Был уже довольно поздний вечер, и смеющиеся гости примеривались к фургонам с сеном и забирались на них, когда Бэннер наконец решилась задать давно волнующий ее вопрос.
Показав рукой на мужчину, который ловко залезал на третий фургон — это был знакомый адвокат Рори из Чарлстона, — она сказала:
— Он ведь шутил, когда говорил, что позвонит твоей матушке и расскажет ей, что ее сын собирается сделать?
— Он человек серьезный, — ответил Рори, — поэтому я не думаю, что он шутил. Но если он все-таки позвонит, то будет сильно разочарован — матушка уже все знает.
— Что?! — всполошилась Бэннер. Смеясь, он подхватил ее за тонкую талию и поднял на первый фургон, а потом взобрался сам.
— Но я же сказал — матушка уже все знает, — повторил он, поудобнее устраиваясь на ароматном сене, мягко притягивая к себе Бэннер и сажая ее себе на колени. — Я звонил ей несколько дней назад, — добавил он совершенно спокойным тоном.
Из-за шума и смеха рассаживающихся по фургонам гостей Рори не расслышал, как Бэннер яростно прошипела:
— Черт тебя подери, Рори Стюарт! Ты загоняешь меня в угол!
Он поплотнее прижал ее к себе — в свете яркой луны была видна ее жалкая улыбка.
— Я сказал матушке, — продолжал он, — что наконец-то встретил именно ту женщину, которую давно искал, и что эта женщина очень опрометчиво мне отказала. Матушка очень обрадовалась и с нетерпением ждет встречи с тобой. На самом деле она была бы здесь уже сегодня, если бы ей не пришлось срочно отправиться в Атланту, чтобы помочь моей сестре с ребенком.
— А я и не знала, что у тебя есть сестра, — сказала Бэннер, неожиданно смутившись.
— Угу, — пробурчал он. — А еще у меня есть племянница и новорожденный племянник. И все они хотят познакомиться с тобой.
Бэннер хотела устроиться поудобнее, но вдруг поняла, что некоторые вещи не очень уместно делать, сидя на коленях у мужчины. Он крепко обнимал ее обеими руками, и в его серых глазах вспыхивали огоньки с трудом сдерживаемой страсти.
— О, если бы мы были одни! — прошептал он и поцеловал Бэннер в ухо.
Но они были не одни. И все-таки когда фургоны тронулись, обстановка сделалась более интимной. Казалось, что и остальные гости ощутили то же самое, сидя на душистом сене. Парочки прижались друг к другу, тихонько шепчась, как если бы они были совсем одни на целом белом свете. Ярко светила луна, покачивались и поскрипывали фургоны, на проселочной песчаной дороге глухо стучали копыта лошадей. Все это создавало расслабляющую, убаюкивающую атмосферу, приглашая насладиться летней ночью и уединением.
Сидя на коленях у Рори, Бэннер никак не могла расслабиться. Она явственно ощущала, как под джинсами крепнет и растет его желание. Да еще и колеса фургонов, казалось, обрели разум и нарочно стараются попасть в каждую выбоину, чтобы толчки и покачивания заставляли влюбленных теснее прижиматься друг к другу. У Бэннер сладко заныло внизу живота.
— Это не очень умно, — выдохнула она после очередного толчка, однако не стала возражать, когда Рори пригнул ее голову и положил себе на плечо.
— Я знаю… Боже… Я знаю. — Он сам не понимал, что говорит. Одна его рука добралась уже до середины ее бедра, поглаживая медленно и ритмично, другая нежно массировала затылок.
Веки Бэннер медленно опустились от охватившей ее истомы, вызванной скорее желанием, чем сонливостью. Она почувствовала, как дрожь прошла по всему его телу и дыхание ее участилось.
Изумленная, она пыталась напомнить себе, что знает его всего неделю, что она всегда считала, что любовь должна вырасти и окрепнуть, а для этого нужно время — но все было тщетно. Она любила его, а с того момента, как он заставил ее признаться в этом — и ему, и себе самой, — она уже не могла игнорировать этот факт.
Она гадала, почему для него было так важно ее доверие, почему он хотел решить вопрос с усадьбой до того, как они станут — неизбежно! — любовниками. Бэннер не хотела ждать. Она знала, что, как только усадьба перейдет к Рори, она покинет его. Гордость не позволит ей поступить иначе.
Она не могла поверить в то, что именно к этому он стремится. Ей было трудно поверить в его любовь, но его желание было очень сильным и очень ощутимым. Конечно же, он хотел, чтобы они стали любовниками так же сильно, как и она. Что он тогда сказал? Что она сама отдастся ему?
Бэннер попыталась осмыслить и эти его слова, и все происходящее, понять, почему он медлит, чего он ждет, — но не смогла. Мысли улетучились, осталось только ощущение его тела, его прикосновений, его желания — и ее собственное, вызывающее дрожь, желание.
Впервые за всю жизнь она вполне сознательно отбросила все мысли об усадьбе.
***
К этому времени фургоны уже направлялись обратно к дому, гости успели спеть полдюжины песен, которых ни Рори, ни Бэннер, разумеется, не слышали. Шел второй час ночи. Большинство гостей собиралось остаться на ночь, кое-кто из них, спустившись с фургонов, раздумывал, а не залезть ли обратно? Многих манил бассейн, к которому они и поспешили, отряхивая с себя сено.
Бэннер молча и неохотно встала. Она не проронила ни звука, пока Рори не спрыгнул с фургона и не протянул руки, чтобы помочь ей спуститься. Только тогда она заговорила быстро и чуть хрипло, не доверяя своей выдержке:
— Ты собираешься пойти спать или?..
Обняв ее за талию, Рори долго глядел на нее. Казалось, он перестал дышать, глядя на ее лицо, залитое лунным светом, всматриваясь в ее зовущие, широко раскрытые глаза. Тяжелый вздох вырвался у него из груди.
— Нет. Нет, я думаю, мне лучше присоединиться к остальным у бассейна, срывающимся голосом ответил он. — А ты что собираешься делать?
Она расслышала явное сожаление в его голосе, но от этого ей не стало легче. Отойдя от него на несколько шагов, она сказала, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
— Я думаю, что уже поздно. Мне лучше пойти спать. Увидимся утром.
— Спокойной ночи, миледи, — сказал он тихо.
Она повернулась и быстро пошла к дому. Если бы Бэннер так не торопилась, то могла бы услышать, как Рори в сердцах чертыхнулся. И тогда, возможно, ей было бы легче заснуть. Но, поскольку она этого не слышала, то почти не спала всю ночь.
На следующее утро Бэннер пропустила завтрак, но появилась к тому времени, когда оставшиеся гости начали разъезжаться. Рори провожал их, как всегда, веселый, но улыбку на его лице вдруг сменила растерянность, когда он, поймав девушку за руку, почувствовал, что Бэннер пытается вырваться.
— Что случилось? — спросил он, пока они стояли у открытых дверей, глядя на отъезжающие машины.
— Ничего. — А так как он крепко держал ее за руку, она не могла повернуться и уйти, что собиралась сделать.
— Ты не спустилась к завтраку, — забеспокоился он.
— Я проспала, — равнодушно ответила девушка.
— Проспала? — Рори неожиданно повернул ее лицом к себе. — У вас под глазами тени, миледи. Вы не спали вовсе.
— Злорадствуешь? — спросила она без тени эмоции.
Он приподнял ей голову, заставив посмотреть ему в глаза.
— Ты в самом деле так думаешь? — осведомился он, не сводя с нее изучающего взгляда.
Патологически честная Бэннер слегка качнула головой.
— Нет, — сказала она.
— Хорошо, — решительно заявил Рори, — потому что отпустить тебя одну в постель вчера ночью для меня оказалось самым трудным делом за всю мою жизнь.
— Победило благородство? — предположила она неуверенно. Ее не переставал восхищать тот факт, что им обоим не надо было притворяться.
Рори рассмеялся.
— Нет, вряд ли, — ответил он. — Просто я хочу от тебя значительно больше, чем одну только ночь. Значительно больше, чем одну ночь с тобой, повторил он.
Слабый огонек самоиронии блеснул в его глазах, когда он добавил:
— Я всю ночь проплавал в этом проклятом бассейне. Вообще не ложился.
— Надо же, а по тебе ничего не заметно, — пробормотала она, разглядывая его и не находя ни малейших признаков бессонной ночи.
Рори пожал плечами.
— Этого никогда по мне не заметно. Есть вещи, которых по мне не видно, — пояснил он. — Может быть, поэтому некоторые дамы кое-чего… не понимают.
— Чего это я еще не понимаю? — поинтересовалась она.
— Что я соблюдаю принципы, — просто сказал он. — Ты должна сделать первый шаг, Бэннер. Никогда не забывай об этом.
Но прежде чем она успела ответить, к ним подошел дворецкий Коннер и, извинившись, прервал их разговор:
— Прошу прощения, мисс Бэннер, мистер Стюарт, но мистер Клермон интересуется, не присоединитесь ли вы к нему в библиотеке?
Они согласно кивнули и направились в библиотеку, и тогда Рори вдруг сказал:
— А кстати, это напомнило мне — что с той книгой, которую ты мне обещала дать почитать?
Голова Бэннер была занята совсем другими вещами, поэтому она только пожала плечами.
