Перед нами сидел больной с замотанной головой, в трениках, на койке и со здоровым гоготом показывал в камеру большой палец.
— Ну и как это приличным людям демонстрировать? Нам свою запись надо коллегам в Японию отправить. Обмен опытом у нас такой. А как я ЭТО отправлю? Мало того, черт-те чем, черт-те где, в пять раз быстрее, так еще и выживаемость на шесть процентов больше… А вы по какому вопросу, кстати?
— Мы… — Стас вздохнул. — Мы от Николая Сергеевича. Нам бы вот, больного показать. У него признаки имеются очень настораживающие.
— Больного. Да… — Заведующий посмотрел на меня, а потом подошел к столу и уселся в своё кресло. — Черт…Хотя бы техника хорошая была. Чтоб снять нормально.
— Вам нужна камера? — Соколов бочком подкрался к зав. отделению.
— Ну, да. Сами видели. И камера нужна, и человек опытный, который хотя бы снимет все нормально. Мы эту-то с трудом достали. Глав. врач помог. Но… Получилась ерунда.
— Так не вопрос. — Стас оживился. А я напрягся. В смысле, не вопрос? Он что, сейчас этому усатому мужику оператора с Мосфильма пообещает? — Мы Вам поможем с решением Вашей маленькой проблемы. А Вы поможете нам. Да?
Я в тихом охреневании смотрел на ментенка. Очень мне интересно, как это он собрался помочь? Только в кабинет вошли, я еще подумал, мол, ничего себе, видак. Даже у Милославских этой роскоши нет. А Соколов обещает снять хорошее, качественное видео, ещё и под руководством профессионала.
Глава 9
Стасик
Когда мы вышли из кабинета, где грустный доктор смотрел веселую, познавательную запись на видеомагнитофоне, Жорик первым делом высказался по поводу моего обещания, данного эскулапу. Я, правда, сразу понял, что Милославский точно будет против такой затеи, потому совсем не удивился. Ждал очередных препирательств. Это же — Мажор. Ему лишь бы поспорить со мной.
— Соколов, ты нормальный? На хрена наобещал с три короба мужику? Где мы ему возьмем камеру или профессионала? Так-то 1982 год на дворе. Я с видака охренел. Что он у него вообще есть. А ты собрался предоставить человеку клипмейкера советского разлива.
— Ты чего раскапризничался, ёжик с дырочкой в правом боку? — Я ехидно ухмыльнулся. — Зато теперь у нас есть договоренность с доктором.Тебя сейчас быстренько обследуют, найдут серьезные проблемы. Целую кучу проблем. Возьмем справки, ткнем их в рожу чекистам. Пару раз изобразишь провалы в памяти. Кстати, это даже можно проверить. Сто– пятьсот свидетелей, что ты периодически забываешь куски из своей же жизни. Не знаю, что мы сразу не подумали о таком варианте. В тех же Зеленухах подтвердят, Жорик — с огромным приветом тип. Круто! Наконец, начнешь соответствовать верному призванию. Будешь у нас дурачком.
Обожаю доводить Мажора. Он, конечно, в этой жизни не такой мерзкий, как в своей, реальной. Даже можно сказать нормальный. Не знаю, что влияет. Но тем не менее, будучи Милославским, он не бесит меня так, как бесил Никоновым. Наверное, сказываются обстоятельства, в которых Мажор находится. Окружающая его реальность. Дома — он Денис Никонов. Сынок олигарха и охреневший тип. Тут — Жорик Милославский, который выяснил, что отец у него предатель, мать сука. Може, дело еще в том, что сам по себе Мажор — вполне нормальный человек. Был бы. Родись он в другой семье. Или подучи он другое воспитание. В любом случае, подразнить Мажора — дело святое.
— А в морду? — Жорик поморщился, потрогал бок, затем поплелся потихоньку вперед, к лифту. Пришлось топать следом. При этом Милославский продолжал свою поучительную речь. — Я реально смотрю на вещи. Ты бы ему еще Тарантино или Спилберга пообещал подогнать. Что так скромно-то? Всего лишь хорошую видеокамеру с режиссером нужно достать. Делов-то.
— Ну, во-первых, Спилбергом и своим Тарантиной ты сейчас никого не удивишь. Гражданам нашей страны на этих товарищей пока еще глубоко и искренне насрать. О них тут никто не в курсе. А во-вторых…есть Исаев. Не забывай. У него батя так-то — второй секретарь. Думаю, если попросить помощи, он не откажет. Да и ты, между прочим, не хрен с бугра. Фамилия Милославского должна иметь хоть какие-то плюсы. А то пока лишь проблемы приносит. Просто надо поспрашивать Тоню, которая все знает и обо всем в курсе, какие знакомые остались в наследство от папы. Сто процентов там завалялся кто-то подходящий для нашей цели. Кроме партийных шишек, от которых, честно говоря, один геморой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему думаешь, что Исаев не откажет? На кой черт мы ему нужны со своими проблемами? — Мажор с интересом уставился на меня, ожидая продолжения.
— Ну…– Я не очень хотел вспоминать наше знакомство с Исаевым, если откровенно. — Короче, вроде как жизнь спас Олегу. Сыну.
— Кто⁈ Ты⁈ — Мажор спросил это с такой интонацией, что очень сильно захотелось плюнуть ему в глаз.
— Во блин…А че за рожа? Я что, не могу человеку жизнь спасти?
— Да не. Можешь, конечно… — Жорик пожал плечами, продолжая мерзко ухмыляться.
— Ой, да пошел ты. — Я показал Милославскому средний палец и шагнул в лифт.
За нами снова приехала женщина-лифтер.
Мы спустились на нужный этаж молча. Причины молчания две. Во-первых, посторонний человек. Тем более, тетя явно не из таких, кто тактично отвернется. Нет. Она наоборот будет слушать в два уха, смотреть в два глаза, а потом еще обсудит. Со всей больницей. Во-вторых, мне предстояло поговорить с Жориком о бриллиантах. И я не знал, с какой стороны подойти. Потому как со всех сторон — какое-то дерьмо.
Приобретенный папаша — гнида и предатель. Родной — походу, спутался с криминалом. Это наивные люди, которые не касаются данной сферы, думают, что во времена Союза лились молочные реки среди кисельных берегов. Ну, в чем-то, да. Так и есть. Однако, мафия и всякая криминальная херь уже достаточно уверенно чувствовала себя даже в это время. И я лично уверен почти на сто процентов, родного отца мажора затянула трясина теневой жизни.
— Что еще? Говори.
Мы только вышли из лифта, а Жорик уже начал меня терроризировать.
— В смысле?
— Ты не все рассказал. Насчет директора я понял. Мы опытным путем пришли к выводу, что из нас двоих на более глупые поступки способен вовсе не я. — Мажор остановился посреди коридора и повернулся ко мне лицом.– Ты раз десять вздохнул, пока мы спускались. Значит, тебя мучают какие-то мысли. Причем, связано это со мной. Говори. Я готов выслушать любую правду. Мне кажется, уже ничему не удивлюсь.
В общем, решил не тянуть кота за яйца и рубанул Мажору правду-матку в глаза. Все, Что узнал за тот день, когда его угораздило встрять в ситуацию со шпаной. Он помолчал. Недолго. Минут пять.
— Ну, и что ты боялся? Я сам подозревал нечто подобное. Знаешь, сотрудник библиотеки не пришлет вместо себя каких-то хмырей с заточкой. Ясное дело, отец мой куда-то вляпался. И еще…Я ведь никогда не знал, как вообще он стал богатым человеком. Эта тема не поднималась в семье. Может, конечно и мне было похрен. Но блин…Должно же быть хоть что-то. Ну, истории там всякие. Байки, воспоминания, приколюхи. У нас даже его старые друзья не настолько «старые». Они познакомились с батей, когда тот уже имел какие-то позиции в обществе. Мутил бизнес и так далее. А вот период 80-х полностью — тайна покрытая мраком. Может, это оно и есть. Насчет стрекозы… Черт его знает… Получается, одна лежала в шкатулке Светланочки Сергеевны, вторую спрятал настоящий Милославский. Спрятал, я уверен, конкретно для меня, а не от кого-то. Этот гад знал, я поеду в Зеленухи искать заначку. Знал, что меня к такому поступку подтолкнет именно дед Мотя. Понимаешь? Цель приезда Матвея Егорыча и Андрюхи не только в том, что деду в определенный момент надо будет сыграть какую-то роль. Думаю, Жорик просто впарил эту херню ему для отвода глаз. На самом деле он хотел ткнуть меня носом. Но без палева. Записки, сообщения, шифры и коды здесь не подходили. Милославский сообразил и замутил идеальный вариант, как передать послание. Чем больше я об этом думаю, тем крепче верю, что мысли верные.
