– Да нет, не издалека, из Бектана. Вот к родственникам в Артун еду. Заехал в Чизур. Брат просил мяса купить, говорил, что здесь у Асхаба самая лучшая баранина в регионе.
– Что правда, то правда. Да вы не стойте у входа, проходите. Я сейчас разберу товар, выберем вам кусок.
– Да, конечно!
– А как лавку нашли?
– Торговцы подсказали, вас тут каждый знает. Говорили, что даже из русской войсковой части у вас мясо покупают.
– Покупают. Повар их покупал, он из местных. Убили его ночью, вместе с женой и детьми.
– Вай, вай, какая беда! За что же убили?
– А кто знает? Может, хотели ограбить? А вы подходите, выбирайте мясо. Если для шашлыка, то рекомендую вот этот кусочек, шашлык получится, пальчики оближете, если, конечно, готовить будет человек, знающий толк в шашлыках.
– У меня брат на это мастер. Так говорите, вот этот кусок?
– Да!
– А мне кажется, что лучше подойдет вон тот, что висит у угла.
Коригов, потерявший всякую бдительность, до этого прекрасно игравший свою роль, повернулся к посетителю спиной:
– Какой? Что…
И тут произошло неожиданное – неизвестный схватил его за голову и резко рванул на себя. Мясник успел заметить блеск стали тесака, как вдруг от двери раздался выстрел. Он бросился на пол, почувствовав, что неизвестный отпустил его волосы, и забился под прилавок. Мужчина с ножом резко повернулся и поднял вооруженную руку. Возрин выстрелил второй раз. Пули попали в грудь и спину неизвестного. Уронив нож, он осел на пол, удивленно глядя, как его пробитая рубашка обагряется кровью.
Из каптерки, вываливая наружу тюки, выскочили Веселов, Требин и Ребров. Заместитель командира группы наклонился над Кориговым:
– Жив?
– Наверное, – проговорил бледный мясник.
– Не ранен?
– Не знаю! Голова болит.
– Крови нет, ерунда! Подымайся!
– Не могу, ноги не слушаются, руки не слушаются, ничего не слушается, он убил меня.
– Всех бы так убивали.
– Прекратить болтовню! – приказал Веселов. – Требин и Ребров, на выход. Выстрелы слышали на рынке, скоро народ подвалит. Лавку закрыть. Выйти наружу. Предъявить документы, потребовать вызова полиции и «Скорой»! Сообщить Сорокину о случившемся. Возрин, ко мне. Аптечку открывай, быстро! Какого хрена ты всадил ему пулю прямо под сердце? Ну, влепил в спину, выбил нож, и достаточно.
– Я бы не стал дважды стрелять, но после первого выстрела этот «покупатель» развернулся ко мне и замахнулся, чтобы метнуть свой тесак. Увернуться у меня не было пространства, вот и пришлось стрелять. Метил выше, под ключицу, да ты знаешь наши «пээмы». И вообще, я из пистолета не стрелок.
– А мне что теперь с ним делать? Давай аптечку, попробуем привести в чувство.
Веселову наконец удалось вернуть нападавшего к жизни. Тот открыл помутневшие глаза.
– Кто ты? – спросил капитан.
– Ка-кая тебе, шакал, разница?
– Ладно. Имя твое мне действительно не особо нужно, это ты убил семью Ганиевых?
Незнакомец изобразил подобие ухмылки и не ответил.
– Не хочешь говорить? Дело твое. Сейчас подъедет наш специальный медицинский автомобиль, тебя увезут в госпиталь, там быстро поднимут на ноги. А потом мы с тобой побеседуем, но уже в другой обстановке. И ты, сука, ответишь на все мои вопросы.
Возрин понял игру Веселова и тут же включился в нее:
– А стоит ли вытаскивать эту мразь с того света, командир? По отпечаткам ботинок видно, что это он был вечером в винограднике и стоял рядом с поваром. На тесаке эксперты найдут кровь и Ризвана, и жены, и детей. Убийство докажут. А вот какой приговор вынесет суд, еще неизвестно. Отделается пятнадцатью годами зоны и выйдет на свободу, если корешки раньше не вытащат. У этих тварей бабла хватает. По мне, пусть подыхает. Пусть помучается перед смертью, я ему сейчас по ребрам-то хлестану, никакое обезболивающее не поможет.
– Я… я готов говорить, – дрожащим голосом произнес бандит. – Меня зовут… Это я убил семью Ризвана. Кровная месть. Он изнасиловал мою племянницу, и я должен был ответить.
– Ну, это ты следователю расскажешь. Мы знаем, что ты убил Ризвана не из-за мести. Кто приказал тебе убрать свидетелей?
– Ка-ких свидетелей?
– Ганиева и Коригова, ведь ты же пришел, чтобы убить мясника.
– Ладно, меня… – Бандит вдруг закашлялся, изо рта пошла кровь. Понимая, что он доживает последние минуты, Веселов нагнулся к нему:
– Ну, говори, говори, кто приказал тебе убрать повара и мясника?
– …жену, детей… не хотел… женщина видела меня…
– Кто приказал?
– Босс.
– Его имя?
– Не знаю… этого никто не знает… босс… вышел на меня, и… велел сделать… работу.
– Убрать Ганиева и Коригова?
– Да… но я не должен был убивать… я… я… делал ее за г… г…
– За кого? Говори, за кого?
– Г… – Убийца захрипел, глаза его закатились, и он завалился на бок.
– Черт, – поднялся Веселов, – Возрин, я готов прибить тебя!
– Ну, прибей! «Дух» не убил, ты убей. Но если бы не я, то ты вообще не мог бы сейчас разговаривать с наемником.
– А что толку от разговора с ним? Неужели нельзя было в руку выстрелить, в легкое, в печень, в конце концов. Тоже ранение смертельное, но у нас появилось бы время разговорить его. Он уже готов был назвать того, вместо которого неизвестный босс послал его устранять свидетелей-подельников. А так у нас только буква «г». Что она означает? Имя, погоняло, фамилию, город, откуда этот неизвестный родом, или звание?
– Ай, я дурак старый, – раздался неожиданно голос Коригова, – на «г» начинается название птицы.
– Что ты сказал? – резко повернулся к нему Веселов.
– Раз эти шакалы решили убить меня, то я молчать не стану. Ризван действительно приходил ко мне не только покупать мясо. Иногда из подсобки он с кем-то говорил по радиостанции, что спрятана под топчаном. Мне он велел смотреть за улицей. А если его увидят, то он должен был мерить одежду, будто зашел купить барахло.
– Так, – прервал его капитан, – к теме, Асхаб, к теме.
– Ну, вот и говорю, Ризван велел мне смотреть за улицей и обслуживать покупателей, а я подслушивал его. Это плохо, но такой уж я любопытный.
– Что ты слышал? Имя, с кем он говорил?
– Вот имя как раз птичье, на «г» и начинается. Я не запомнил, потому что он называл своего товарища по имени всего один раз, и это было, когда он только принес рацию. Ризван говорил неизвестному, что приехали испанцы, спрашивал, что, опять промахнулся? Денег требовал. Обещал, если ему не заплатят, то он пойдет в часть и все расскажет капитану Веселову.
– А ты оказался прав, именно за тобой охотился снайпер, – посмотрел на Дмитрия Возрин.
– Что еще говорил Ганиев? – кивнув, продолжил допрос мясника капитан.
– Утром больше ничего. А вот потом пришел и сказал, что испанцы под охраной Веселова поедут по ближним аулам. Называл Кулгар, Гури. Потом опять напоминал о деньгах. Сказал, чтобы их неизвестный принес в виноградник часов в десять, по-моему, чтобы его не видели соседи и случайные прохожие. Потом ушел. А утром люди сказали, что семью Ганиевых вырезали.
– Ясно. Теперь вспоминай имя того, с кем повар говорил по радиостанции.
– Не могу вспомнить! Птица, точно, а как называется, хоть убейте, не помню. Но на «г».
– Грач?
– Не-е. Грача запомнил бы.
– Горлица?
– Какая горлица? Он что, женщина?
– Глухарь?
– Не-е, глухарь – это мент в кино.
– Он такой же мент, как ты президент республики. Гусь?
– Не-е.
– Голубь?
– Не, не похоже все.
– Я сказал, вспоминай, мать твою!
– Ну, не помню, редкое имя. Но я его когда-то слышал.
В лавку неожиданно вошли командир отряда и следователь Каримов.
Следователь присел на оказавшийся рядом табурет и, указывая на труп неизвестного, спросил:
– И как вы вот это объясните, товарищи офицеры?
– Очень просто, – ответил Веселов. – Неизвестный зашел в лавку и пытался перерезать горло мяснику, так было дело, Асхаб? – взглянул он на владельца лавки.
– Да, так, господин начальник, – утвердительно закивал Коригов, – если бы не спецназовцы, этот шакал перерезал бы мне горло. Он уже за голову схватил и поднес нож. Клянусь, я видел, как блеснула сталь клинка. И тогда один из офицеров выстрелил.
– Кто именно?
– Я стрелял, – ответил Возрин.
Следователь поднялся, внимательно осмотрел труп и недовольным тоном заметил:
– Почему вы сначала выстрелили неизвестному в спину, а потом практически добили в грудь? Уже первое ранение лишало его способности убить хозяина лавки.
– Вы не поверите, но раненый бандит не упал после первого выстрела, он повернулся и хотел метнуть в меня нож, увернуться не было возможности. Пришлось стрелять. Получилось на поражение. Это все.
– Как интересно! – проговорил не без сарказма следователь. – Раненый бандит, пусть будет так, не имея возможности убить уже захваченную жертву, бросает ее, поворачивается и находит в себе силы поднять для броска тесак.
