaya voda, — прохрипел он.
Познаний Такера в русском языке хватило, чтобы понять: «Вода, чистая вода». Наверное, у Федора это было составной частью ритуала протрезвления: сильный жар и обилие питья.
— Священник говорит мне летать, — на ломаном английском добавил Федор. — Летать тебя вечером.
Такер кивнул.
— Spasibo.
— Da. Твой русский плохо. — Почтальон обхватил голову руками. — Мой голова болит.
«Не думаю, что это от моего плохого произношения».
— Твой собака хороший. Я люблю. Можно его покупать, да, пожалуйста?
— Нет, пожалуйста.
Пожав плечами, Федор опять отпил воды.
— Менять полет на собака, da?
— Nyet. Деньги.
Вернулся отец Дмитрий, принесший дрова.
— Видите, ему уже гораздо лучше. Давайте обсудим детали. Я буду переводить. Так получится значительно быстрее. — Быстро выпалив что-то своему другу по-русски, священник повернулся к Такеру. — Он отвезет вас сегодня вечером, но вам нужно будет доплатить.
— Выкладывайте.
— В переводе это звучит не так хорошо, но вы в первую очередь должны будете доплатить Федору за то, что он сегодня вечером лишится выпивки. Далее, вы должны будете доплатить за то, что вы иностранец. И, наконец, вы должны будете доплатить за то, что вас ищут люди из Москвы.
— Это вы сказали ему, что они ищут меня?
— Разумеется, нет. Федор пьяница, но не дурак.
— Далее?
— Ему понравилась ваша собака.
— Это даже не обсуждается. Дальше.
Сказав что-то Федору, священник выслушал его ответ и снова повернулся к Такеру.
— Куда вам нужно?
Такер уже думал над этим. На самолете Федора до Перми они ни за что не долетят. Слишком далеко. К тому же, Такер не собирался выдавать конечную цель своего пути. Лучшим вариантом будет добраться до ближайшего крупного города, где будет много возможностей преодолеть последний участок до Перми.
— Мне нужно попасть в Новосибирск, — сказал Такер.
— Очень далеко, — перевел священник ответ Федора. — Потребуется много горючего.
Такер подождал, когда Федор закончит недовольно бормотать, морща лицо и загибая пальцы. Наконец он сказал по-английски:
— Девять тысяч рублей.
Такер мысленно осуществил конвертацию: двести семьдесят пять американских долларов. Выгодное предложение. Пытаясь сдержать улыбку, он выждал еще немного и пожал плечами.
— Договорились?
Плюнув на руку, Федор протянул ее Такеру. Тот неохотно ее пожал.
13 часов 15 минут
После ожесточенных споров Такер и Кейн провели остаток утра в церкви, а отец Дмитрий и Федор отправились по делам, закупаться и готовить самолет.
Священник вернулся с продуктами и новостями.
— Я узнал, что в районе еще два других подразделения ГРУ.
— Что? — встрепенулся стоящий у печки Такер. — Где?
— Они расположились к западу от Нерчинска, вокруг Читы. Но, как и здесь, солдаты бездельничают, только бесконечно курят и торчат в гостиницах.
Чита?
Это следующая крупная станция на Транссибирской магистрали. Но что это значит? Задумавшись, Такер смог прийти только к одному выводу. То обстоятельство, что поисковые отряды бездействуют в выжидании, позволяет предположить, что Фелиси не успела передать о бегстве Такера с поезда. Вероятно, она рассчитывала на то, что меткая пуля исправит ее ошибку до того, как о ней станет известно ее боссам.
Это очень хорошо — по крайней мере, на какое-то время.
Но как только поезд прибудет в Читу и выяснится, что Такера в нем нет, все поисковые отряды будут приведены в состояние боевой готовности, в том числе и расположенный в Нерчинске.
Достав железнодорожное расписание, Такер взглянул на часы. Поезд прибудет в Читу через три часа, почти за четыре часа до захода солнца. Это означает, что им с Федором нельзя ждать с отлетом до наступления темноты.
— Нам нужно вылететь как можно раньше, — обратился Такер к священнику. — Если можно, прямо сейчас.
— Невозможно, друг мой. Сломался бензонасос. Федор этим занимается.
— Долго еще?
— Не знаю, но я схожу и выясню.
Когда священник ушел, Кейн подошел к хозяину и прижался к его ноге, чувствуя напряжение.
Такер потрепал овчарку по шее, подбадривая ее.
— Нам приходилось бывать в переделках и похуже этой.
«Ненамного похуже, но хуже».
Уэйн поставил на часах таймер.
Через три часа, когда выяснится, что его нет в поезде, Нерчинск наводнят солдаты спецназа, ищущие его.
14 часов 36 минут
Через час в церковь ворвался отец Дмитрий. Увидев у него на лице панику, Такер и Кейн вскочили.
— Сюда идет спецназ! — воскликнул священник, торопливо закрывая за собой дверь.
Такер взглянул на часы. Было еще слишком рано. Поезд пока что не прибыл в Читу.
