и разоритель птичьих гнезд, из тех, кого называют «трудными»?
Задержанный не был ни тем, ни другим и ни третьим. К удивлению даже привыкших ко всему сотрудников милиции, Стасов оказался человеком, имеющим самое непосредственное отношение к театральному искусству, — студентом учебного заведения, готовящего работников для учреждений культуры. Он был интеллектуалом и эрудитом.
Что же явилось причиной того, что темной ночью он проник в здание школы и совершил кражу?
Стасов отказался давать показания. Он молчал. И вообще держал себя так, словно попал в следственный изолятор по недоразумению. Только один раз бросил загадочную реплику; «А вы попробуйте разговорить меня». Но поскольку следователю милиции «разговорить» его не удалось, дело решили передать в районную прокуратуру. Может быть, там сумеют найти со Стасовым общий язык.
Дело попало к следователю прокуратуры В. П. Якубову. Сам еще молодой человек, он кроме криминалистики увлекался также психологией и социологией. Приехав после окончания Красноярского университета в Ленинград, Якубов некоторое время работал в объединении «Ижорский завод», где занимался проблемами НОТ, что тоже, как известно, имеет отношение к психологии — психологии труда, и уж затем перешел на следственную работу.
Узнав, что ему предстоит вести следствие по делу Стасова и что последний представляет собой «крепкий орешек», он даже в известной степени обрадовался. Чем труднее входить в контакт с подследственным, тем всегда интереснее для Якубова задача. «Выиграть диалог», одержать даже не столько криминалистическую, сколько психологическую победу было необходимо. Ведь следователю важно, чтобы преступник осознал свою вину, стал критически оценивать свое поведение.
Перед тем как встретиться со Стасовым, В. П. Якубов собрал о нем необходимую информацию. Выяснилось, что в убеждениях, взглядах Стасова было много «изломов». Сам он считал себя чуть ли не сверхличностью. Отсюда — высокомерное отношение к окружающим, нежелание подчиняться общепринятым правилам, эгоцентризм.
Якубов подумал, что, наверное, в этих чертах Стасова и содержится разгадка его поведения — поведения человека, которому все дозволено.
— Давайте познакомимся, — сказал Якубов Стасову. — Я ваш следователь. Меня зовут Владимир Петрович. Скажите, как вы относитесь к Достоевскому?
— Превосходный писатель.
— Полностью с вами согласен. Ну а что вы скажете о Фрейде, о Максе Нордау?
Стасов посмотрел на следователя не без любопытства, но промолчал. Когда же Якубов спросил, что толкнуло его на преступный путь, Стасов ответил:
— Мне бы хотелось отложить разговор на завтра.
— На завтра так на завтра, — согласился Якубов.
Но когда он приехал в следственный изолятор на следующий день, ему сообщили, что Стасов помещен в… психиатрическое отделение.
— Вот это новость! — слегка смутился Якубов. — Что же с ним?
— Сами увидите.
— Значит, допрашивать его можно?
— Вполне.
— Неужели симуляция?
Когда Стасова привели к следователю, тот увидел перед собой как бы совсем другого человека. Вчера Стасов выглядел красавцем, каким и был на самом деле, он даже немного рисовался своей внешностью, а тут полностью преобразился. Скорбная физиономия, ввалившиеся глаза…
— Здравствуйте, — сказал Якубов. — Как себя чувствуете?
Вместо ответа Стасов взял лист бумаги и написал: «Не могу говорить. Что-то с речью».
Маниакально-депрессивный психоз? Если не знать, что это всего-навсего игра, то можно поверить. Этот Стасов, видно, не только большой эрудит, но и талант. Жаль, что он тратит силы не на то, на что надо…
Следователь решил проявить терпение. Он избрал тактику выжидания. Больше того, он даже решил подыграть Стасову — тоже стал не говорить, а писать. Все это делалось для того, чтобы разрушить ту невидимую преграду, которая всегда существует между следователем и подследственным.
Неожиданно на одном из допросов Стасов отбросил в сторону карандаш, которым писал очередную записку» и заговорил. Он признался, что симуляция ему понадобилась для «изучения» следователя: тот ли это человек, которому можно довериться?
— Ну и к какому же вы пришли выводу? — спросил Якубов.
— Видите ли, в представлении моем, да и вообще современной молодежи, под влиянием кино, телевидения, литературы сложился вполне определенный тип следователя. Могу сказать, какой именно: он должен быть человеком высокой культуры, широкого образования. Не обижайтесь, но тот следователь, который допрашивал меня б милиции, не был таким. Мне трудно было «исповедоваться» перед ним, и я предпочел замкнуться. Считайте это мальчишеством, глупостью, чем угодно, но только я не мог «переступить» через себя. Вас же я за это время изучил. Вам могу открыться.
Стасов чистосердечно рассказал обо всем, не пропустил ни одной детали. Когда он проник в школу, то отыскал спиртовку, зажег ее, поставил на пол, чтобы не было видно с улицы света, а сам лег рядом и стал читать книгу. Так, оказывается, он испытывал свою волю в «критической ситуации». Стасов проверял, может ли он оставаться хладнокровным, идя на преступление, словом, изображал из себя «маленького Раскольникова».
Ну, а что же все-таки сделало его преступником?
Причина была прозаическая. Выросший в обеспеченной семье, никогда не знавший, что такое недостаток, Василий Стасов стал стяжателем. С согласия родителей он еще с детства занимался накопительством. На его счету в сберегательной кассе была уже немалая сумма — тысяча рублей. И он не брал оттуда ни рубля. Наоборот, хотелось все время пополнять и пополнять ее. Правда, он и сам толком не знал, для чего ему много денег. Может быть, он хотел жениться, обеспечить будущую семью материально? Но девушка, с которой он дружил и на которой подумывал жениться, не разделяла его взглядов. Заметив далеко не положительные свойства натуры Василия, его алчность, она стала относиться к нему настороженно, понимая, как трудно будет жить с таким мужем. А Стасов уже не мог остановиться в своем стремлении к накопительству. Это и привело его темной ночью к зданию школы, в которое он проник с целью кражи. Правда, воспользоваться плодами преступления он не смог, но это уже зависело не от него.
Стасова судили, приговорили к лишению свободы.
Прошло несколько лет. И вот однажды В. П. Якубов увидел Стасова у себя в кабинете. Следователь не удивился его появлению. Очень часто бывшие подследственные навещают после отбытия наказания «своих» следователей. Никто их не заставляет это делать, но они тем не менее приходят к следователю, как к человеку, с которым можно поговорить откровенно, посоветоваться относительно своей дальнейшей жизни. К тому же всегда хочется показать, «кем ты был и кем стал».
Якубов понял, что Стасов изменился в лучшую сторону. В его взглядах, мышлении почти не осталось прежних «изломов». Разумеется, следователь понимал, что перемены в Стасове произошли не сразу, не вдруг и не легко. Они явились результатом длительного и мучительного процесса. Но кто говорит, что перестройка сознания дается легко? Образно сказал по этому поводу поэт Эдуард Багрицкий: «Разносит ветер пестрые
