— Какой шанс, Альбина, — устало сказал он. — Я женат.
— Я слышала, — тихо проговорила женщина. — Это большое горе, Фиар.
Я нахмурилась. Пусть, Зверь назвал меня женой… Пусть я не признаю и не собираюсь признавать обычаи свободного народа, но его победа в брачном поединке позволяет ему считать меня женой. Но почему женщина считает женитьбу на мне большим горем?
Вдруг Фиар обернулся и встретился со мной взглядом. Я закусила губу и отчаянно покраснела, сообразив, что он знал о том, что стою здесь, подслушиваю и подсматриваю с самого начала.
Зверь сделал приглашающий жест.
— Войди, Эя, — приказал он.
Я не посмела ослушаться.
На негнущихся ногах зашла в комнату и приблизилась к Фиару.
Увидев меня, женщина отпрянула. Сначала в глазах ее отразился страх, даже ужас, потом они полыхнули злобой. Она бросила затравленный взгляд на Фиара, а потом отчего-то выдохнула с видимым облегчением.
— Это… это, — забормотала она, снова переводя взгляд на меня, — но она же… Ее здесь быть не должно!
— И тем не менее она здесь, — спокойно сказал Зверь. — И если бы ее не было, это ничего бы не изменило.
— Но как же, — женщина переводила недоуменный взгляд с меня на Фиара, — как же мы?!
Зверь пожал плечами, словно не понимал, о чем она говорит.
— Ты забыла, что волк — символ чистоты, Альбина, — сухо сказал он и добавил с нажимом: — Он не подбирает падаль.
Глаза женщины полыхнули гневом. Красивое лицо исказилось от ярости. Наградив меня напоследок уничтожающим взглядом, она обошла меня и выбежала из кабинета, хлопнув дверью.
Какое-то время волк стоял и смотрел перед собой невидящим взглядом. А затем тяжело опустился в кресло у камина. Взгляд волка был пустым. И видеть его каким-то потерянным, словно опустошенным, рядом с пустым проемом камина, было как-то неправильно. Что-то внутри меня дрогнуло.
Не вполне понимая, что делаю, я опустилась рядом. Второго кресла поблизости не оказалось, и поэтому я встала на колени на белую шкуру у камина. Наши головы оказались почти на одном уровне.
Я протянула руку и положила ладонь на руку Зверя.
— Расскажи о ней, — попросила я.
Волк замер от моего прикосновения, словно боялся спугнуть. Я не убрала руку, а Фиар заговорил.
— Волк никогда не поднимет лапу на самку, — сказал он. — Даже на такую гиену, как она.
— Гиену? — удивилась я.
Зверь отнял ладони ото лба и посмотрел на меня. Я продолжила хлопать ресницами, ожидая ответа, и Фиар поморщился.
— Она человек, — сказал он и, подумав, добавил: — Оборотень.
Я кивнула. К сожалению, на своей шкуре уже знала, что это значит. Но что могла сделать эта, пусть и до крайности неприятная женщина ему? Такому огромному и сильному?
Какое-то время Зверь хранил молчание.
— Ты в самом деле хочешь это знать? — наконец спросил он.
Я кивнула, не задумываясь. У меня появился шанс немного узнать хозяина замка. Того, кто спас мою жизнь и честь и кто по законам Луны считался моим мужем.
Того, что случилось сразу же после моего ответа, я точно не ожидала.
Приподнявшись, Зверь подхватил меня на руки, я даже ахнуть не успела. А потом понес куда-то.
— А куда ты меня несешь? — пискнула я, сжавшись в комочек.
Мне показалось, что рука, которой Зверь поддерживал под… ну, скажем, бедро, дрогнула. А еще его прикосновения были горячими. Обжигающими.
— Я обещал тебе ужин, — хрипло сказал он.
И при этом посмотрел такими голодными глазами, что я сама ощутила себя ужином. Или, скажем, десертом.
Несмотря на мои опасения, мы и в самом деле вернулись к столу с остывшими блюдами. Усадив меня в кресло, Зверь с неохотой оставил меня и занял свое место.
Я молчала и не поднимала глаз. Ждала, пока он заговорит.
Потом, видимо, голод взял свое. Потому что я в два счета расправилась с остывшей отбивной и перетащила на тарелку фаршированную грибами котлету из мяса птицы и немного запеченных овощей.
Утолив голод, взглянула на Фиара.
Зверь ел много, пожалуй, очень много… и жадно. Время от времени бросал на меня такие взгляды, от которых щеки сами собой вспыхивали румянцем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
А еще как-то это все… показалось милым. Несмотря на какой-то очень, судя по реакции Зверя, неприятный привет из прошлого, это не лишило его аппетита. Ну вот совсем не лишило.
Я с нетерпением ждала, пока он утолит голод и заговорит. Сердце тревожно сжималось от мысли, что эта женщина, которая, должно быть, некогда много значила для Фиара, и есть та, кто заманил меня в ловушку. А еще из головы не шло письмо от мамы… Было ли оно поддельным? Мне не верилось, что можно обмануть дочернее чутье, и не хотелось верить, что письмо, написанное мамой, могло заманить меня в ловушку. С другой стороны, мама могла просто не знать, что меня ожидает, когда я встречу церковников… От одного воспоминания меня передернуло, а в сердце шевельнулась теплая благодарность к Фиару. А еще эта женщина, Альбина, она очень удивилась, увидев меня. Явно не ожидала встретить и даже сказала, услышав о том, что Зверь женат, мол, какое горе и все такое… То есть, в отличие от мамы (или мага, подделавшего мамочкин почерк), она точно знала, что отправляет меня в ловушку.
— Мой зверь был против, — нарушил тишину Фиар, и я вздрогнула. Но Зверь, казалось, не заметил, что я задумалась. Он смотрел в пустоту перед собой, как бывает, когда человек с головой погружается в воспоминания. Голос его был глухим, взгляд затуманенным. — То есть, я имею в виду, мой волк. Она ему не нравилась. Очень не нравилась. Он рычал внутри, даже пытался щериться и кусаться.
Я попыталась представить, каково это. Твоя ипостась, твоя вторая сущность пытается укусить… тебя. Это как? Одним словом, ничего такого представить у меня не вышло. Зверь тем временем продолжал:
— А я был очарован. Влюблен. До потери разума, как мальчишка. Волки женятся только раз в жизни. За редким, очень редким исключением.
А я почему-то вспомнила слова то ли Джейси, то ли Эльзы: «Однажды Зверя погубила женщина».
И вздохнула. Я заранее знала, что рассказ не будет веселым.
— Наш брак не был благословлен Луной, — сказал он. — Из-за того, что ее не принимал мой волк. Он не приходил, когда я звал его в ее присутствии. Он очень ей нравился…
— Он прекрасен, — пробормотала я, вспомнив гигантского черного волка с горящими глазами.
Вопреки всему, Зверь нахмурился.
— Она говорила так же, — сказал он. А я прикусила язык. — Она сама просила позвать его. Говорила… Неважно…
Зверь замолчал и продолжил после паузы:
— Она говорила, что сама ушла от людей. Что не в силах больше терпеть их двуличность, лживость. Сказала, что очарована законом и традициями свободного народа, что еще маленькой девочкой мечтала жить честно. В стае. Наш брак не был благословлен Луной, — повторил Зверь. — А жениться на ней по человеческим законам… это было невозможно.
Я кивнула.
Стоило только представить, как на пороге Церкви появляется Зверь… и больше ничего представлять, собственно, уже не нужно. И так больше чем достаточно. Да церковники книгу бы написали под названием «Изгнание Зверя». Причем на каждой странице были бы новые пытки. С картинками. Видение было таким неожиданно ярким, что я поморщилась.
— Мы прожили вместе год, — сказал Фиар. — Я, альфа свободной стаи, вожак Стаи Семи Лесов, и человеческая женщина Альбина.
Казалось, это имя он выплюнул и с трудом сдержался, чтобы не вытереть губы.
Он замолчал, и я не посмела нарушить тишину.
— А ей нужно было лишь подобраться поближе к альфе Стаи Семи Лесов, — наконец сказал Фиар и в ответ на недоумение, написанное на моем лице, пояснил: — К волку. На что она только ни шла, чтобы уговорить меня показать волка. И я был рад исполнить любое ее желание… Я. Но не мой волк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я часто заморгала, чувствуя ком в горле. Я внимательно слушала Зверя и прекрасно помнила, что волк не любил избранницу Зверя. А может… остерегался?
