— Пусть вся Венеция видит, как ты меня любишь и как лишаешь невинности! — громко бросила она в публику, а Захарии шепнула, поддаваясь ему: — Они просто мечтают это увидеть. Поэтому и пришли сюда, ждут не дождутся…
С этими словами Анна притянула Захарию к себе, а он, как во сне, когда голым пробирался через толпу на мосту Риальто, оттолкнул Панталоне и прорвался в тело Анны Поцце. Аплодисменты, которые последовали за женским криком боли и наслаждения и которыми толпа приветствовала утрату Анной невинности, были совершенно недвусмысленными.
9. Платье с четырьмя нулями
В то утро 1768 года кир Димитрис Теодосий навсегда отложил свою золотую зубочистку в ящичек бюро, за которым он обычно писал, потому что она была ему больше не нужна. Он навсегда спрятал в то же самое бюро и все свои золотые и серебряные улыбки торговца и подписал оба документа, которые ждали его внимания со вчерашнего вечера. Он всегда писал, считал и делал записи в конторских книгах стоя. Теперь этому приходит конец. Сначала он подписал просьбу разрешить назначение Захарии Стефановича Орфелина ревизором его типографии, напомнив венецианским властям, которым была адресована эта бумага, что Захария и его жена Анна (урожденная Поцце) являются жителями этого города. Вторую подпись он поставил на документе, которым передавал все свои магазины в Венеции и на территории Австрийской империи, а также свою венецианскую типографию родственнику Пани Теодосию, которому в течение двух лет обязался полностью сдать все дела.
Приятную новость о своем продвижении Захария принес Анне вместе с подарком. По дороге домой он купил сборник композиций, сочиненных Джованни Полуцци. Вместе с женой Захария жил теперь в зеленом доме. Анна наполнила их брачное ложе красными и черными подушечками, а кровать у них имела четыре изголовья в форме пик, треф, червей и бубен. В постели то и дело попадались мелкие медные монетки, на них было неудобно лежать, но они защищали от сглаза. Ночью, во сне, Анна плакала синими мальчишескими слезами из сиротского дома, и они оставляли пятна на простынях.
Подарок и хорошие новости из типографии, которые подразумевали и увеличение жалованья, Захария сопроводил предложением об одной важной покупке:
— Теперь мы могли бы купить лодку или Севастьянову гондолу. Она так и стоит на приколе!
— Мы не сможем купить ничего, — холодно ответила Анна. — Все, что ты зарабатываешь, ты тратишь сам. Транжиришь деньги.
— На что это я транжирю деньги? — изумился Захария.
— Ты всё тратишь на книги.
— На какие книги? — удивился Захария.
— Сам прекрасно знаешь, на какие. Думаешь, мне неизвестно, что ты оставляешь их в типографии, чтобы я не догадалась, куда уходят деньги?
— Но это же всего несколько книг, которые нужны мне для работы.
— Всего несколько книг? А это что?
И Анна извлекла из маскарадной маски, висевшей на стене, листок бумаги и сунула его под нос Захарии. Листок был исписан ее разборчивым почерком с большим количеством ошибок:
Г. Ричков, Очерк казан'ској истории, Lib. I
Johann Frederick Joackim, I–II
Lacombe, Državne promene и ruskom carstvu, t. II dr Bischirtg, Geographia, tom I
Описание Житија Пресветлејшеј Екатерини Алексеевни, Царици и Императрици Россиској, Frankfurt 1728
Stralenberg, Historische und geographische Beschreibung der Nortostlische Europa und Asia, t. III
Florus, gest. Rom
Diodor Sicul, Libr. II, Edit Wechel
Constant. Porphyr. De administrando Imper. Constantinopol, Edit. Venet
Rokoles, Pisma čuvenih obmanjivača (и dve knjige)
Voltaire, Histoire de Charles XII, 1731
Voltaire, Histoire de I'Etat Russe sou la reigne de Pierre le Grand, 1760
Isto, и redakciji Bišnga
Abbe Catifore, Vita de Pierre Le Grand
Месач. Сочиненија на год 1763. Том II
Историја о Персидском Шахе Тахмас Кули-Хане, книга I
Шмаус, Историја соотношении между норд, силами, книга 2
— Откуда у тебя это? — поразился Захария.
— Ты знаешь откуда и знаешь, что у меня прекрасная память — мне достаточно бросить один взгляд на твою полку с книгами в типографии, и я запоминаю каждое название. Так я и сделала, а потом, дома, записала их все как знала и умела. У тебя, разумеется, есть и другие, но даже этих достаточно, чтобы продемонстрировать все твое безумие. А теперь, пожалуйста, ответь мне, куда нас все это ведет?
— Я решил написать и напечатать у кира Теодосия самую роскошную книгу нашего столетия! Только послушай, и тебе станет ясно, насколько грандиозен этот проект. Монография о русском царе Петре Великом! Я хочу назвать ее:
ИСТОРИЯ О ЖИЗНИ И СЛАВНЫХ ДЕЛАХ ВЕЛИКОГО ГОСУДАРЯ И ИМПЕРАТОРА ПЕТРА ПЕРВОГО
В книге будет около восьмисот страниц, разделенных на восемнадцать глав, в которых будет описана география и политика России, старая русская история, правление Михаила Федоровича Романова и Алексея Михайловича, бунт Стеньки Разина, войны России со шведами и поляками, восшествие на престол Федора Алексеевича и войны с Турцией…
При этих словах Анна села за чембало и задумчиво прошлась пальцами по клавишам. Захария замолчал, и она спросила его:
— Значит, ты задумал написать историю какого-то скифского народа?
— Нет! — раздраженно воскликнул он. — Вовсе нет, это просто введение. На самом деле я хочу представить полностью всю историю русского царя Петра Первого, описать его приход на престол, мир с Китаем, войну на Азовском море, строительство великого флота, тайное путешествие царя в Германию, Голландию и Англию, начало реформ в России, войну со шведами, приглашение в Россию иностранцев, поход на Архангельск и конфедерацию в Польше…
— Погоди, Сакариас, погоди немного! О чем это ты мне рассказываешь? О каких-то вещах, которые происходили до потопа, причем в таких местах, до которых потоп даже не дошел? Какое тебе вообще дело до этого царя с таким именем, которое и запомнить-то невозможно? Да кто он такой?
— Кто он такой? Анна, он построил один из прекраснейших городов мира, северную Венецию! Этот город, так же как и твой родной, стоит на берегах каналов Финского залива Балтийского моря.
— Это еще где?
— Далеко, на севере.
— Не понимаю. Там же наверняка очень холодно! Что делать несчастным людям в городе на воде, когда идет снег и все покрыто льдом? Тебе еще долго осталось рассказывать?
— Долго, даже очень долго, — ответил Захария и продолжил: — Потом я расскажу о битве царя со шведами в Курляндии, о бунте донских казаков, о браке Петра с царицей Екатериной, о подготовке шведским королем Карлом Двенадцатым похода на Украину, об измене казачьего гетмана Мазепы, о битве под Полтавой и поражении шведов. Потом будет описана новая война с Турцией, переезд Сената из Москвы в Петербург, принятие закона о единонаследии. Затем я приведу слова царя о любви к науке, опишу новые войны на море, развитие торговых связей с Персией и Индией, отношения с Черногорией, составление географической карты России и основание морской академии…
Пока Захария, задыхаясь, перечислял и перечислял свои планы, Анна с отсутствующим видом продолжала тихо наигрывать на чембало. То, что она играла, вносило в их общение какую-то рассеянность, мелодия была Захарии незнакома, но она завораживала его. Казалось, что это музыка, которую сочиняет ребенок. Она была в тональности си-бемоль мажор, но таинственным образом одновременно несла в себе и соль минор. Было слышно, как Анна думает ухом и говорит пальцами. И что она больше не слышит своего мужа.
«Послушай, почему бы тебе не вернуться к музыке? Ты можешь заниматься этим, это было ясно еще до того, как ты приехал сюда, — говорила Захарии ее игра. — Вернись ко мне…» — Тут она резко оборвала мелодию, сыграла арпеджио и закончила все громким аккордом. Повернулась лицом к мужу и, слушая его, закрыла глаза.
— Потом идет нападение турок и татар, путешествие царя в Германию, начало раздора между северными силами и Петром Великим, поездка в Голландию и Францию, проект богословов из Сорбонны об объединении церквей и мнение об этом русских епископов…
— Хватит, мой дорогой, хватит. Я ничего не понимаю, и это мне не интересно. Зачем тебе это нужно?
— Царь подписывает указ об обязательной исповеди, указ о монстрах, основывает приюты для сирот и начинает переговоры о мире со Швецией. Потом следует описание строительства Ладожского канала, отправка посланников в Китай, перепись населения России, изгнание из Российской империи иезуитов, основание почтового сообщения, нападение русского флота на берега, контролируемые Стокгольмом, и подписание мира со Швецией. Царь укрепляет границы с Персией, предпринимает против Персии поход и занимает Дербент. В Россию приходит голод…
— Ну, уж теперь точно достаточно, дорогой мой, потому что голод придет и в нашу семью, если ты осуществишь все, что задумал!
— Что ты имеешь в виду?
— Эгей! Приди в себя! Есть ли у тебя в голове хоть что-нибудь, кроме всех этих ужасов? Что-нибудь прекрасное?
