летчики замечали,
что стены круглые говорили,
сливаясь кольцами обручальными.
Не архитекторы прием скопируют,
а эта парочка современников —
пришли по пушкинской тропе ампирной
и обнимаются á la Мельников.
Анна Гавриловна – любимая супруга Константина Степановича, можно сказать, его муза. О ней сохранились любопытные воспоминания: «Когда 70-летнему архитектору захотелось уехать с внучкой на Волгу отдыхать, ему пришлось тайком от жены, в одной пижаме выбираться из здания, взяв с собой маленький рюкзачок, в котором были лишь сапоги, смена белья, подушка-думка и пачка геркулеса. Анна Гавриловна не была красива, но считала себя красавицей. Лицо у нее было привлекательным, но низ – тяжелым и грузным. Рассказывают такую историю. Однажды Константин Степанович вышел из дома по делам, проходя по Арбату, увидел, что в магазине продают какой-то нужный продукт, и занял очередь, после чего сказал людям, что пойдет по делам, а вместо него придет его жена. „А как же мы ее узнаем?“ – зароптал народ. „Она… – Мельников задумался, – совершенно необыкновенная женщина!“ И вот минут через десять входит в магазин Анна Гавриловна. Оглядывается по сторонам. „Вам сюда!“ – практически хором говорят все люди, стоящие в очереди: перепутать ее с кем-то иным было невозможно». Анна Гавриловна пережила супруга на три года, скончавшись в 1977 году.
И кто только не заходил в эту дверь… Фото А.А. Васькина. 2024 г.
Хранителем наследия зодчего стал его сын Виктор Константинович (1914–2006), избравший стезю живописца, работавшего в различных направлениях. Некоторые его работы хранятся в Третьяковской галерее. Изучая древнерусскую живопись, Мельников-младший был и прекрасным копиистом, создав в 1950-е годы копии фресок Ферапонтова монастыря. Не менее важным делом своей жизни Виктор Мельников считал сохранение в неприкосновенности и во всей его подлинности дома своего отца. Главной мечтой наследников стало создание в доме музея. Много различных препон возникло на этом пути, пока в 2014 году не было озвучено долгожданное решение о новом московском музее. Государственный музей Константина и Виктора Мельниковых стал филиалом Музея архитектуры имени Щусева, и это оказалось идеальным вариантом, устроившим и наследников зодчего, и музейщиков.
Кривоарбатский пер., 10. Реставрация дома. Фото 2024 г.
Кстати, внучка зодчего Екатерина Каринская вспоминала: «В детстве я очень рефлексировала по поводу нашего дома, мало того, что носила очки, но ведь еще и жила в здании, которое иначе как „силосной башней“ и „консервной банкой“ никто из моих одноклассников не называл. Я ходила в школу мимо Морозовского особняка и считала его завитушки высшим проявлением красоты. И вот, когда была в третьем классе, собралась с духом и высказала деду все, что накопилось у меня в душе: „Ну и зачем ты это построил? Хотя бы ракушек каких-нибудь для красоты прикрепил!“ Если бы это услышал отец, он бы меня просто выпорол, но дед только потрепал ласково по голове: „Ну подожди, внучонок, деньжатами разживемся и прилепим…“» Архитектуру Константин Степанович боготворил, называя ее «моя Красавица».
Кривоарбатский пер., 10. Мемориальная табличка. Фото 2024 г.
Учреждение музея позволило провести и первое масштабное исследование дома и участка. Выяснилось, что здание находится в «ограниченно работоспособном состоянии», то есть и фундаменты, и стены, и столбы признаны работоспособными, и что при условии надлежащих условий эксплуатации и надлежащего ремонта в доме можно организовать музей, но «с жесткими ограничениями по числу и суммарному весу посетителей». Кроме того, «важнейшим фактором сохранности Дома Мельникова является соблюдение нормативного температурно-влажностного режима в его помещениях». Таков был вывод международных экспертов в 2019 году.
Тщательное обследование дома позволило обнаружить не только всякого рода трещины, но и дневники Константина Мельникова. Это стало новостью номер один. О дневниках никто не знал и раньше не слышал. Это стало огромным подспорьем и для ученых, и для будущих реставраторов, так как архитектор подробно задокументировал ход проектирования и строительства здания. «Мы их расшифровали и смогли проследить ход мысли Мельникова, причем буквально по дням строительства. И дом – это не просто здание, это живой организм, на первый взгляд невероятно простой, но гениальный по замыслу и продуманный по долгосрочному выживанию», – рассказал директор Музея Мельниковых. Он добавил, что реставрация – это еще один шаг на пути включения памятника в список всемирного наследия ЮНЕСКО. В 2022 году дом был закрыт на реставрацию.
Закончить рассказ о выдающемся памятнике русского авангарда закономерно было бы словами самого Константина Мельникова: «В наш век появления Конструктивизма, Рационализма, Функционализма и АРХИТЕКТУРЫ не стало… Что касается меня, я знал другое, и это другое – не один конструктивизм. Люблю личность, уважаю личность и услаждаю личность. Каждую догму в своем творчестве я считал врагом, однако конструктивисты все в целом не достигли той остроты конструктивных возможностей, которые предвосхитил я на 100 лет». Трудно с этим не согласиться.
Дискутировать можно по другому поводу. В 2016 году на карте столицы, на территории бывшего завода ЗИЛ, появилась улица Архитектора Мельникова. Это хорошо, но почему в названии улицы присутствует не имя, а профессия? Все очень просто: одна улица Мельникова в Москве уже есть, с 1967 года, у Симоновского вала. Я в связи с этим вот что предлагаю: пусть будут две улицы: 1-я улица Мельникова и 2-я улица Мельникова. Тогда уж точно не перепутать.
Глава 3
Дом Михаила Лермонтова
«Москва – моя родина, и такою будет для меня всегда: там я родился, там много страдал и там же был слишком счастлив» – так писал Михаил Лермонтов Марии Лопухиной 2 сентября 1832 года. Появился на свет великий русский поэт в Москве 3 октября 1814 года в доме у Красных ворот. Здание не сохранилось, зато стоит по сей день другой дом, где Михаил Юрьевич вместе с бабушкой Елизаветой Алексеевной Арсеньевой жил в 1829–1832 годах. Это особняк с мезонином купчихи Ф.И. Черновой, построенный после 1812 года (ныне Малая Молчановка, дом № 2). К тому моменту, когда бабушка наняла дом, внук ее уже учился в Благородном пансионе при Московском университете, куда его зачислили в сентябре 1828 года и к поступлению в который он усиленно готовился, проживая поначалу на Поварской.
Лермонтов любил учиться, недаром весной 1829 года в одном из писем он отметил: «Вакации (каникулы.– Авт.) приближаются и… прости! достопочтенный пансион. Но не думайте, чтобы я был рад оставить его, потому учение прекратится; нет! дома
