— Да. Методом отбора найду самого выгодного спонсора и заживу, как королева, – киваю я и, почувствовав, что ладонь Барсова с моего локтя медленно начала ползти к плечу, грозно добавляю. – С букетом венерических заболеваний, – отстраняю руку и свожу брови на переносице. – Но вас это не остановит, да, Ян Маркович?
— Не остановит, – дотрагивается пальцами до завитушки волос у моей щеки и задумчиво убирает её мне за ухо. – Если я вовремя выставлю свою кандидатуру и, будучи первым, предотвращу сбор этих «цветочокв»… — морщит нос и возвращает кудрявую прядь на место.
— Даже меркантильный интерес не вызывает у меня желания связываться с вами, Ян Маркович, – бракую его предложение целиком и полностью и, заметив краем глаза, что фотографироваться настала очередь Авериной, гордо поднимаю подбородок и собираюсь встать.
— Значит, говоришь, что нет желания? – переспрашивает Барсов, помогая мне подняться, поддерживая за локоть.
— Да, – твёрдо бросаю я, игнорируя табун мурашек, бегающих по местам, где мужские пальцы поглаживают мою оголённую кожу.
К тому моменту, когда помещение оглушает голос подруги: «Мил, иди сюда, твоя очередь!», босс наглядно расправляет плечи, смотрит на меня уверенным взглядом и изгибает губы в полной довольства улыбке:
— Проверим.
Одаряю мужчину коротким оценивающим взглядом, громко хмыкаю и на ватных ногах прохожу к высокому барному стулу, на котором замираю в позе «серьёзного начальника», силясь абстрагироваться от шептаний и изучающих взоров окружающих.
— Расслабьте плечи, – обращается ко мне парень-фотограф.
Выполняю указание.
— Не щурьте глаза, – снова мне.
— Улыбнитесь немного.
Приподнимаю уголки губ, но по озадаченному выражению лица парня понимаю, что «не айс».
— Склоните голову немного набок, – слышу очередную просьбу и начинаю закипать.
Чего пристал? Лицо уже и так сводит от натянутости.
— Кхм… — выдаёт фотограф, просматривая последние кадры.
Если бы под рукой оказался тяжёлый предмет, не задумываясь бы запульнула прямо в лобешник.
Ну не умею я позировать, пусть на моей природной красоте выезжает.
Не могу я быть фотогеничной, когда все так пялятся, когда крутит желудок, и когда Барсов вон как смотрит. Пожирает прям взглядом.
— Может, попробуем распустить волосы? – предлагает фотограф, и я от услышанного открываю рот.
Я что, там такая страшная, что мне нужно прикрыть лицо?
— Ээм, ну можно… — растерянно мямлю, поднимая руки к волосам, чтобы вытащить шпильки.
Только касаюсь первой, как вздрагиваю от громоподобного:
— ВЫШЛИ ВСЕ ОТСЮДА!
Смотрю в упор на ожесточившиеся черты лица босса и стараюсь понять причину перепада настроения.
— Я НЕПОНЯТНО ВЫРАЖАЮСЬ? – требовательно рявкает Ян Маркович, и ошалевшая толпа начинает потихонечку просачиваться к выходу. Провожаю Еву мрачным взглядом и стягиваюсь в один сплошной нервный ком.
На своих местах остаются только генеральный директор и верная троица друзей его сына.
— Это ко всем относится, – бросает через плечо босс.
Гена, Глеб и Игорь хмуро переглядываются, но подчиняются, не забыв перед уходом пробежаться по мне взыскательными взглядами.
Я здесь ни при чём, парни. Сама в шоке. Даже вон фотограф пришибленно стоит в стороне и ждёт своей участи.
Барсов-старший и не думает двигаться. Сложив руки на груди, он терпеливо ждёт от сына разъяснений.
— Пап!? – убедительно просящим тоном говорит Ян Маркович, поворачиваясь лицом к отцу.
— Ян, что происходит? – тихим низким голосом произносит генеральный, и у меня от его сурового тона начинают дрожать руки.
Тяжесть слов различает и мой босс, поэтому уже совсем еле слышно шепчет:
— Пап, пожалуйста, просто сделай так, как я прошу…
Молниеносное перемещение цепкого отеческого взгляда на меня, и я отчётливо чувствую, как появляется огромное желание уползти за дверь вслед за остальными.
Марк Миронович ничего не говорит. Сканирует то меня, то сына долгим придирчивым взглядом, а потом, просто придя к какому-то весёлому выводу, расплывается в доброжелательной улыбке, подмигивает мне, хлопает Барсова-младшего по плечу и, над чем-то посмеиваясь, оставляет нас троих с фотографом наедине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Почему у меня такое ощущение, что директор был моим ключом к спасению, и я только что его упустила?
Когда дверь захлопывается, Ян Маркович уверенным шагом подходит ко мне, протягивает руки к моей причёске и аккуратно достаёт из неё все шпильки.
Волосы красивой волной падают на плечи. Босс, не моргнув глазом, зарывает в них пальцы, искусно лохматит и, поправив напоследок прядку у лица, повелительно выдаёт:
— Вот теперь можем начинать.
Дальше всё закручивается с такой скоростью, что я еле успеваю моргать. Фотографу словно вставляют в задницу батарейку, и он как «заряженный на максимум» кружит вокруг меня, вызывая смешанные чувства. Такая стремительность раздражает, но всё-таки больше вызывает смех.
Под прицелом камеры сначала чувствовала себя неудобно, но мой взгляд непременно притягивал босс и его удовлетворённая улыбка.
Он не скрывал. Ему нравилось то, как я смущённо опускаю глаза и пытаюсь воссоздать образ серьёзного сотрудника. Не уверена, что пареньку-фотографу удалось сохранить хоть один такой кадр. На моём лице упрямо застыло выражение увлечённости. Только вот не работой, как полагается, а мужчиной, что стоит поодаль и мечтательно пощипывает свою нижнюю губу.
— Достаточно, – наконец произносит он, подзывая к себе парня.
Аллилуйя!
Это пытка закончена. Надеюсь, что они выберут для сайта достойное фото.
— Директору предоставите фотографии с уложенными волосами, а последние снимки мне на флешку. И да. Со своего носителя всё удалить, – отдаёт распоряжение Барсов.
— Что?! – шокированно спрашиваю я. – В смысле?
— Можете позвать остальных, – кивает на дверь Ян Маркович, и фотограф нас покидает.
— Не поняла… — сижу в непонятках и реально туплю.
— Я поясню, – благосклонно отзывается босс, подходя ближе. – Фото, где ты как зажатый робот, очень подойдут для представления нашей фирмы, а вот последние… — достаёт из кармана своего пиджака банковскую резинку и, не замечая моего предупреждающего взгляда, начинает собирать мои волосы в высокий хвост, — … где ты сексуальна до безумия… для моего личного архива.
— Я пожалуюсь Марку Мироновичу, – с ноткой истерики рычу я, откидывая его руку от своей щеки.
— Это я пожалуюсь, Мила Андреевна, – хмыкает мужчина, поправляя галстук. – Я, значит, всех выгнал… хотел помочь успокоиться, а вы бесстыдно сверкали глазами и выпячивали грудь. Испортили всю фотосессию! Вместо чисто деловых снимков устроили тут мастер-класс по соблазнению начальника. Вот и помогай после этого людям! – пока моя челюсть летит на пол, и одновременно с этим открывается дверь, откуда заходит любопытный народ, Барсов щёлкает меня по носу и уже с серьёзным видом поворачивается к вновь прибывшим сотрудникам.
Приходится повременить с пожеланиями боссу процветания и долгих лет жизни.
Сейчас нельзя материться, попозже подойду.
Хотя есть такой страх, что меня поймут правильно, а потом исказят и направят против меня.
Встаю со стула и демонстративно ухожу к окну подальше от всех. Затылок горит от всеобщего любопытства и уже более пристального изучения моей внешности. Слышу, как шепчутся за спиной, и от бесчисленного повторения: «Барсов и Вольская…» уши скручиваются в трубочку.
Вот и всё.
Вот так слухи и распространяются. Вот так и приходит слава «подстилки шефа», а честный выстраданный статус специалиста и в какой-то степени авторитета теряется в грязном белье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что у вас тут было-то? – шёпотом спрашивает подошедшая Ева.
— А тебе восемнадцать лет исполнилось, девочка? – ухмыляюсь я.
— Даже так? – подыгрывает подруга. – А меня чего не позвала? Мне тоже повышение нужно! – со смехом говорит Аверина, а меня от последней фразы знатно перекашивает.
