— Золотая Флора.
— Привет, Флора. У тебя есть для меня информация?
Женщина посмотрела на поток пассажиров, направлявшихся из пригорода в офисы больших компаний. В сравнении с ними мисс Золотая выглядела как тролль, выбравшийся из канализационного люка.
Она снова беспокойно взглянула на Синди.
— Я только хотела сказать, что он был хорошим человеком. Он обо мне заботился.
— Как именно «заботился»?
— По-всякому. И еще он сделал мне это.
Женщина распахнула пальто и оттянула вниз ворот свитера, показывая Синди свое тату над грудью. Написанные черными чернилами буквы имели азиатские очертания. На взгляд Синди, они выглядели так, словно их писал любитель, но слова вполне можно было понять.
«Иисус спасает, и мне это нравится!»
— Он — единственный, кому было до меня дело, — сказала Флора. — Он присматривал за мной с тех пор, как я ушла из дому год назад.
Синди попыталась скрыть свое потрясение: Флора жила дома до прошлого года?
— Да-а. Мне семнадцать, — продолжила Флора. — Не смотри на меня так. Я делаю со своей жизнью что хочу.
— Ты ведь сидишь на метамфетамине, верно?
— Да-а. Это волшебно. Секс на порошке дает такие оргазмы, что голову сносит, и длится не меньше недели. Ты не можешь даже представить. Нет, тебе нужно попробовать.
— Но ведь это убьет тебя!
— Не твоя забота, — ответила Флора, запахивая пальто. — Я только хотела поговорить о Скитальце.
Флора отвернулась от Синди и двинулась быстрым размашистым шагом в направлении Таунсенда.
Синди побежала за ней следом, выкрикивая ее имя, пока та не остановилась.
— Что? — спросила она, обернувшись.
— Как я смогу найти тебя снова?
— Хочешь номер моего пейджера? — фыркнула Флора. — Может, мне следует дать тебе адрес своей электронки?
Синди смотрела, как Золотая Флора удаляется от нее, пока та не исчезла вдали. Золотая Флора. Теперь у нее что-то есть. Имя, которое хоть как-то позволит двигаться дальше.
А вот как быть с тату?
«Иисус спасает, и мне это нравится!»
Синди пыталась понять его смысл. Каким образом Скиталец спасал Флору? Она сидит на метамфетамине. Наркоманка. Она скоро умрет.
Флора сказала, что Скиталец сделал ей эту татуировку, но написанные слова — странные, с сексуальным подтекстом. Они скорее напоминают клеймо, которое ставит владелец.
Что за святой клеймил своих поборников?
Глава 44
В дверь конференц-зала постучал охранник. Синди подняла голову, впрочем, как и все остальные, собравшиеся на редакционное совещание.
— Мисс Томас, на улице ждет бродяжка. Женщина. Сказала, что должна поговорить с вами и потому не уйдет. Устроила настоящий скандал.
— Что ж, этого следовало ожидать, — заметила Синди редактор, Тереза Стэнфорд. — После объявленной награды в двадцать пять тысяч долларов…
— Вы можете назвать ее имя?
— Сказала, что ее зовут Флора и именно вы хотели поговорить с ней, — ответил охранник.
Синди сказала собравшимся, что вернется через пять минут, спустилась на лифте вниз, прошла через вращающуюся дверь и очутилась на улице.
— Я тут помозговала, — заявила Флора без предисловий.
— О награде?
— Да-а. Что означает: «Поможет арестовать и осудить»?
— Если ты дашь информацию, которая поможет полиции арестовать убийцу Скитальца. Если убийцу признают виновным в суде, тогда ты сможешь получить награду.
Флора в раздумье теребила свои спутанные волосы.
— Ты знаешь, кто его убил, Флора? — спросила Синди.
Молодая женщина отрицательно помотала головой.
— Но кое-что я знаю. Возможно, это стоит сотню баксов.
— Скажи мне, — попросила Синди. — Я не обману, обещаю.
— Скиталец Иисус любил меня. И я знаю его имя.
Флора протянула Синди металлическую бирку, на которой было выбито имя. Синди вгляделась. Она думала о прозвище Флоры и о вчерашних россказнях других бродяг.
— Это правда? — спросила она.
— Правдивей не бывает.
Синди вытащила из сумочки чековую книжку.
— У меня нет счета в банке.
— О-о. Ладно. Не проблема.
Синди прошла вместе с Флорой до банкомата на углу, сняла сто долларов и пятьдесят из них отдала ей.
— Остальные пятьдесят получишь, если твой вклад даст хоть какой-то результат.
Синди понаблюдала, как Флора пересчитала банкноты и, свернув их, запихнула за голенище ботинка.
— Дай мне пару дней, а потом разыщи меня, ладно? Как сегодня.
Золотая кивнула и натянуто улыбнулась; Синди успела заметить, что у нее нет передних зубов. Затем журналистка вернулась в здание «Кроникл».
Забыв о редакционном совещании, Синди направилась прямиком к себе. Придвинув кресло вплотную к столу, она открыла Гугл и напечатала: «Родни Букер».
Меньше чем через секунду на экране появилась информация. Чудо. Чудо, которое она заработала.
Она расшифровала Скитальца Иисуса.
У него было имя. У него было прошлое.
И у него была семья, проживавшая в Санта-Роса.
Глава 45
Синди сидела в удобной солнечной гостиной дорогого дома в Санта-Роса, построенного в стиле крафтсман, испытывая самые разные чувства, но только не удобство. Она поспешила? Да.
Чувствовала себя незваной? Без сомнения.
Эгоистичной? Ей надлежало присудить награду за абсолютную бесчувственность.
О чем она только думала? Конечно, в этом и была проблема. Она думала о своей статье, а не о настоящих людях, вот и ворвалась в их жизнь, как цунами.
Именно в тот момент, когда Ли-Энн Букер открыла перед ней входную дверь и ее миловидное лицо сияло предвкушением, Синди поняла, что зашла слишком далеко.
Теперь они все вместе сидели в солнечной гостиной.
Ли-Энн Букер, белокожая крашеная блондинка лет шестидесяти пяти, сжимала четки из полудрагоценных камней с навешанными на них мексиканскими оберегами на удачу. Она сидела рядом с Синди на диване из ротанга и рыдала, вытирая слезы бумажными салфетками.
Ее муж, Билли Букер, принес Синди кружку кофе.
— Уверены, что не хотите чего-нибудь покрепче? — спросил он. Его вопрос прозвучал угрожающе.
Букер был чернокожим мужчиной примерно того же возраста, что и жена, с осанкой военного и сухопарым телом заядлого бегуна.
— Нет, спасибо. Я в порядке, — ответила Синди.
И солгала.
Она не могла припомнить ни одного момента в своей жизни, когда причиняла столько боли. И еще она была очень напугана.
Букер сел в кресло напротив дивана, наклонившись, положил локти на колени и вперил в Синди сердитый взгляд.
— Что заставило вас думать, будто Скиталец Иисус и есть наш сын?
— Женщина, назвавшаяся его близким другом, дала мне вот это, — сказала Синди и вытащила из сумочки металлическую бирку с именем Родни Букер на одной стороне и словами «Корпус мира» — на другой. Она протянула его Букеру и увидела, как на его лице промелькнул страх.
— Разве это что-то доказывает? Мы с матерью хотим увидеть его тело.
— Никто не требовал его показать, мистер Букер. Тело сейчас находится у медэкспертов. Ох, они его не показывают, но я могу позвонить…
Букер вскочил с кресла, пнул ротанговую подставку для ног в противоположный угол комнаты и развернулся, чтобы посмотреть в лицо Синди.
— Он — в морозилке, словно дохлая рыба, вы это имеете в виду? Кто-то пытался нас найти? Никто. Если бы Родни был белым, нас бы обязательно разыскали.
— Если честно, мистер Букер, лицо этого человека было избито до неузнаваемости. При нем не нашли никаких документов. Я с трудом смогла узнать, кто он.
— Рад за вас, мисс Томас. Очень рад. Его лицо было избитым, и никаких документов не оказалось, поэтому спрашиваю еще раз: с чего вы решили, что погибший и есть наш сын?
— Если бы у меня была хорошая фотография Родни, думаю, я бы быстро все прояснила. Я позвоню вам уже завтра, — ответила Синди.
Ли-Энн Букер вытащила фотографию из кармашка фотоальбома и протянула ее Синди со словами:
— Она была сделана пять лет назад.
На фотографии Родни Букер сидел на том же двухместном диванчике из ротанга, на котором расположилась Синди. Симпатичный светлокожий мулат с широкими плечами и обаятельной улыбкой. Волосы коротко пострижены.
Синди пыталась найти сходство со Скитальцем Иисусом в комплекции и цвете кожи, но когда она видела тело Иисуса, тот вообще едва напоминал человека.
— Вы проверяли дом Родни? — спросил Билли Букер.
— У Родни был дом?
— Проклятие, девушка! Мой сын может в данный момент находиться дома и смотреть бейсбол, а вы пугаете нас до смерти.
Ли-Энн снова зарыдала, а в голове Синди воцарился полнейший сумбур. Дом? Скиталец Иисус был бездомным, разве не так? Как у него мог быть дом? А если Родни Букер жив и она совершенно не права?
