В общем, здравомыслящим членам руководства понятно было: надо что-то менять в сельском хозяйстве! Вот только, пока жив Сталин, это не так-то просто, мягко говоря, сделать…
Тогда, весной 1950 г. дело с хрущевской статьей в «Правде» забылось, но теперь, через год, весной 1951 г. статья была напечатана повторно, за что «газета номер» один Советского Союза получила выволочку; редакции газеты пришлось оговориться, что «статья товарища Хрущева печатается в дискуссионном порядке». Кончилось все это тем, что напуганный Хрущев тоже бросился в объятия Берия и Маленкова ( Авторханов А.Г. Загадка смерти Сталина. С. 55).
Кстати, сбылось пророчество Берия, записанное в его личном дневнике еще четыре года назад, 1 марта 1947 г.: мол, Мыкыта, когда один, может обос…ться, ему лучше быть в Москве при Кобе (читай: может поперед батьки в пекло полезть и все дело испортить, поэтому лучше быть в Москве при Берия . – В. К. ) ( Берия Л.П. С атомной бомбой мы живем! С. 56–57).
Но была и еще одна причина, заставившая Хрущева примкнуть к заговорщикам. О ней в следующей главе.
Хрущев Никита Сергеевич. Родился в 1894 г. в Курской губернии. Участвовал в Гражданской войне, после того находился на низовой партийной работе, преимущественно в Донбассе. В 1929–1932 гг. учился в Промышленной академии, где, по слухам, привлек внимание Сталина разговорами о том, что «голод на Украине – выдумка классовых врагов» (через жену вождя, тоже учившуюся в это время в той же академии). После того карьера Хрущева резко пошла в гору. В 1935–1938 гг. он уже первый секретарь Московского комитета ВКП(б), с 1938 г. – первый секретарь, после войны в 1944–1947 гг. – глава правительства Украины. В годы Великой Отечественной войны – член военного совета ряда фронтов; многие приписывают ему значительную часть вины за катастрофы под Киевом в сентябре 1941 и Харьковом в мае 1942 и марте 1943 гг. В 1949 г. – секретарь ЦК ВКП(б) и одновременно снова первый секретарь Московского комитета партии (данные взяты из «Википедии»).
Глава 10 Корея: война в воздухе и переговоры для отвода глаз
В своих мемуарах Хрущев писал о войне в Корее: мол, поначалу (зимой 1950/51) соотношение потерь в воздухе советской и американской авиации было один к трем-четырем в пользу советских летчиков, однако после того, как примерно в феврале 1951 г. американцы задействовали новейшие реактивные истребители, соотношение потерь достаточно радикально изменилось. Кроме Хрущева, вроде бы никто такого больше не писал. Однако…
Важнейшим фактором советского участия в корейской войне 1950–1953 гг. стало именно участие в ней советских военно-воздушных сил (сколько в Корее и Китае было «Ли Си-Цынов», мы точно не знаем до сих пор). Выше приводились данные о том, что было задействовано до 70 тыс. личного состава советских ВВС. Однако в этой главе нас более интересует то, с чьим преимуществом шли боевые действия в корейском небе.
На первый взгляд, тут и спорить не о чем: советские летчики, по официальным пока никем не опровергнутым данным, потеряли примерно втрое меньше противника – 335 самолетов (ранее считалось, что 319, в последние годы цифра наших потерь была несколько уточнена), тогда как военно-воздушные силы ООН (в подавляющем большинстве – американцы) – 1097 боевых машин.
Однако не все так однозначно. И дело даже не в том, что, по американским данным, советские потери составляли 976 самолетов, тогда как их собственные (от действий противника, не считая небоевых потерь) – 1041. Авторы, приводящие эти сведения, делают упор на то, что американцы могли неправильно считать советские потери – например, считали сбитым сильно подбитый советский самолет, который на самом деле мог дотянуть до аэродрома (МиГ-15 в этом плане были весьма «живучими») ( Орлов А.С ., Гаврилов В.А . Тайны корейской войны. М., 2003. С. 194–195). В конце концов, скажем, немцы во время Второй мировой войны проводили подсчет сбитых самолетов противника по такой методике: если 10 немецких самолетов уничтожили, допустим, 10 советских, то каждому летчику записывалось уничтожение десяти (тогда как у наших каждому индивидуально записывалось, скольких он сбил), отсюда и появилась цифра сбитых теми или иными летчиками советских самолетов – более 300 (рекорд – 372, если не ошибаюсь), тогда как лучшие советские асы сбили не более 60 с небольшим самолетов противника (61 – И. Кожедуб, 59 – А. Покрышкин).
И не в том дело, что динамика соотношения потерь менялась. Если в 1950–1951 гг. соотношение потерь в самолетах коммунистов и войск ООН было 1:8 (71 и 564), то в 1952 г. – уже только 1:2,3 (172 и 394), а в 1953 г. – 1:1,83 (76 и 139) (Там же).
Главное, однако, в другом. Не надо забывать, что только в «коммунистическом» небе летала авиация США и их союзников, но не наоборот. В таких обстоятельствах соотношение воздушных потерь летающей в небе противника стороны и стороны, в небе противника не летающей, всегда отличается от общего соотношения потерь к худшему (для летающей в небе противника стороны). Просто потому, что эта сторона теряет и истребители, и бомбардировщики, тогда как противник – только истребители. Вспомним, например, «Бурю в пустыне» (для тех, кто помоложе и не помнит, расшифровываю: война США и их союзников против Ирака с 17 января по 28 февраля 1991 г.). Соотношение наземных потерь – 1:100 (если не больше) в пользу США, соотношение воздушных – тоже в пользу США, но всего лишь 1:3–4.
Учтя все это, вернемся в Корею. Не забудем еще, что истребители к началу 1950-х были уже реактивные, а бомбардировщики – еще винтовые (В-29 у них, Ту-4, который, впрочем, есть копия того же В-29 [ Закорецкий К . Третья мировая война Сталина. С. 73–75], у нас), реактивный бомбардировщик тогда еще только готовился к запуску в серию (в СССР это был Ту-95, а в США – знаменитый В-52) (там же. С. 77).
Начнем, однако, с сухопутных потерь Китая и выясним, что уже к 1 марта 1951 г. они составили более 100 тыс. солдат ( Торкунов А.В. Загадочная война. Корейский конфликт 1950–1953 гг. С. 144). Таким образом, зимние успехи коммунистам обошлись недешево. И в дальнейшем соотношение сухопутных потерь было для них неблагоприятным. Так, осенью 1952 г., во время визита Чжоу Энь-Лая в СССР, о котором мы еще будем говорить, выяснилось, что если у Ли Сын Мана в плену находятся 116 тыс. коммунистических солдат, из них 20 тыс. китайских, то в КНДР имеется всего 3–4 тысячи пленных солдат ООН (т. е. всех, кроме собственно южнокорейцев). ( Галенович Ю.М . Сталин и Мао. Два вождя. М., 2009. С. 531). А как в воздухе?
Первый воздушный бой произошел 8 ноября 1950 г. при налете американских В-29 на город Синыйджу (у устья реки Ялу, на границе с Китаем). Советские летчики потеряли один МиГ-15 (кстати, этот факт противоречит вышеприведенным данным о том, что эти самолеты стали применяться в Корее только с 30 декабря 1950 г.; но, может быть, и до этого были «Ли Си-Цыны»? – В. К. ), сбив один В-29. О потерях американских истребителей ничего не сообщается ( Орлов А.С ., Гаврилов В.А . Тайны корейской войны. С. 153), возможно, истребительного сопровождения просто не было, так как американцы за предшествующие четыре месяца войны привыкли к полному господству в воздухе.
30 декабря 36 МиГ-15 (далее для краткости я их буду также называть просто «мигами») атаковали 16 новейших американских F-86 (или «Сейбров») и сбили семь, не потеряв сами ни одного. Однако сам же автор, сообщающий эти сведения, говорит, что «Сейбры» только прибыли на фронт, потому, как это всегда бывает с новой техникой, первое боевое применение обнаружило ряд не учтенных ранее недостатков, поэтому их вывели на профилактический осмотр в Японию (там же. С. 159). К тому же советские самолеты имели в том бою более чем двойное численное превосходство, которое давало дополнительные преимущества: скажем, пока один отвлекает противника на себя, другой заходит ему в тыл и сбивает…
1 марта 1951 г. «миги» атаковали группу из 18 В-29, летевших без истребительного прикрытия (встреча «летающих крепостей» с 22 истребителями F-80, значительно более устаревшими, чем «Сейбры», не состоялась из-за неблагоприятных метеорологических условий), так что «мигам» удалось сильно повредить 13 «летающих крепостей», три из которых должны были сделать вынужденную посадку. Зато 3–4 апреля группа «Сейбров» сбила четыре МиГ-15, сама при этом потерь не понеся. А 12 апреля над Аньдуном (китайский город на корейской границе, напротив Синыйджу) было сбито два американских истребителя и 10 бомбардировщиков (там же. С. 173–175). О советских потерях не сообщается, однако у американцев пять шестых всех потерь приходится именно на бомбардировщики.
Перенесемся теперь в осень 1951 г. (о летних боях в воздухе источник почему-то не сообщает). Так вот, 16 октября было сбито 9 «мигов». В дальнейшем, правда, военные действия шли более удачно для советской стороны. Например, 23 октября советским летчикам удалось сбить три В-29 из восьми, несмотря на прикрытие из 89 истребителей. Несомненный успех, однако о потерях истребителей (как советских, так и американских) ничего не сообщается (там же. С. 180). На другой день при бомбардировке американцами моста в Сунчхоне 40 «мигов» атаковали 34 американских самолета, в результате последние потеряли один истребитель F-84 и один бомбардировщик В-29 (там же. С. 195). О советских потерях не сообщается, но половина американских потерь – опять-таки бомбардировщики, причем с американской стороны истребители – не F-86 «Сейбр», а менее совершенные F-84.
