Разлетевшиеся в щепки столы начали собираться снова, образуя человекоподобные формы - они бестолково метались в клубах багрового дыма, задевая деревянными руками людей, стены и друг друга.
- В круг! - вскричал Бургхард, и Дойль оказался втиснутым между Лонгвеллом и Стоуэллом. Члены Братства Антея обнажили мечи и кинжалы, и хотя Дойль не был уверен, что с такими колдовскими отродьями можно справиться земным оружием, он все же наклонился и вытащил меч из ножен посетителя, споткнувшегося и рухнувшего на пути к двери.
Белые жгуты быстро вытягивались вверх, сходясь к одной точке потолка, где начал расти пузырь такой же белой субстанции. Дюжина людей, головы которых оказались соединены этой омерзительной паутиной и которые до этого момента стояли или лежали, - вдруг одновременно обратили безумные, пустые глаза на вставших в круг у двери. Деревянные увальни тоже застыли, словно прислушиваясь, и уже осмысленно повернулись к членам Братства и осторожно, как бы с опаской, двинулись на них.
Один из них остановился перед Бургхардом и замахнулся ножкой от стола, служившей ему рукой, но, прежде чем он нанес удар, Бургхард сделал выпад и ударил мечом по его плечу - деревянная рука отделилась от торса-столешницы и со стуком рухнула на пол.
Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, Дойль нырнул вперед и погрузил острие меча в живот другой деревянной твари. Ногу его свело такой болью, что из глаз потекли слезы, но его противник рассыпался по полу охапкой дров. Последующая схватка показала, что с деревянными людьми вполне можно справляться, и хотя Стоуэлл упал, оглушенный ударом дубовой руки по голове, а правая рука Дойля оказалась почти парализованной, после того как ему врезали по плечу, спустя всего пару минут они превратили в бесполезные обломки всех, кроме одного - тот, обнаружив, что остался один, повел себя совершенно по-человечески и ретировался в открытую дверь.
Хотя багровые огненные шары и подожгли зал в одном или двух местах, свечи вновь горели обычным светом, а едкий дым почти рассеялся.
- Он где-то в доме, - прохрипел Бургхард. - На кухню, только держаться всем вместе! - И шагнул вперед.
- Стой! - послышался хор безжизненных голосов, и прилепившиеся к головам Боуза и дюжины его незадачливых посетителей белые пуповины подняли их с пола. Некоторые держали в руках мечи или кинжалы, остальные - включая компанию дородных леди - подобрали с пола по тяжелому деревянному обломку.
Дойль посмотрел вверх, туда, где сходились белые жгуты, и увидел, что выросший на потолке белый пузырь превратился в огромное лицо без глаз, а жгуты тянутся вниз из его открытого рта.
- Дойль, - неправдоподобно в унисон произнесли все нападавшие, - забирай остатки своих людей и попробуй бежать отсюда так, чтобы мой гнев не смог найти тебя.
- Верно, Бургхард, - произнес Дойль, стараясь не выдать паники, - чародей скорее всего на кухне, где есть и огонь, и горячая вода, и что еще может понадобиться ему для его черных дел.
Дойль, Бургхард, Лонгвелл и еще один член Братства, невысокий, коренастый парень, рванулись к двери на кухню, но были остановлены трактирщиком и остальными.
Дородная леди замахнулась на Дойля, и тот с трудом увернулся от прямого левой, выбив концом меча из ее правой руки увесистый деревянный обломок, и почти мгновенно парировал выпад меча, нацеленный ему в грудь. Его тело рефлекторно качнулось вперед в ответном выпаде; в самый последний момент он опомнился и ударил в живот нападавшего не острием, а эфесом.
Леди преклонных лет выплясывала вокруг него, и в конце концов ей удалось вполне ощутимо заехать ему кулаком по почкам. Дойль взревел от боли и сделал ей подсечку, - воительница с грохотом рухнула на пол. Он взмахнул мечом и перерубил белую змею, тянувшуюся от ее головы, - жгуты разлетелись в разные стороны, и один, шлепнув по потолку, словно втянутая макаронина, исчез во рту белого лица. Поверженная леди захрипела.
Хотя бой требовал изрядного мастерства и внимания, бывшие посетители бормотали, словно сомнамбулы. Один из них серией коротких, но точных атак мечом - парируя которые Дойль изрядно порадовался тому, что Стирфорт Беннер в свое время занимался фехтованием, - загнал-таки Дойля в угол, продолжая бормотать нечто невразумительное, - может быть, он продолжал начатую за столом беседу:
- ...Могла бы хоть спросить, прежде чем выбрасывать, и на том спасибо, а теперь уж и погорячиться нельзя...
Видите ли, погорячиться ему нельзя, рассерженно подумал Дойль, с отчаянным усилием выбивая меч из руки погруженного в свои мысли противника.
- ...Да и кто бы не горячился, дорогуша, - невозмутимо продолжал этот мыслитель, отвешивая Дойлю сокрушительный удар, от которого тот с трудом увернулся, - ведь это как-никак мой любимый камзол...
На него надвигались еще двое бормочущих людей, оба с мечами, так что Дойль, не имея ни малейшего желания отбиваться от них, когда за спиной противник, наотмашь ударил по жгуту человека, считавшего, что он имеет полное право погорячиться. Удар вышел слабый, и меч отскочил от белого жгута, но человек взвизгнул, дернулся, как подраненный кролик, и упал на пол. Дойль развернулся как раз вовремя, чтобы встретить двоих атакующих.
Дойль уклонился вправо, отбив удар ближнего к нему неприятеля, и, пригнувшись и опершись на пол растопыренными пальцами правой руки, позволил мечу откинуться назад от удара, однако стоило ему вновь нацелить его вперед, как на острие напоролся второй нападавший, меч которого рассек пустой воздух там, где секунду назад находился Дойль.
Первый нападавший тем временем отступил на шаг и вновь поднял меч, целя Дойлю в лицо.
- ...И пусть эта чертова кошка решит, нравится ли ей дома... - спокойно произнес он; Дойль увернулся от его меча, и удар пришелся точно в умирающего, - ...или на улице, - договорил первый, погружая меч в спину своего товарища.
Будь ты проклят, Ромени, в ярости подумал Дойль, ты заставил меня убить одного из них. Он выдернул свой меч и плашмя ударил им по голове нападавшего, и стоило тому упасть, как Дойль схватил погасший, но еще целый фонарь и зафутболил им через начинавший гореть зал в сторону кухни - тот разбился о дверь, и дверь распахнулась. Дойль подскочил к ближайшему очагу огня, поднимавшегося по стене и уже лизавшего потолок, схватил длинную, горевшую с одного конца палку, и, как копье с огненным наконечником, метнул ее в проем.
Он услышал, как палка стукнула о каменный пол... и решил уже, что попытка не удалась, когда из кухни послышался громкий хлопок, что-то полыхнуло оранжевым пламенем, и люди-марионетки взвизгнули в унисон, словно дюжина настроенных на одну волну радиоприемников, уронили свое оружие, переглянулись с выражением ужаса на лицах, и все, кроме Боуза-трактирщика, ринулись к двери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
