Примѣромъ намъ послужитъ для иллюстраціи этихъ положеній пимокатство. Правда, сплошь, кажется, ни одна деревня здѣсь не занимается пимокатствомъ, но общее количество пимокатовъ такъ велико, что значеніе этого дѣла для всѣхъ трехъ округовъ неоспоримо.
Пимы или по-русски валенки самая распространенная въ Сибири обувь, и любовь къ пимамъ сибиряковъ нельзя назвать неосновательной. Пимы — дешевая, здоровая, прочная обувь. Никакая другая обувь не была бы такъ выгодна и такъ подходяща къ здѣшнему климату, какъ пимы. Въ иные дни жестокихъ морозовъ ничто не могло бы спасти ноги отъ холода, а пимы удовлетворительно исполняютъ свое назначеніе; онѣ не только теплы и легки, но и дешевы, какъ никакая другая обувь.
Уже одно это могло бы дать пимокатству прочное основаніе, но кромѣ этого и все остальное является поддержкой для пимокатства.
Пимокату-кустарю незачѣмъ обращаться къ посреднику для покупки шерсти; шерсть онъ закупаетъ самъ въ наиболѣе благопріятное время и, слѣдовательно, дешево; притомъ онъ можетъ выбрать матеріалъ самый подходящій для себя. Затѣмъ, при сбытѣ своихъ издѣлій, онъ не обращается также къ посреднику-торговцу, а продаетъ свой товаръ непосредственно потребителю; если же иногда и сбываетъ его цѣлымъ возомъ скупщику, то беретъ выгодную для себя цѣну, потому что не находится ни въ какой зависимости отъ какого бы то ни было скупщика.
Пользуясь всѣми этими выгодами, пимокатъ-крестьянинъ работаетъ только тогда, когда свободенъ отъ земледѣльческихъ работъ, вслѣдствіе чего хозяйство его не падаетъ, а улучшается. Вообще пимокаты-крестьяне живутъ зажиточно. Несомнѣнно, что выбранное ими ремесло очень выгодно.
Жаль только, что техническіе пріемы здѣшнихъ пимокатовъ крайне несовершенны. Шерсть бьютъ они традиціонною тетивой, катаютъ ее больше всего силою мускуловъ. Кромѣ того, издѣлія ихъ однообразны — однѣ пимы; другіе предметы этого рода: валеныя калоши чесаныя валенки, ботинки и туфли — ничего этого они не умѣютъ дѣлать. При извѣстномъ усовершенствованіи своего дѣла, они могли бы сбывать свои издѣлія и въ Россію, находясь въ болѣе выгодномъ положеніи, чѣмъ производители валеныхъ вещей въ Россіи. Несмотря на разнообразіе и наружную чистоту валеныхъ издѣлій Россіи, они уступаютъ въ прочности и доброкачественности сибирскимъ, да притомъ же чуть не вдвое дороже послѣднихъ.
Такимъ образомъ, обиліе сырого матеріала — первое условіе для того, чтобы данная промышленность получила значеніе не только для здѣшней мѣстности, но и для сбыта.
Приведемъ въ примѣръ одно производство, которое стало здѣсь развиваться недавно, но которое можетъ имѣть хорошее будущее при извѣстныхъ условіяхъ. Мы говоримъ о добываніи крахмала изъ картофеля. Когда въ Курганскомъ округѣ начали устраиваться паточные заводы, то окрестные жители принялись засѣвать большія поля картофелемъ. Но, иногда, за удовлетвореніемъ нуждъ заводовъ, оставались излишки въ картофелѣ, котораго дѣвать было некуда. Тогда-то кое-гдѣ и стала развиваться выработка картофельной муки.
Производство это по большей части находится въ рукахъ женщинъ, которыя на досугѣ дѣлаютъ крахмалъ, но безъ малѣйшаго знакомства съ техническими пріемами, по способамъ первобытнымъ и крайне невыгоднымъ. Картофель измельчается на простой теркѣ для хрѣна или толчется въ деревянной ступѣ, затѣмъ масса отстаивается въ водѣ; когда на днѣ сосуда образуется слой крахмала, воду сливаютъ, а крахмалъ сушатъ просто на печкѣ, гдѣ нерѣдко множество таракановъ, отчего, при покупкѣ такой муки, всегда можно встрѣтить извѣстное количество крыльевъ, ножекъ и другихъ частей «прусаковъ». Кромѣ того мука не подвергается ни малѣйшей очисткѣ, потому что способы очистки крахмала совершенно неизвѣстны производителямъ.
Тѣмъ не менѣе, эта мѣстнаго издѣлія картофельная мука хорошо разбирается, потому что вдвое, а иногда втрое дешевле привозной. Производство, несомнѣнно, могло бы быть. прочнымъ и выгоднымъ. Обиліе и дешевизна сырого матеріала — картофеля, работа на досугѣ, между дѣломъ, обезпеченный сбытъ, — все это сильно могло бы развить крахмалозаводство, если бы между его производителями были распространены какія-нибудь техническія знанія.
Теперь же выдѣлка крахмала производится въ мизерныхъ размѣрахъ; исключителенъ тотъ случай, когда женщина вырабатываетъ за зиму пудъ муки, продавая фунтъ за двѣнадцать коп. Чаще же всего одна работница не въ состояніи выдѣлать болѣе 15 фун. за зиму и не можетъ продать дороже восьми коп. Такъ что, если мы и говоримъ объ этомъ производствѣ, то не съ цѣлью описать то, что есть, а лишь съ намѣреніемъ показать то, что могло бы быть.
Это именно какъ разъ относится ко всѣмъ остальнымъ кустарнымъ ремесламъ здѣшнихъ мѣстъ: ихъ нѣтъ, но они могли бы быть.
Такъ, выдѣлка кожъ могла бы дать выгодный заработокъ для сотенъ народа, въ особенности въ Тюкалинскомъ округѣ, богатомъ скотомъ. Тамъ и теперь есть нѣсколько десятковъ заведеній кожевенныхъ, но все это заводы, принадлежащіе городскимъ жителямъ и поддерживающіеся наемнымъ трудомъ, кромѣ того, кожи дѣлаются тамъ самаго низшаго достоинства и продаются чуть не за треть цѣны казанскихъ кожъ. Между тѣмъ, изъ всѣхъ трехъ округовъ ежегодно въ Россію отправляются милліоны кожъ въ необдѣланномъ видѣ.
Точно также могло бы быть очень выгоднымъ дубленіе бараньихъ шкуръ, а теперь тулупы, полушубки и бараньи мѣха привозятся или изъ Россіи или изъ киргизской степи. Тѣ немногія попытки на мѣстѣ обрабатывать бараньи мѣха, которыя изрѣдка разсѣяны по тремъ округамъ, принадлежать отдѣльнымъ единицамъ и не могутъ идти въ счетъ.
Мы не упоминаемъ также о томъ, что здѣсь широко могли бы быть поставлены салотопенные, мыловаренные и свѣчные заводы, тогда какъ въ настоящее время ихъ или вовсе не существуетъ (мыловаренныхъ и свѣчныхъ), или они влачатъ жалкое существованіе, выдѣлывая продуктъ плохой и недобросовѣстно, — не упоминаемъ потому объ этомъ, что всѣ эти производства требуютъ нѣкоторыхъ машинныхъ приспособленій, тогда какъ крестьяне могутъ пускать въ ходъ только ручной трудъ, вслѣдствіе чего для кустарей всѣ эти производства недоступны.
Въ концѣ-концовъ, что же у насъ остается отъ поисковъ кустарной промышленности во всѣхъ трехъ округахъ? Однѣ пимы.
Какъ ни печаленъ этотъ результатъ, но мы должны согласиться съ нимъ и перейти къ описанію собственно промысловъ.
Первое, что обращаетъ наше вниманіе, — это отсутствіе здѣсь массовыхъ отхожихъ промысловъ, которыми живетъ большая половина Россіи; худо это или хорошо — до насъ не касается, и мы только констатируемъ фактъ.
Изъ остальныхъ, единичныхъ промысловъ, производящихся на мѣстѣ, слѣдуетъ упомянуть о рыболовствѣ, существующемъ въ Ишимскомъ, Тюкалинскомъ и немного въ Курганскомъ округахъ. Нѣкогда этотъ промыселъ имѣлъ громадные размѣры и доставлялъ значительныя средства для тысячъ крестьянъ; сотни возовъ развозились по ярмаркамъ, цѣлые обозы двигались на Ишимскую ярмарку. Правда, рыба здѣшняя не изъ дорогихъ — окунь, чебакъ, щука и налимъ, но зато количество рыбы было громадно.
Теперь этотъ промыселъ почти въ полномъ упадкѣ. Большинство Ишимскихъ озеръ, даже такія, какъ Черное, Медвѣжье, Станичное, Щучье, медленно, но постепенно уменьшаются въ размѣрахъ, а рыба въ такой мѣрѣ уменьшилась, что въ иные годы труды и хлопоты артелей не окупаются. Даже караси перевелись. «Богъ ихъ знаетъ, отчего», — говорятъ старики изъ рыбаковъ.
Но все-таки рыбный промыселъ и до настоящаго времени даетъ заработокъ большому количеству деревень. Уловъ сбывается по ярмаркамъ или въ сыромъ видѣ, замороженною рыбой, или въ сушеномъ, но сушатся только караси и притомъ такъ плохо, что потребляются только мѣстными жителями. Караси распластываются и сушатся въ печкахъ; потомъ рыба вздѣвается на палки и въ такомъ видѣ идетъ въ продажу. Соли не употребляется при этомъ вовсе и потому, быть можетъ, эта оригинальная рыба отзываетъ мыломъ. Но крестьяне охотно раскупаютъ ее для лѣта, когда свѣжей рыбы или мяса негдѣ достать.
Послѣ рыбнаго промысла первое мѣсто занимаетъ охота на дичь — тетеревовъ, куропатокъ, рябчиковъ и зайцевъ.
Когда-то эти промыслы давали заработокъ многимъ людямъ, но въ настоящее время все это быстро падаетъ. Тетеревовъ, куропатокъ и рябчиковъ ловятъ, конечно, и до сихъ поръ еще сѣтями въ лѣсистыхъ мѣстностяхъ, но дѣло въ томъ, что мѣстъ этихъ осталось немного, да и они часто стоятъ пустыми; сѣти разставляются, но снимаются пустыми. Волости посерединѣ Курганскаго округа, сѣверъ Ишимскаго и граница Тюкалинскаго и Тарскаго — вотъ еще гдѣ водятся куропатки, тетерева и рябчики; въ остальныхъ мѣстностяхъ охота уже производится только ружьемъ, что для крестьянъ невыгодно.
Зайчиный промыселъ, быть можетъ, не такъ сократился, какъ предъидущій, но и его ждетъ та же участь. Заячьи шкурки во множествѣ отправляются въ Россію, а оттуда заграницу, но прямо въ сыромъ видѣ, причемъ шкурка продается отъ семи до десяти коп. Когда я разсказалъ одному охотнику, что дѣлается со шкурками его зайчиковъ, какъ онѣ отправляются въ Москву или Нижній, а оттуда въ Германію, и какъ черезъ нѣкоторое время возвращаются назадъ, но уже неузнаваемыми по виду и цѣнѣ, то охотникъ былъ пораженъ до глубины души. «И дураки же мы! — воскликнулъ онъ. — И эти дорогія шкурки идутъ опять въ Ишимъ?» — «Да, и въ Ишимъ, можетъ быть». — «И, можетъ быть, я и покупаю такую шкурку за 1 р. 20 к.?» — «Можетъ быть. — «Да, можетъ быть, и шкурка-то съ того самаго зайца, котораго я самъ поймалъ и продалъ за восемь коп.!» — «Очень можетъ быть». — «И она уже стоитъ 1 р. 20 к.?» — «Да». — «Ну, и дураки же мы!»
