девчонки, и только потом я. Можно засчитать за прогресс. Я свалился с турника, прямо на спину и остался лежать.
В раздевалке мне хотели надавать тумаков. Если бы не Кир, мне, наверное, пришлось бы пускать в ход Мощь, не смотря на угрозу уголовного наказания. Просто так избить себя. позволить я не мог. Но спасибо моему соседу. Его рост и сила охладила пыл самых горячих голов, а долгая нудная речь, на тему «мы одна группа и обязаны хорошо относится друг к другу, так этого требует чувство общности, приличия и лучшие человеческие качества» утомила всех остальных. Но наслушался я про себя разного.
После такого провала, разумеется, не могло быть никакой речи, чтобы кого-то приглашать. Девчонки смотрели на меня волчицами.
В плюс можно было записать две вещи. Еще вечером в воскресенье, когда мы с Киром ходили в город, я разобрался, кто есть кто. у патрициев. Но перед этим пришлось прослушать первый, и пока единственный. альбом «Оркестра Тьмы». Не любитель я тяжелой музыки, но играли ребята хорошо, прям жозенько так. Заверив Кира, что никогда не слышал более прекрасных звуков, извлекаемых людьми из музыкальных инструментов, я погрузился в Имперскую Цифровую Энциклопедию.
Для начала, решил изучить вопрос, может ли простолюдин стать патрицием. И оказалось, что может. Теоретически. Для этого были три пути. Первый, указом императора, за какие-либо заслуги. Но при условии, что один из родов, боярских или княжеских, согласиться принять этого человека. Такого в Третьем Риме не происходило уже лет сто.
Второй, усыновление. Здесь был один интересный момент, документы тут значили меньше, чем сам факт усыновления. Для того, чтобы кого-либо усыновить, аристократ ставил ему, с помощью Мощи, нечто вроде отметки на теле. Интересно они тут Мощь используют. И если род был не против нового члена, оформлялись бумаги и новоявленный патриций получал все причитающиеся ему права.
Но случалось, что род не одобрял усыновления. Тогда, удостоенный усыновления, не обладал никакими имущественными правами, но зато получал следующие плюшки: мог не кланяться другим аристократам, к нему должны были обращаться «Ваша милость», имел право носить винтажную одежду, с помощью которой патриции отделяли себя от презренного плебса.
Проблема тут в том, что последнее усыновление, и то неполное, случилось лет двести назад.
Ну, и третий вариант, оказался тоже связан с личностью монарха. Император, с одобрения Сената, мог возвести простолюдина в боярское звание. Последнего случая такой щедрости не было, по той причине, что никогда не было первого.
Потом, я решил выяснить, как к кому обращаться. А то вдруг, Сенат будет решать принимать ли меня в патриции или нет, а я кого-нибудь вместо «светлости», назову «милостью», и все, рухнет мое будущее.
Тут оказалось все сложнее и проще, чем я думал. Я уже знал, что вся аристократия делиться на княжеские и боярские роды. По сути, никакой разницы между ними нет, кроме особых случаев, когда представители княжеских родов считаются выше патрициев из бояр. Но, да там сам черт ногу сломит.
В княжеских и боярских родах есть семьи, относящиеся к основной линии и побочным. Так вот, к тем, кто состоит в основных линиях княжеских родов, требуется обращаться «Ваша светлость», а тем, кто числиться в основных линиях у бояр «Ваше сиятельство». К остальным обращаются «Ваша милость».
Так же «Ваша милость» можно обращаться, если не знаешь, кто перед тобой. Такое обращение не порицается, но даже служит своего рода показателем, что вот, мол, мы с народом накоротке. Ну и последнее, так, как глупые простолюдины, такие как я, не умеют на глаз отличать «светлостей» от «сиятельств», а их обоих от «милостей», то основной формой обращения к патрицию служит все та же «Ваша милость».
Чего я так прицепился к местной аристократии? Да все просто, хочу получить компенсацию от жизни за десятилетие рабства в «Старт-Техе». За годы боли, бесправия и унижений. Кто-то скажет, да ты же жил без забот и хлопот, вот и расплачивался за это. «Старт-Тех» выставил свои условия: физическая форма, крепкое здоровье и отсутствие мозгов. Ну, о последнем умолчим. Я во всем соответствовал. Но никто не говорил, что я должен буду продать себя в вечное рабство. Так что, я искренне считаю, что заслужил компенсацию. А самый короткий путь в этом мире, стать патрицием. А вот как это получится, и получится ли вообще, большой вопрос.
Ну, и второй плюс. Я все так же ходил по утрам на стадион. Правда, иногда мое тело выбрасывало фокус и отказывалось вставать с постели до шести утра. Тем не менее, я сделал радостное открытие. Чем чаще я, подчерпнув Мощь, катаю ее по телу, тем большее количество я могу использовать. И еще, мне удалось сформировать ее.
Перекатив энергию в ладонь, я решил попробовать сделать щит. Он вспыхнул мгновенно. Я даже испугался, что кто-то увидит и тут же убрал его. Потом попробовал еще раз. Получилось! Еще вышло сформировать хлыст. Не такой длинный, каким мы пользовались на полигонах, всего метра два. Но его можно было удерживать и даже управлять. Здорово!
Правда, потом болело все тело, но оно того стоило.
В среду, когда мы учились управлять Мощью, я решил не выпендриваться и подстроиться под общее мнение, что в прошлый раз мне просто повезло. Бить я старался не сильнее Кира, но и не слабее тех, кто мог хорошенько ударить Мощью по мешку.
Вот так, потихоньку, я добрался до пятницы, когда банда Карпова опять проявила себя. Точнее, отдельный ее член. Во всех смыслах этого слова.
Происшествие в понедельник, когда из-за меня пострадала вся группа, потихоньку забывалось. Сладов больше не тиранил меня. И все начали считать виновником происшествия не столько меня, сколько скверный характер тренера. И следуя принципу «а почему бы и нет», я решил пригласить на воскресный концерт Татьяну.
Выждав момент, когда девушка осталась одна, я решился и подошел к ней. Хм, а кто-то недавно потешался над Киром, что он не пригласил свою ненаглядную Настюху на свидание при мне. И кто это интересно был?
— Привет, — сказал я.
— Да вроде, здоровались сегодня.
Девушка смотрела на меня напряженно. Вот, что за предвзятое отношение к парню, ну подумаешь он ростом не под два метра, не силен и иногда тупит в самых обычных вещах. Нуу, определенное недоверие тут возможно, совсем немного.
— Не буду ходить вокруг, да около, приглашаю тебя сходить со мной на концерт, в воскресенье.
На ее курносом лице возникали, сменяя друг друга, различные выражения. Я расшифровал их
