На этот раз тишина стояла довольно долго. Даже слишком. Достаточно, чтобы я провалился в черноту без сновидений.
Глава X
Основа любой демократии
Максим встал с кровати и тяжело поднялся на руках в положение «сидя». Голова еле соображала, все тело сладостно ныло, как бывает перед сном. Но Максу все еще не давала покоя эта незавершенная история. Он встал, засунул ноги в тапочки и прошел чуть вперед. Перед ним лежал на видном месте листок с зеленой, почти высохшей печатью в углу, в виде серпа и молота.
«Данным документом руководство Интерстанционала метрополитена имени Владимира Ильича Ленина подтверждает, что никаких отношений, по результатам тщательной проверки среди населения, с государственными преступниками Содружества станций кольцевой линии в массах не наблюдается. В соответствии с принятой Вами директивой, следующие лица занесены в базу данных Уголовного розыска «Красной линии»:
Костров Алексей Михайлович (также известный как «Костер»)
Стасюк Федор Дмитриевич
Боровицкий Дмитрий Викторович
Кожемякин Кукуцапль Афанасьевич
Моталенко Николай Альбертович (также известный как «Кремень»)
Примите наши соболезнования в связи с утратой опытных сталкеров и уверения в продуктивности сотрудничества на почве совместного поиска криминальных элементов».
-Генеральный секретарь ЦК КПСС Олег Москвин. – Прошептал сиплым голосом Максим. Союз с красной линией намечался по двум причинам – первая была довольно банальная – народ, даже самый патриотичный, стал собираться в группки, которые, без наличия прямого пути, по каким-то околицам обходили и Ганзу, и Красных. Но в месяц до пункта назначения доходило человек пять из ста вышедших. Так что потери среди населения без открытых границ были ужасающие. Во-вторых, и Красная Линия, и Ганза обладали множеством важных стратегических ресурсов и станций, так что торговля была взаимовыгодна. В-третьих, Ганза в двух местах прерывала Красную Линию, что совсем не нравилось Москвину, хотя лично Максима все вполне устраивало. Наконец, самое главное. Троцкисты, как мирные, так и злостные бунтовщики, сильно досаждали коммунистам. А у Макса… у него были личные счеты. Однажды через его станцию прошла группа беженцев с чумной окраины. Один из них, непонятно кто, пронес на станцию связку динамита и продал ее на черном рынке, откуда она попала к какому-то рецидивисту. Который взорвал туннель от Павелецкой к Добрынинской, испоганив всю экономику ганзейцев. Рецидивист там и остался, погребенный под обломками, а вот того продавца оружием… Макс так и не нашел. И, что самое печальное, было не совсем ясно, кто из этой пятерки продал динамит преступникам. Поэтому следовало найти всех.
Тут в дверь постучали.
-Господин Логинов! Господин Логинов! Откройте дверь! Господин Логинов! Проснитесь! – Максим резво натянул брюки, накинул рубашку и открыл дверь. Перед ним стоял один из представителей его партии – «Единая Ганза». Как же его зовут…
-Мотыгин? Что ты здесь забыл в час ночи? – ночь на станциях Ганзы была установлена строго, как тихий час в детском садике, так что у Логинова были все основания ругаться.
-Господин Логинов, Красная Линия предлагает радикальный способ борьбы с троцкистами, укрывающими сведения о беженцах!
«Твою ж мать, нашли когда предлагать…»
-Неужели? Они предлагают атаковать Партизанскую?
Мотыгин закивал:
-Да! Они обязываются снабдить нас оружием и патронами, а мы в свою очередь должны выделить им людей для атаки рубежей троцкистов!
«А задницу я им расцеловать не должен?!»
-Что ж, надо подумать. Соберите думу, проведем голсование. – Махнул рукой Максим. Мотыгин просиял. В самом деле, население давно ждет решительных действий со стороны правительства. Вот и обсудим это с думой. Осталось лишь собраться и подготовить формулировку причины отказа.
Максим встал перед зеркалом и принялся одеваться.
***
Президент сел за круглый стол. Собственно, круглый он был только по определению, так как собрать что-то более или менее округлое из школьных парт не получилось. Депутаты сидели сонные, как и положено. Значит все добропорядочно спят.
«Ладно, начнем формулировать отказ».
-Ладно, начнем голосование по поводу вопроса с радикальным решением проблемы троцкистов. – Сказал Максим и подождал, пока последние прибывшие вникнут в суть дела и откроют, наконец, глаза. – Сейчас мы проведем голосование. Но перед этим я хочу кое-что сказать. – Логинов выдержал паузу, чтобы все могли заинтересованно повернуться к нему. – Вы все, наверное, помните, как мы воевали с Красной Линией. Тысячи погибших, почти десять тысяч раненных. Энергетический, насколько это возможно, кризис. Разбой, воровство, незаконная иммиграция в другие содружества. Голод. Тогда мы воевали в одиночку. Теперь же нам предлагают воевать в союзе с Красной Линией. Причем соглашение заключается в том, что мы поставляем людей, а они – оружие для них. И возникает вопрос – что, в таком случае, изменится? Опять воевать будут наши сограждане. И воевать не с кем-нибудь, а с противником, который привычен к осадам и подлостям, нехватке продовольствия и плохому вооружению. Наши граждане снова будут умирать тысячами, чтобы в итоге оставить нас без населения. И ведь воевать придется не только с троцкистами. Бауманский альянс полностью поддерживает их. Кто-то подумает, что у нас один противник. Но их три, включая Красную Линию, которая после бойни атакует наши ослабленные рубежи. Бауманский альянс, чьи технологии во много раз превосходят наши, а качество вооружения – тем более. И троцкисты, чей боевой задор способен сломать любое организованное сопротивление. Вы выслушали меня. А теперь подумайте – оно вам надо?
Максим закончил. Повисла тишина. И тут встал представитель еще одной партии – «Гриб».
-Господин президент, у меня есть возражения.
У Логинова поползли вверх брови.
«Ах ты наглая харя!!! Хайло завали и сит даун!!!»
-Я Вас слушаю.
-Господин президент. Что троцкисты делают сейчас? Те, которые на Партизанской, распространяют агитпроп на станциях Ганзы. Те, которые на Автозаводской – ведут подрывную деятельность в Красной Линии. Но стали бы они воровать у коммунистов бензин и продовольствие, если бы могли продержаться самостоятельно, без чьей-либо помощи? А ведь никто их не атакует. Ведется лишь довольно слабая осада, регулярно прорываемая с обоих сторон. Так что начало решительных действий просто-напросто застанет их врасплох. Наши хорошо обученные бойцы, с многолетним опытом борьбы с идейно вдохновленным противником, да еще и снаряженные оружейниками Красной Линии, вмиг захватят все станции троцкистов, а бауманцев проще просто смести, а после присоеденить к Ганзе. Владея захваченными стратегическими ресурсами, наше положение лишь укрепится, а Красная Линия, не имеющая прямого доступа к осаждаемым станциям, будет лишь проигрывать. Вот вам и плюсы радикального решения проблемы.
Логинов невозмутимо смотрел на «Гриба», но пальцы побелели от напряжения, сжав угол парты.
«Ах ты ж скотина такая…. популярные доводы приводит… ничего, не таких брали! Да и что значит его мнение?»
-Ваше мнение очень важно для нас, господин… - Максим состроил вопрошающую гримасу.
-Рошенко. – Улыбнулся до ушей «Гриб».
-Ваше мнение очент важно для нас, господин Рошенко. Но не все так радужно, как Вы себе это представляете. Да, наши бойцы сражались с коммунистами, которых подгоняла идеология. Но. Можете ли Вы сказать, какое число из них дожило до наших дней? Я так думаю, не можете. Поэтому наша армия вновь будет не готова к борьбе с теми, у кого каждый боец – это Матросов, Зверев и Че Гевара в одном флаконе. А у нас, позволю себе это высказать, армия держится на деньгах и бесплатном жилье. Дальше. Вы всерьез полагаете, что стратегические ресурсы в отсутствие людей хоть что-нибудь означают? Во что нам преобразовывать эти ресурсы, если вся наша армия будет лежать мертвее мертвого в туннелях от Семеновской до Партизанской? Да и не так уж много у этих интернационалов полезных ресурсов. Стали бы они терпеть осаду, если бы могли использовать свои ресурсы? Подумайте.
Рошенко, вопреки ожиданиям президента, не сел.
-Уважаемый Максим Иванович, помните ли Вы Основу Любой Демократии?
-Конечно, помню. – Вежливо улыбнулся Логинов.
-Скажите ее, пожалуйста, нам.
«Никогда не говори, то, что думаешь и не давай другим думать за себя».
-Всегда говори лишь то, что думаешь и выноси любое решение на коллективное обсуждение. – Не моргнув глазом, повторил Максим ОЛД.
Рошенко некоторое время всматривался в президента, но затем сделал лицо поспокойнее и сел.
-Вопросов нет.
