— Ой, не надо, — спохватилась та. — Мы ему вчера дали совсем чуть-чуть, так его моментально развезло, и он уснул посреди разговора. А вы что-нибудь будете? Я сбегаю на кухню и… — она запнулась. — И попрошу подать…
— Так я и поверил! — засмеялся Шеллар. — Ведь наверняка постесняешься беспокоить слуг и полезешь по шкафам сама. Не надо, лучше скажи, чтобы готовились подавать ужин. Вот-вот появятся Элмар и Кира, а голодный Элмар, сама знаешь, невыносим в общении, поэтому чем скорее его накормят, тем лучше. Мы сегодня поужинаем у вас, а я расскажу кое-что необыкновенное.
— Про дракона? — загорелась Ольга.
— Именно. Беги, а я пока побуду здесь и, если понадобится, помогу Кантору дойти до гостиной.
Ольга, как подобает добропорядочной подданной, направилась в указанном направлении. А король уселся на ковер и тут же поинтересовался:
— Кантор, ты как?
— Нормально, — отозвался мистралиец, поворачивая голову, чтобы видеть собеседника. — Уже прошло. Не обращайте внимания.
— Ну и хорошо, а то я уже испугался, что ты сейчас со всего маху хлопнешься макушкой об пол, а у тебя и так с головой не все в порядке. С чего тебя вдруг так волнуют дни недели? Проверяешь, не сбился ли опять со счета? И почему, хотел бы я знать, ты все время смотришь на меня, как на восставшего из гроба покойника, разговариваешь с этаким почтительным сочувствием и даже не нахамил ни разу? Даже если до тебя дошли слухи о моей безвременной кончине, их давно должны были опровергнуть. Ты достаточно много общался с людьми, посвященными во все подробности этой истории, да и со мной тоже…
— Да нет, слухи до меня не доходили… — соврал Кантор, опуская глаза. — Просто вы так изменились… и это странно… и необычно. А что с вами случилось, что пошли такие слухи? Вы что, правда, пытались застрелиться?
Король издал невеселый смешок и заворочался, добывая из кармана трубку.
— Предсказаниям не следует верить безоговорочно. Их следует анализировать, изучать и искать правильные способы использования. Тем более дела практически никогда не идут в точности как предсказано. Я расскажу тебе подробнее, но позже, когда ты будешь в состоянии для нормальной беседы за бутылкой и не заснешь на полуслове, как вчера. Потерпишь до тех пор?
— Ну и ладно. Я у Ольги узнаю.
— Можешь, конечно. Но Ольге известно только то, что положено знать моим подданным. К тому же, как всякий бард, она изложит события преувеличенно романтично и возвышенно.
— Тогда я спрошу у Жака.
— Спроси, — усмехнулся король и снова заворочался, на этот раз в поисках спичек. — Интересно, что он тебе скажет.
— А в чем подвох? Вы что, взяли с него обещание молчать?
— Да с чего бы я стал требовать с него слово, тем более его слову грош цена? Он сам побоится сказать тебе лишнего.
— Как некстати, — не удержался от сарказма Кантор. — Только он перестал меня бояться, надо было показаться ему в таком неприглядном виде… Да ладно, чего я голову ломаю, ведь есть еще принц Элмар, честная и открытая душа, малыш Мафей, который не умеет врать, и несравненная Азиль, которой никакими силами невозможно заткнуть рот…
— Вредный ты, Кантор, — заметил король, раскуривая трубку.
— Угу, — согласился тот. — Как это сказал дон Аквилио?.. Наглый, скандальный, неуживчивый и язва первостатейная. Хотелось бы видеть, как вытянутся у всех рожи, когда они узнают, что рано меня похоронили…
— Почему ты вдруг решил, что товарищи тебя ненавидят? — удивился король. — Напротив, они всеми силами старались тебя спасти и очень горевали, когда им это не удалось. Как раз вчера Орландо красочно описывал твои похороны и…
— Этот лопух все-таки попался? Я же его предупреждал, чтобы нашел другое место для свиданий! Нет, он так и лазил по дворцу!..
— Почему попался? Он сам ко мне пришел. Так вот, на твоих похоронах слез было пролито достаточное количество.
— И все это количество пролил лично он, — снова съехидничал Кантор. — Я знаю, наш ненаглядный предводитель это любит.
— Какой ты все-таки зловредный… Он там даже не присутствовал, рассказывал со слов очевидцев. И, судя по его рассказу, твоим товарищам было очень горько с тобой расставаться. Тот же дон Аквилио, о котором ты упомянул, мгновенно забыл о твоей наглости и скандальности и публично раскаивался в том, что отпустил тебя на верную смерть. Твой приятель-вор рыдал, как девчонка, а некий господин по имени Торо произнес выдающуюся надгробную речь, способную вышибить слезу даже из такого матерого воина, как граф Гаэтано… Кантор, тебе плохо? Ты прямо посерел весь… Это из-за дыма, или я что-то особенное сказал?
— Да, представьте себе, я ни с того ни с сего перестал переносить запах дыма и заодно меня все эти сопли до глубины души тронули! — ядовито отозвался Кантор, пытаясь как-то собрать в кучу разрозненные мысли.
Как такое может быть? Выходит, Амарго действительно был у него в спальне? Он ведь рассказывал о похоронах и говорил в точности то же самое, не могло же это быть совпадением? Или могло? Или это был кто-то другой, кто виделся ему как Амарго? А может, никто и не рассказывал, а это у него способности к ясновидению прорезались?
— Тебе не нравится слушать о собственных похоронах? — продолжал между тем король. — Странно, насколько я тебя знаю, это должно тебя только позабавить. Совсем ты расклеился, как я вижу. Что ж, давай о чем-нибудь другом…
— Лучше расскажите, что с вами такое случилось, что Ольге нельзя вас обнимать? — поспешил перейти на другую тему Кантор. — Неужели королева ревнует?
— Ты как скажешь! — засмеялся король. — Кира, конечно, действительно несколько ревнива и очень агрессивно настроена против Камиллы, но ревновать к Ольге — это было бы слишком. Просто я вчера обгорел на солнце, и у меня до сих пор болит спина.
— А где это вы так? И куда вы вообще пропали, настолько, что Элмару приходится исполнять ваши обязанности?
— Уехал отдохнуть на Эгинское побережье. И там имел неосторожность позагорать со всеми последствиями. Ты бы видел, какой вчера был переполох… Разве Жак вам не рассказывал?
— Может, и рассказывал, но я спал и ничего не слышал. Как же это вы так лоханулись? Не знали, что ли?
— То же самое спросил у меня мэтр Истран, — засмеялся король. — Только в более светских выражениях. Ну, не подумал я об этом. Как-то в голову не пришло. Зато теперь я на собственном опыте убедился, что мне можно загорать разве что на севере Лондры.
— Зимой и желательно ночью, — добавил Кантор.
— Ты действительно язва, — весело отметил король. — Но все же приятно видеть, что ты не утратил чувства юмора… Кстати, наконец-то я понял, кого мне все время напоминал этот дракон. Тебя. Те же ворчливые интонации и даже морда чем-то на твою похожа.
