И для себя Мария решила, что если Бог ей подарит свою семью и детей, то она будет полной противоположностью своим родителям.
С бабушкой отношения у неё были ни хорошие ни плохие. Она всегда радушно привечала свою внучку, но она также до конца своих дней была очень увлечена собственной личной жизнью. Умерла она, тем не менее, в одиночестве. То ли потому что так и не нашла свою любовь, то ли просто потому что не представляла что это на самом деле. Чаще бывать у неё в гостях Маша стала как раз после того как её отец снова женился. Его новая жена была категорически против появления в их доме его дочки от первого брака. Ну а с появлением близняшек тем более.
Так и получалось: мама привозит Машу к отцу, а отец недолго думая отвозит Машу к бабушке по пути купив ей мороженое за 10 копеек. Только это и отложилось в памяти у Марии. У бабушки же она проводила часы либо во дворе, где довольно быстро нашла себе подружку Вику, либо читая книжки. Общались с бабушкой они мало. Всё-таки взрослый должен первым идти на контакт, а такого стремления со стороны бабушки не было никогда. Очень часто Маша тихо плакала по ночам, уткнувшись в подушку, потому что чувствовала себя никому не нужной — "ошибкой" — как она однажды услышала это в разговоре своей мамы со своей подругой по телефону. И когда случилось несчастье и бабушка умерла, в какой-то мере Мария обрадовалась и была благодарна бабушке уже за то, что она завещала квартиру своей первой внучке — ей. Теперь у Маши был свой мир, который имел окна, стены и дверь — то есть его можно было спрятать от окружающих и не бояться их вероломного вторжения со своими очередными бестактными вопросами, укорами и дурацкими советами. Однако она по-прежнему время от времени тихо плакала по ночам в подушку. Впрочем иногда и громко… Ведь теперь никто её точно не услышит.
Но сегодня ей не было грустно, что дома её никто не ждёт. Ведь это было правдой лишь отчасти. Кое-что ожидало её. Лучик надежды.
Быстро взбежав по ступеням лестницы в подъезде и скинув пальто и сапожки, она первым делом включила компьютер и только потом аккуратно сложила всё на свои места и направилась в ванную. Желание побыстрее открыть заветную папку было сильным, но в то же время сдерживал необъяснимый внутренний страх. А вдруг всё это ей приснилось? Приснилось как и тот странный мрачный сон про дремучий сказочный лес. Голода она не чувствовала, но всё-таки заставила себя приготовить лёгкий ужин и покушать. Фоном служила очередная серия какого-то очередногосериала, но вот только на этот раз она была далека от событий на экране да и от ужина собственно тоже. В мыслях творился какой-то кавардак и что больше её саму пугало, она теперь всё больше предполагала что это чей-то розыгрыш для привлечения внимания или чья-то злая шутка, а не искренние откровения столь же одинокого молодого мужчины. Пугали эти предположения, потому что весь день она даже не допускала их присутствия. А теперь её вдруг стало так штормить. Выход был прост — сесть за компьютер и убедиться что это не сон и не ложь. Так она и сделала.
Вначале она открыла папку с названием "Надежда" и вновь с замиранием сердца прочла послание к половинке. Глаза снова стали тяжёлыми. Настолько всё совпадало с её собственными переживаниями, что слёзы предательски вплотную подступили, желая вот-вот выдать все её внутренние переживания. Затем её тонкие пальчики с аккуратным маникюром набрали адрес того самого сайта, на котором она и увидела это послание. При этом она с ужасом вспомнила, что сохранила лишь текст, но не адрес той самой анкеты. Мария прикусила от досады нижнюю губу и тут глаза уже не в силах были сдержать накопившиеся слёзы, которые быстрыми ручейками потекли по щекам.
"— Как же я его теперь найду? Тут же миллионы анкет…"
Она пыталась повторить свои действия, что проделала этой ночью, когда нашла заветную анкету, но безрезультатно. Попыталась воспользоваться поиском — тоже. Слёзы всё ещё текли, когда она вновь и вновь перечитывала послание, которое сохранила и отчаяние того, что она не сохранила главного, неожиданно и громко озвучило это плач. Почувствовав стыд, что она превратилась в "рёву-корову" и стараясь заглушить собственные всхлипы, Мария бросилась на диван, глубоко уткнувшись заплаканным лицом в подушку. Сколько она проплакала — она не знала сама, силы покинули её и она погрузилась в сон.
"— Как же здесь темно и страшно, — подумала Мария. — Что хорошего можно вообще найти в таком ужасном месте?"
Огромные и толстые стволы деревьев тянулись высоко-высоко вверх, где делились на множество чуть менее могучих ответвлений, корявые ветви с густой листвой которых создавали нечто вроде своеобразных куполов, через которые даже если бы был ясный солнечный день вряд ли бы пробился хоть один лучик света. В воздухе чувствовались сырость и какой-то неприятный привкус. Деревья хоть и выглядели могучими, но были явно больными и как будто прогнившими.
Несильный ветерок ненавязчиво колыхал ветви и шелест листвы был похож на чей-то шёпот. Или на чьё-то шипение…
— Ты слиш-ш-шком долго ш-шла… — явственно услышала Мария. — Уш-ш-шёл…Без тебя уш-ш-шёл…
— Кто вы? — испуганно, с ужасом в голосе прокричала Маша тёмным сводам над ней. — Что вы от меня хотите? Кто ушёл?
Откуда-то с высоты раздался шипящий дьявольский смех какой-то гадины. Марии даже показалось что она увидела нечто большое и ужасное, извивающееся и ползающее над ней по могучим ветвям. И хотя она не могла себе точно дать ответ что она видела и не показалось ли ей это, но сама вероятность этого сиюминутного видения ввергла её в панический страх и дрожь пробежала по каждой клеточке её тела. До этого сухие и прочные холмики на земле, покрытые мхом и поганками, вдруг стали омерзительно пульсировать вверх и вниз будто собирались прорваться как гнойник, а вскоре послышалось глухое бульканье свойственное болотной трясине… Почва под ногами вдруг размякла, проступила зловонная влага и Мария только сейчас заметила что она стоит босиком и в одной ночной рубашке. Её ноги стала окутывать проступающая жижа и постепенно почва стала уходить вниз.
— Ш-ш-шевелись! — приказывая прошипел отвратительный шёпот. — Ш-шевелись, слыш-ш-шишь?
Неосознанно и находясь в полной власти безраздельного ужаса и паники, а также поняв что она находится в самой трясине, Мария попыталась оттолкнуться одной ногой, чтобы убежать подальше от этого болота. Но трясина будто ждала её активных действий. Опорная нога быстро стала уходить вглубь, а когда Маша попыталась сделать тоже самой другой ногой, то она повторила путь первой. Естественное стремление выжить заставило её судорожно дёргаться и пытаться помочь себе руками, но теперь уже и руки прочно увязли в трясине. Стоя на четвереньках и медленно погружаясь вниз, Мария издала вопль отчаяния и слёзы хлынули из её глаз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
