не хотели лишний раз тебя огорчать.
Кэйт стянула с рук резиновые перчатки и раздраженно бросила их в корзину.
— Вот спасибо. Я чуть было не вышла за него замуж!
— Ты вовремя одумалась, малышка, за что я тебе бесконечно благодарен. И все же мне кажется, что разрыв помолвки — не единственная причина твоего подавленного настроения. Давай, Кэти, колись дальше, вдруг я смогу чем-нибудь помочь.
— Глубоко сомневаюсь, — безнадежно вздохнула Кэйт. — Если кто и может мне сейчас помочь, так это психиатр.
— А в чем проблема?
Некоторое время доктор Вильерс задумчиво разглядывала свои пальцы, а потом выдала новость.
— Я беременна, Дирк.
Короткие брови Киллиана подскочили к середине лба.
— Это замечательно, детка! В смысле, негодяй успел сделать тебе ребенка, но не выходить же за него только потому… Или ты все еще сомневаешься? И при чем тут психиатр?
— Отец моего ребенка не Стивен.
— Ах вот оно что! Тогда надо радоваться, а не грустить.
— Поверь мне, я радуюсь, просто столько всего навалилось…
— Давай-ка ты сходишь не к психиатру, а к гинекологу и первым делом избавишься от ночных дежурств, а потом будем решать проблемы по мере их поступления. Договорились? — Кэйт неохотно кивнула. — И ни о чем не волнуйся. Если отец твоего ребенка окажется таким же подонком, как Стивен, я с удовольствием его заменю.
Дирк Киллиан просто хотел ее подбодрить, но они оба прекрасно знали, что это только наполовину шутка. Он был готов стать для Кэйт, кем угодно, даже лучшим другом и советчиком.
Городскому прокурору Томасу Хаммелу «повезло» еще меньше, чем мэру Доновану. Его расчленили не на две, а на шесть крупных частей, причем так аккуратно, что заметить это можно было, только при внимательном рассмотрении. Седьмую, самую мелкую и незначительную деталь корпулентных телес прокурора вложили ему в правую ладонь. Обнаженный и полностью обескровленный труп Томаса Хаммела лежал на тележке для перевозки габаритных грузов, которую кто-то оставил прямо в вестибюле прокуратуры. Охранников на входе не оказалось, они оба бесследно исчезли.
С момента убийства прокурора прошли почти сутки, а злой и измотанный Райли Фелан за это время даже не присел. Он вошел в Стеклянный дом, воспользовавшись собственной ключ-картой, и сразу направился в кухонную зону, где в огромном бытовом холодильнике хранился неисчерпаемый запас его любимого йогурта. Выбрав сразу несколько упаковок, лейтенант вооружился ложкой и принялся один за другим опустошать стаканчики.
За окнами пламенел очередной инопланетный закат, но он наблюдал заход чужого солнца исключительно как телевизионную картинку. Райли решил по возможности не обращать внимания на космическую составляющую Стеклянного дома, это давало призрачный шанс сохранить психическое здоровье.
Когда в столовой прямо из воздуха материализовался хозяин Стеклянного дома, Фелан не сдержался и громко фыркнул прямо в йогурт. Люк до сих пор был одет в смокинг. Его вечерний костюм почти не пострадал, но на лице читалась запредельная усталость.
— Я их нашел, — без всякого вступления коротко сообщил он.
— Понятно, — Райли достаточно хорошо разбирался в методах работы детектива Холдера, чтобы не задавать лишних вопросов.
— Вампиры мертвы, но в общем раскладе это ничего не меняет. Найдутся другие любители художественной разделки трупов.
— Если бы только трупов, — тяжело вздохнул Фелан. — Экспертиза установила, что кастрацию и ампутацию рук провели еще на живом прокуроре.
Люк мрачно кивнул.
— Дальше пытки и убийства станут еще изощреннее, поэтому мне срочно нужно добраться до их идейного вдохновителя.
— Ты говоришь так, будто это один конкретный человек.
— Он не человек, Райли. Создание.
Фелан отправил пустые стаканчики в утилизатор и принялся заваривать чай, потому что для кофе было уже поздновато.
— Создание, говоришь? Скорее монстр. К несчастью, в этой истории оказались замешаны не только сотрудники мэрии, но и несколько следователей прокуратуры. Мы как следует тряхнули каждого, так что я пришел не с пустыми руками, — Фелан достал из кармана клочок бумаги и положил его на стол. — Записал по памяти все имена, которые упоминали на допросах подозреваемые.
Память у лейтенанта Фелана была прекрасной, но список оказался довольно коротким. Люк пробежал его глазами: Аркуэн, Инголмо, Астальдо, Эрэ.
— Это не совсем имена, скорее прозвища: Благородный, Мудрый, Отважный, Одинокий…
— Точно наши люди, — отсалютовал ложкой Райли, — благородство из них так и прет! Надо же было назваться… Тебе это вообще о чем-нибудь говорит?
Люк расстегнул манжеты и подвернул рукава парадной рубашки.
— К сожалению, да. Подтвердились мои самые худшие опасения, — он задумчиво побарабанил пальцами по стеклянной столешнице.
— Я не понимаю, о чем ты толкуешь, но, ради бога, будь предельно осторожен, не рискуй понапрасну.
— Я тебя услышал, — произнес сакраментальную фразу Люк и без перехода поинтересовался. — Искупаться не хочешь?
— В твоем бассейне? — Райли заметно передернуло. — Благодарю покорно. Пусть в нем белые медведи купаются.
Детектив Холдер только усмехнулся.
Одетая в трикотажный домашний костюм и теплые носки, Кэйт сидела в центре двуспальной кровати и задумчиво изучала копию справки, в которой значилось, что она сейчас примерно на восьмой неделе беременности. Неужели с той памятной ночи на мосту прошло всего около двух месяцев? Казалось, она давно находится в любовном плену без надежды что-либо изменить или хотя бы подтолкнуть события в нужном направлении. В городе творилось нечто невообразимое, собственная жизнь летела под откос, а ей предписывалось принимать витамины, поменьше волноваться и побольше гулять.
Бред… Как подобное могло с ней случиться? Умудрившись забеременеть буквально через два часа после знакомства с мужчиной, Кэйт поставила своеобразный рекорд. Она была настолько увлечена молодым детективом, что пропустила все признаки, симптомы и сигналы, которые ей подавало собственное тело. Кэйт замерла в неподвижности и прислушалась к себе, пытаясь проникнуться непередаваемым ощущением величайшей тайны мироздания. Внутри нее зародилась новая жизнь, она больше не одна на свете, и совершенно неважно, будет
